Дар Богов: Вторжение (СИ) - Шуравин Александр - Страница 15

- … Вероломное нападение Соединенных Штатов Америки не осталось без ответа, - вещала дикторша, - удар возмездия был совершен сразу же, как только наши системы наблюдения засекли пущенные с американского континента ракеты. Посмотрите, во что превратился Нью-Йорк.

Показали разрушенные небоскребы, выжженные улицы, обгоревшие трупы на асфальте, перевернутые автомобили, опрокинутую стаутю Свободы, с обломанными «рогами». Это было жуткое зрелище.

- Выключи, слушать тошно, - проворчала женщина, - что нам с того, что Нью-Йорк разрушен, если это не вернет наших соотечественников, которые погибли от ядреных взрывов.

- Месть же! – ответил ей подросток.

- Месть не возвращает мертвых….

- Зато восстанавливает справедливость!

- Да, - согласился кудрявый парень, - устами младенца глаголит истина.

- Сам ты младенец, - огрызнулся тот.

- О! – произнесла женщина, - еще поругайтесь тут.

- А как не поругаться! – встряла девушка, - когда кое-то дурак, - и она кивнула в сторону подроста.

- Сама ты дура!

- Это я-то дура! Ты сам говоришь всякие глупости, а я, значит, дура?

- Это вовсе не глупости! Справедливость должна восторжествовать!

- Да тихо вы все! – вмешался в разговор сутулый мужчина, - видите, к нам нового человека привели. Надо бы познакомиться с ним, рассказать о наших порядках.

- Каких порядках? – проговорил кудрявый парень, - нету у нас никаких порядков. Кстати, меня Дима зовут, - и он протянул Рыбкину руку для приветствия.

- Олег, - представился тот.

- Константин, - представился горбун.

- Таня, - назвала свое имя девушка.

- Альфия Ивановна, - можно просто Ивановна, - сказала женщина.

Последним представился подросток:

- Йорик.

- Это твое имя? – удивился Олег.

- Нет, кликуша.

- А имя?

- Да какая разница? Ну, Юра. Но все меня зовут Йорик.

- И тебе нравиться, что тебя зовут Йорик?

- Хэ зэ, - пожал плечами паренек.

Внезапно все замолчали, прислушиваясь к телевизору.

- Радиоактивное облако накрыло Набережные Челны, - вещала дикторша, - часть города удалось эвакуировать, остальные заперлись в своих домах, в ожидании, когда понизиться радиационный фон. Им предстоит провестипомещениях по меньшей мере, четыре дня.

«А ведь я там был» - с ужасом подумал Олег, вспоминая трупы собак и птиц на улицах.

- Нихуя себе! – воскликнул Дима, - четыре дня дома сидеть безвылазно. Это пиздец. А жрать-то что?

- Кстати, - спросил Олег, - А нас вообще будут кормить? И где тут туалет?

- Туалет на улице, - ответил Константин, - надо постучаться в дверь, и тогда охранник тебя сводит. А еду дают по расписанию, три раза в день. Правда, однообразную: каша с маленькими кусочками тушенки.

- И как долго вас уже тут держат?

- Кого как. Меня с утра. Ивановну вон, час назад привели….

- А вас за что?

- Да хэ зэ. Не понравился я чем-то военным, задержали до выяснения.

- И этот, особист тоже с вами беседовал?

- Какой еще «особист»?

- Ну, этот, военный в фуражке.

- А… да, беседовал, все выспрашивал, откуда и куда идешь. Почему документов с собой нет. А я шел-то из одной деревни в другую, в гости к Клаве, литр самогончика у нее занять. Тут идти то десять километров, зачем я документы с собой брать буду? А эти солдатики хвать меня и сюды загребли. Редиски нехорошие люди.

- А хоть кого-то уже выпустили отсюда? – спросил Олег.

- До меня тут мужик какой-то сидел, выпустили почти сразу, как меня привели. Ну как выпустили? Пришел солдатик, сказал: пойдешь со мной, и увел. Обратно уже не вернулся. Так что не знаю, выпустили его, или расстреляли….

- Расстреляли? За что?

- Да шут их знает… Сам же понимаешь, какое сейчас время.

- Стоп. Тут что, правда могут нас расстрелять? И вы не боитесь? И не сбегаете отсюда?

- Да не слушай ты его, он все мозги уже пропил, - усмехнулась женщина, - зачем нас кому-то расстреливать, сам подумай? Просто задержали «до выяснения». А вот если бежать надумаешь, то точно приселят.

- Понятно, - бесцветным тоном проговорил Олег и замолчал, уйдя в свои мысли.

Он думал о том, что делать дальше. Точнее, пытался думать. Пока никаких идей, кроме как ждать, в голову не приходило. Да и усталость давала о себе знать, тем более, время уже неуклонно приближалось к вечеру, поэтому парень просто завалился на раскладушку и тут же захрапел.

Всю ночь Олегу снилась Лена, умирающая от лучевой болезни и умоляющая убить ее, дабы прекратить мучения. Рыбкин перерезал ей горло дрожащей рукой и проваливался куда-то вниз, как будто бы в ад. Это оказывался город, разрушенный ядерным взрывом. Обгоревшие трупы подымались и превращались в зомби, они шли на Олега, зловеще шепча:

- Зямши!

- Вот только не надо так орать! – с ходу предъявил претензию Юра, как только Олег проснулся.

- Он во сне кричал, - заступилась за него Альфия Ивановна, - что, кошмары? - участливо спросила она Олега.

Рыбкин кивнул.

- Бывает, - проговорила женщина.

- А что вы тут целыми днями делаете? – спросил Олег, - неужто телевизор смотрите?

- Да и телевизор то уже надоел. Все одно и тоже. О том, какие плохие американцы и как мы им отомстили. Еще, кстати, неизвестно, отомстили ли. Может, разрушенный Нью-Йорк, который показывают в новостях – это просто кадры из голливудского фильма.

- А что, кстати, про войну говорят?

- Про войну? – вмешался в разговор Дима, - Говорят, нет никакой войны. Не с кем воевать. Весь мир в труху, все страны заняты восстановлением экономики.

- Все страны? – переспросил Рыбкин, - а Китай?

- Китаю тоже прилетело. И Европу накрыло, там были натовские базы. Индия, Израиль, Пакистан – и они вмешались в конфликт. Даже в Австралию кто-то запустил пару ракет.

Олег долго сидел молча, пытаясь переварить услышанное. Потом пришел солдат, принес кастрюлю с кашей.

- У новенького нет тарелки, - сказала ему Альфия.

- Знаю, - коротко отвели тот и ушел, но через некоторое время вернулся с металлической миской и ложкой.

Юра тем временем морщился, пытаясь засунуть в себя несколько ложек каши. В его тарелке было положено совсем на донышке, и даже это он не мог съесть.

- Что, не лезет? – усмехнулся Олег, вновь вспомнив про непрекращающийся голод, что стал уже почти его неотъемлемым спутником, - тогда я съем твою порцию.

Подросток ничего не ответил, и Олег положил себе больше всех, рассудив, что раз Юра воротит нос, то можно забрать себе его долю.

- А почему это ты его порцию должен съесть? – возмутился Дима.

- Потому что «в большой семье клювом не щелкают».

После завтрака Олег решил подумать о том, что делать дальше. Он некоторое время ходил взад вперед по комнате, чем начал нервировать соседей.

- Да успокойся ты уже! – воскликнул Дима.

Рыбкин остановился возле окна. Выглянул наружу. Второй этаж, высота метра три-четыре. Если спрыгнуть неудачно, можно, пожалуй, сломать ноги. «Интересно, у бессмертных переломы тоже заживают?» - подумал парень, - «Пулевые ранения же заживают…».

Мимо проходил солдат. Увидел смотрящего в окно Олега, тот погрозил ему кулаком. Рыбкин понял, что далеко ему все равно не убежать, и решил пока отложить эту идею. «Может быть, ночью?» - предположил он.

День тянулся монотонно медленно: делать было нечего. По телевизору только новости, в которых уже в сотый раз дикторы повторяют, что американцы совершили вероломное нападение на Россию, но это варварское нападение не осталось без ответа: американские города тоже лежат в руинах.

После обеда в импровизированную камеру заглянул совсем еще молодой парень в военной форме, с наголо бритой головой.

- Рыбкин, на выход, - сказал он.

- Что, меня выпускают? – удивился Олег.

- Выпускают, выпускают, - радостно кивнул тот.

Рыбкин весь напрягся, предчувствуя недоброе и с опаской выглянул в коридор. Там никого.