Корона с шипами - Джонс Джулия - Страница 149
- Предыдущая
- 149/158
- Следующая
Тесса не знала, с ней ли еще ее тело. Во всяком случае, она не видела и не ощущала его. Она была одна, совершенно одна. Все ночи ее жизни не могли сравниться с этой абсолютной Ночью. Здесь не было веса, не было направления, не было верного и ложного пути. Ей казалось, что она идет вперед, но каждый поворот возвращал ее обратно, на то же место.
Время шло, тьма все сгущалась, поглощала ее, и Тессе не за что было уцепиться, чтобы хоть немного замедлить это стремительное падение. У нее больше не было цели. Она уже не верила, что где-то существуют свет и тепло.
Она пыталась вспомнить, зачем она здесь. Что-то такое она должна сделать... с чем-то бороться...
Тесса брела во тьме. Единственное, что ей удалось вспомнить, это собственное имя.
Тесса Мак-Кэмфри.
И еще одно — у нее есть какое-то кольцо.
Кольцо! И в ту же секунду она ощутила его тяжесть на шее. Точно под запертую дверь вдруг подсунули письмо. Теперь Тесса знала, что тело ее по-прежнему с ней. Она протянула руку, вытащила из-под платья маленький золотой обруч и — впервые с того дня, как нашла его, — надела на палец.
Золотые шипы впились ей в палец. Тессе словно дали пощечину, заставили очнуться, прийти в себя. Все мгновенно переменилось. Тьма уже не была бездонной пропастью, она стала ровной, уходящей вдаль дорогой. Тесса вспомнила и увидела все, происходящее по другую сторону пергамента.
Увидела себя саму, уткнувшуюся носом в узор. Она начинала работать над первым из четырех центральных узлов. На такие же части делился и узор Илфейлена. Каждая из них была образована замысловатыми переплетениями толстых нитей — золотых, черных и алых. Сколько Тесса их ни рассматривала, все четыре казались ей абсолютно одинаковыми. Но теперь, глядя на узор своими собственными и в то же время чужими глазами, она заметила еле уловимые различия. Различалось пропущенное через эти нити напряжение.
Как там сказано в письме Илфейлена: Точно следуй каждой линии, каждому изгибу, и они приведут в те четыре места, куда тебе нужно попасть.
Между этими четырьмя частями узора как будто есть что-то еще, на этих туго натянутых веревках, скрученных из нитей трех цветов, словно бы что-то подвешено... Тесса уколола большой палец золотым шипом кольца. Ну конечно! Четыре узла — четыре цепи, приковавшие Корону с шипами к земле. А ее задача — воссоздать, а потом разорвать эти цепи, одну за другой. Нарисуй проблему, а потом разреши ее, говорил Аввакус.
Та, другая, далекая Тесса взяла свинцовую палочку и начала намечать контуры первого узла. Эмит с довольным видом стоял рядом.
Двойник же ее сделал первый шаг по темной дороге. Теперь она знала, что должна совершить, и пришло время найти источник необходимых для этого сил.
Кольцо на пальце влекло Тессу сквозь темноту. Ее словно засасывало в какую-то воронку. Черные волосы, тяжелые, как свинцовая стружка, царапали ее кожу, черная пыль забивалась в ноздри, в уши, в рот. Паника охватила Тессу, но в следующую секунду она вспомнила.
Она уже была здесь однажды — одно краткое мгновение, когда переселялась из своего мира в мир Короны с шипами. Она очутилась в расщелине между временем и пространством. В расщелине, через которую эфемеры попадают в мир и покидают его, в том месте, откуда, по словам Аввакуса, начался Распад.
Другие миры, вселенные, времена, жизни, другие эфемеры проходили перед ней как капли дождевой воды, скатывающиеся по оконному стеклу. В одной такой капле Тесса узнала свой собственный мир. Боль, страдание, радость, любовь, ненависть — все человеческие чувства были здесь. И все они отдавали Тессе свою силу — она, точно маленькая речушка, вливалась в огромный поток.
Но тайна этого места, его совершенная пустота была недоступна человеческому разуму. Тесса не могла и не хотела постичь ее. Как и прочие эфемеры, она лишь пролетала мимо, устремляясь к своей собственной цели.
Кольцо вело ее дальше по темной дороге.
Она вернулась в пещеру, к узору и к тени себя самой. У нее снова болели руки, болела спина и воспалившиеся от испарений химических красителей глаза. Высоко над ней Кэмрон и Райвис сражались бок о бок, защищая свои и ее жизни. Тесса слышала их прерывистое дыхание, видела их залитые кровью и потом лица, испытывала все, что испытывали они. И, как ни странно, среди всего этого ужаса они переживали мгновения настоящего счастья.
Воспоминания одолевали Райвиса, Кэмрон преодолевал сомнения. Они защищали друг друга, как братья, каждый беспокоился, не ослабел ли, не ранен ли другой. Тесса чувствовала, как возникает между ними что-то очень важное, скрепленное пролитой кровью, вместе пережитой опасностью, взаимным доверием, по которому оба так изголодались.
У Тессы защипало глаза, и что-то влажное скатилось по щеке. Но она не стала вытирать лицо — ведь это наверняка опять лишь призрак ощущения.
А когда Тесса вернулась в свое тело, Райвис посмотрел на нее сквозь разделявшее их пространство. Он знал, что она с ним, наверху. Какую-то долю секунды, а может, и меньше они были вместе. Ничего не было сказано, никаких сообщений не было передано. Тесса просто снова взялась за кисть. Но она ощутила, что в связи между ними, Райвисом, Кэмроном и ею, заключена какая-то сила. И только черпая из этого источника, она сможет завершить узор.
Райвис почувствовал, что Тесса покинула его. Промелькнула и исчезла. Он не мог решить, взяла ли она что-нибудь у него или, наоборот, дала. Но он ощутил ее появление как благую весть. Тесса жива, с ней все в порядке, ей ничего не грозит.
— Эй! Не хочешь ли ты помочь мне волочить эту штуковину? — Кэмрон поставил ногу на гранитную плиту, которую они пытались сдвинуть с места. — Интересно, кто на сей раз глазеет по сторонам?
Райвис поднял руки, признавая свою вину. По правде говоря, почувствовав присутствие Тессы, он вообще перестал соображать, где находится и что делает. Между тем внизу, у подножия лестницы толпилось по крайней мере двенадцать монстров. Они лезли на баррикаду, которую они с Кэмроном соорудили несколько минут назад из сундуков, книжных полок, каменных статуй и дверных створок. Чудовища преодолевали этот барьер с такой легкостью, точно перед ними была всего лишь куча гнилых деревяшек.
Райвису и Кэмрону пока что удавалось удерживаться на галерее второго этажа главной башни. Рубашка Кэмрона стала черной от пота, а волосы слиплись от крови. Райвис мельком взглянул на него — убедился, что ни одно из кровавых пятен на одежде товарища не стало больше, и удовлетворенно кивнул. Вместе они налегли на каменную глыбу и подтащили ее к лестнице.
Эту плиту, по весу не уступающую самому большому мельничному жернову, они нашли у главного окна галереи. Она служила то ли подоконником, то ли наблюдательным пунктом. Конечно, если бы пол не был скользким от крови, им не удалось бы доволочить каменную громаду до лестницы.
Там они остановились и стали ждать, пока самое ретивое из чудовищ прорвется через баррикаду. Вскоре один из монстров, раскидав кучу стульев и сундуков, с торжествующим ревом ринулся вверх по лестнице. За ним устремились остальные.
Райвис и Кэмрон не двигались. По молчаливому соглашению они дождались, пока ступени затрещат под тяжелым шагами, и только тогда сбросили на врагов гранитную плиту. Она ударила первого монстра в грудь, сшибла с ног и потащила за собой сначала его, а потом и идущих следом. Со страшным треском, как огромные деревья, ломались кости и черепа чудовищ.
Кэмрон повернулся к Райвису, протянул руку.
— Восемь долой, — торжественно провозгласил он, — осталось примерно три дюжины.
Райвис усмехнулся и пожал протянутую руку Кэмрона:
— Пошли искать остальных.
— Райвис, — остановил его Кэмрон, — ты тоже чувствуешь что-то такое?
— Что именно?
Кэмрон пожал плечами:
— Сам не знаю. Как будто мы делаем что-то очень важное.
Райвис был с ним согласен. Сражаясь здесь, бок о бок, они не просто выигрывали необходимое Тессе время. Они давали ей силы. Но Райвис не был красноречив и не умел выражать свои чувства словами и поэтому просто буркнул:
- Предыдущая
- 149/158
- Следующая
