Корона с шипами - Джонс Джулия - Страница 117
- Предыдущая
- 117/158
- Следующая
Эдериус рискнул на секунду оторваться от пергамента, перевести дух. Корона с шипами стояла на столе перед ним. Эдериус еще ни разу не видел ее такой яркой, такой блестящей. Она больше не сверкала как хорошо отполированный металл, она светилась. Одного взгляда на нее было достаточно. Венец с шипами дает ему возможность выполнить приказы короля. Но он должен действовать быстро, должен вложить в это всю свою душу. Эдериус вернулся к узору.
Чернила прожигали пергамент. Гонцы окружали врагов, преследовали, гнали из вниз, в долину, навстречу смерти. Черные фигурки метались в черном дыму. Черное двигалось по черному.
— Корону с шипами нашел Хирэк, — рассказывал Аввакус. — Легенда гласит, что в то время юный король сражался с вэннами в Верхнем Вьорхэде. Ему было семнадцать лет. Говорят, никто не назвал бы Хирэка особо искусным полководцем, но упорства ему было не занимать. Он задумал совершить набег на одну вэннскую деревню в отместку за гибель двух гэризонских купцов. Это было горное поселение, расположенное между двумя огромными ледниками. Вэнны хорошо знали окрестности и успели отработать стратегию обороны: всех налетчиков они загоняли на ледник. Ледники они тоже изучили и знали, в каком месте может произойти обвал. Им было достаточно одного взгляда на покрытую снегом поверхность, чтобы с уверенностью сказать, что находиться в этом месте опасно.
Аввакус остановился, отпил глоток из своей чашки. Теперь в пещере было почти темно, Тесса почти не видела лица старого монаха. Она понятия не имела, какое сейчас время суток. Может быть, солнце теперь было в другой стороне и поэтому лучи его больше не попадали в пещеру. Может быть, небо затянуло тучами. А может, наступила ночь.
Аввакус приготовил легкую закуску: по куску мягкого сыра, по ломтю хлеба и по кружке воды. У Тессы не было аппетита, но она заставила себя съесть немного хлеба. Он оказался черствым и безвкусным, как рисовая бумага, и застревал в глотке. Аввакус достал откуда-то толстую белую свечу. Ему понадобилось несколько минут, чтобы зажечь ее с помощью кремня и огнива. Глядя, как неумело он высекает искры, Тесса предположила, что обычно, вынужденно или по доброй воле, старик сидит в темноте.
Теперь свеча была прилеплена к полу пещеры и колеблющееся коптящее пламя освещало темные углы. Башни из сыра напоминали горы. У Тессы возникло ощущение, что она парит в темноте над какой-то чужой страной и рассматривает странный незнакомый пейзаж внизу. В дальнем углу тлела кипа спутанных водорослей. Сладкий гнилостный запах смешивался с кисловатым запахом сыра — Тесса не могла решить, какой из них противней. Аввакус объяснил, что это отгоняет летучих мышей.
Удивительно, но она больше не чувствовала усталости. Боль тоже прошла. Озноб время от времени сотрясал тело, но в общем почти не тревожил ее. Тесса старалась не пропустить ни слова из того, что говорил Аввакус.
Старик отставил чашку, вздохнул, поерзал на полу, передернул плечами, точно пытался стряхнуть с них какой-то невидимый груз, и продолжал.
— Ванны оттеснили гэризонских налетчиков к краю ледника. Тем некуда было деваться. Стоило гэризонцам ступить на заваленный снегом уступ, он обвалился под их тяжестью. Все, кроме Хирэка, погибли: разбились о глыбы льда или переломали себе спины, упав на острые, занесенные снегом скалы.
Хирэк падал вместе с остальными. Но чудом приземлился в глубокий сугроб и уцелел. У него была сломана правая нога и несколько ребер. Целые сутки он не приходил в сознание, а когда наконец открыл глаза, увидел его — сверкающее золотое диво на белом, как молоко, ледяном блюде, залепленное гравием, глиной и песком. Венец с шипами. Он был найден благодаря тому самому обвалу, что привел к гибели людей Хирэка.
С эфемерами всегда так. Их появление никогда не бывает нежным и тихим, как поцелуй, нет, они врываются в мир, как ураган, переворачивая жизни, изменяя ход вещей и саму природу.
Тесса кивнула. Она знала это по себе. Помнила долгую мучительную гонку по шоссе и как разрывалась от звона в ушах ее бедная голова. А там, на поляне, уже ждали ее триста жизней, бесстыдно обнаженные неудачливыми грабителями, которые не смогли открыть главный банковский сейф и потому вынуждены были довольствоваться мелочевкой — личными сбережениями и драгоценностями ни о чем не подозревающих клиентов банка. Как далеко можно уйти по этому следу? Интересно, долго ли ждало ее кольцо? Не исключено, что не ждало ни минуты. Ведь оно могло появиться в том конверте за секунду до того, как она нащупала его.
Аввакус кашлянул, привлекая ее внимание.
— Хирэк привез Корону в Гэризон. Как он выбрался из пропасти и вернулся домой — отдельная история, но я не стану ее рассказывать: тебе не будет от этого ни малейшей пользы. Больше он не знал подобных поражений. До того дня в леднике он был всего лишь грубым задирой, ограниченным герцогом-солдафоном с довольно скромными желаниями. Набеги на соседей и кровавые междоусобицы — выше он не поднимался. Да и сам Гэризон был всего лишь захудалым герцогством. Хирэк это все изменил.
Он возложил на себя Венец с шипами — и через месяц одержал первую победу. Он одолел своих северных соседей — бальгединцев — и захватил все пастбища Бэрранса. И с тех пор уже не останавливался. Победа вдохновила гэризонскую армию, аппетиты и амбиции ее росли, голова шла кругом от открывшихся возможностей.
В то время Истаниа владела практически всеми землями западного материка. Истанианцы захватили Рейз, Мэдран, Дрохо, западный Бальгедис и южный Мэйрибейн. Они контролировали Бухту Изобилия, Галф и Море Храбрых, были хозяевами среднего востока. Мир еще не видывал столь мощной империи. В глазах этих язычников человеческая жизнь не имела никакой ценности. Они завоевывали города и резали женщин и мужчин. Им были нужны товары — зерно, шелка, золото, драгоценные камни. И дети. Истанианцы угоняли тысячи детишек из Дрохо и Мэдрана, обращали в рабство и увозили на восток. Взрослые их не интересовали. Они слишком стары, говорили язычники, закоснели в своих западных предрассудках и не годятся для службы при наших дворах.
Молодые, годные к воинской службе мужчины были перебиты или же изувечены. Язычники не хотели, чтобы в тылу у них, на завоеванных территориях, формировались новые боеспособные армии. Они заливали в уши жертв кипящее масло. Прошедшие ату пытку уже не могли воевать: они глохли, теряли чувство равновесия, часто сходили с ума и вскоре умирали. Истанианцев не заботила их судьба. Кровь западных людей легко смывается с мечей, говорили они.
Той же весной, что Хирак нашел Корону с шипами, Истаниа решила заняться Гаризоном. Некоторые историки утверждают, что к тому времени истанианская армия была не в лучшей форме. Язычники привыкли к тому, что не встречают практически никакого сопротивления, и растеряли боевые навыки. Говорят, что к войне с Гэризоном они тоже готовились спустя рукава. — Аввакус откашлялся. — Это была их ошибка. Истанианское войско перешло через Вейз в конце весны. Они уже слышали о победе Хирэка на севере Бальгедиса и ожидали, что и на сей раз беспрепятственно дойдут до столицы.
И гэризонцы оказали им сопротивление. Причем такое, какого истанианцы не встречали по крайней мере лет сто. Короновавшись Венцом с шипами, Хирэк точно заново родился. В нем проснулся истинный полководец, гений и король войны, умеющий предвидеть любую случайность и вызывать безграничное доверие солдат, готовых идти за своим командиром в огонь и воду.
Хирак не только отразил нападение истанианцев — он перешел в контрнаступление. Через три месяца Хирэк провозгласил себя властителем Бальгедиса. Через год взял Рейз. Ничто не могло его остановить. Гэризонские солдаты уверенно шли от победы к победе. Истанианцы не уступали им в грубой силе, их сокрушила непреклонная целеустремленность Хирэка. Он изменил вековые представления о военном искусстве. Хирэк никогда не планировал какую-то одну битву или кампанию. Он всегда просчитывал на два-три шага вперед. Планировал всю войну целиком.
- Предыдущая
- 117/158
- Следующая
