Книга несчастных случаев - Вендиг Чак - Страница 2

– Номеру пять удалось спастись, – с сожалением произнес Эдмунд.

– И после этого тебя поймали.

– Меня не должны были поймать.

Лицо Грейвза скривилось в жестокой усмешке.

– Однако вот ты здесь. – С этими словами тюремщик похлопал его по колену. – Ты должен уразуметь одно, Эдди: как аукнется, так и откликнется. Что посеешь, то и пожнешь.

– И что пожнешь, то и посеешь.

– Как скажешь.

Тюремщики затянули ремни, еще раз проверили электроды и сообщили Эдмунду о том, что будет дальше. Они еще раз спросили, не хочет ли он пригласить священника, однако Эдмунд уже отказался, и сейчас он также не собирался ни о чем умолять, поскольку «у меня в этой жизни есть покровитель, и этого демона здесь нет». Тюремщики объяснили, словно в насмешку, что за дверью находится дежурный на прямой связи с канцелярией губернатора штата на случай (и тут Грейвз презрительно фыркнул) «отмены в последний момент». Они объяснили, что его останки отправятся на кладбище для бедняков, ибо у Эдмунда на всем свете не осталось ни одного родственника.

И с этими словами тюремщики открыли металлические ставни.

Эдмунд увидел зрителей, собравшихся для того, чтобы посмотреть, как он умрет. Те сидели, охваченные в одинаковой степени ужасом и предвкушением, удерживаемые в равновесии этими противонаправленными силами подобно шарикам от подшипника между полюсами мощного магнита. Палач подал напряжение, отрегулировал силу тока, после чего подошел к щитку, чтобы щелкнуть тумблером – оказавшимся вовсе не картинным рубильником в духе Франкенштейна, который требуется опустить с театральным усилием, а обычным белым переключателем, нажимаемым одним пальцем.

И вот палец нажал, и…

Эдмунд Риз почувствовал, как окружающий мир вспыхнул ярким светом. Ослепительная белая волна смыла все вокруг. Ему показалось, будто он резко провалился вниз – и тотчас же, напротив, будто его подхватили невидимые руки; так, вероятно, чувствует себя корова, затянутая в воронку торнадо, – и следующим его чувством было, что он покинул стул, покинул этот мир; не умер, нет…

А стал чем-то другим, где-то в другом месте.

Мальчик нашелся[2]

Майк О’Хара, охотник, не был гурманом, но он бредил фазаном в винном соусе. Этот фамильный рецепт бабушка передала отцу, а тот уже ему и его братьям Пити и Полу. Но им, в отличие от отца, не было никакого дела до фазана в винном соусе и вообще до охоты, поэтому Майк охотился один. Опять. И именно сегодня – в день рождения отца. Пусть отца больше не было в живых. «Земля тебе пухом, старик!»

Майк не считал себя хорошим охотником, а найти в здешних местах фазана в наши дни стало непросто. Поэтому Майк уходил все дальше и дальше в поля в надежде вспугнуть в лесополосе хорошую жирную птицу. Увы, охотничьей собаки у него не было. Выполнять всю работу приходилось одному, что он и делал, медленно и методично, как научил отец.

Но мысли его блуждали. Майк думал об отце, умершем от удара, – тромб поразил его мозг подобно пуле. Он думал о долгах Пити и о проблемах с печенью Пола, вызванных пьянством. Вспоминал, как в детстве купался в карьере недалеко отсюда. И вместе с мыслями блуждали его ноги, не обращавшие особого внимания на то, где он и куда направляется, – пока Майк не наткнулся на ряд умирающих ясеней, измученных изумрудной златкой, оставившей от пышных крон лишь голые ветки, похожие на обглоданные кости. За несчастными деревьями виднелся белый обвалившийся фасад штольни шахты Рэмбл-Рокс, заросший диким виноградом и ядовитым плющом. Природа вернулась, забирая свое обратно.

Майк двинулся дальше. Под ногами хрустели ветки. Ему отчаянно хотелось добыть фазана, хотя бы чтобы почтить память отца. Это будет хорошим делом.

Шаг за шагом Майк шел вперед. По-прежнему погруженный в свои мысли…

И тут вдруг из зарослей что-то взмыло.

Воздух наполнился хлопаньем крыльев, черный силуэт метнулся с востока на запад. Майк успел разглядеть характерные красные пятна вокруг глаз, белое кольцо на шее. Отставив ногу назад, он вскинул ружье двенадцатого калибра. Нажать на спусковой крючок…

«Черт, предохранитель!» – сообразил Майк.

Быстрый щелчок. Он двинул ружье по дуге полета, опережая птицу, и…

Бабах!

Дернувшись в воздухе, фазан штопором слетел вниз, уткнувшись клювом в сухую траву.

«Получилось!»

Фазан в винном соусе.

Не обращая внимания на звон в ушах и едкую горечь пороховых газов в носу, Майк заморгал, всматриваясь в марево дыма, и…

Увидел стоящего перед ним маленького человека.

– Матерь божья! – рявкнул Майк, не в силах поверить своим глазам. Прямо перед ним стоял мальчик, весь в крови. Первой его мыслью было: «Я застрелил ребенка». Но ведь это невозможно, правда? Резко втянув ртом воздух, Майк разглядел, что кровь старая. Засохшая. Спекшаяся. Она покрывала половину лица мальчика, заслоняя один глаз твердой коркой.

Мальчик был в простой белой футболке, половина которой практически почернела от старой крови. Губы его так сильно потрескались, что казались обсыпанными солью. Кожа выглядела как у желтушного.

– Здравствуй, – сказал Майк, не зная, что еще сказать.

– Привет, – ответил мальчик. Голос у него был хриплый. Он слабо улыбнулся, словно внутренне чему-то радуясь.

– У тебя все в порядке?

Глупый вопрос, Майк это понимал – у мальчика явно было не все в порядке. Но, может быть, хорошо бы разговорить его, отвлечь от мыслей о том, что он в полной заднице. У Майка такой же была дочь – с Мисси постоянно случались какие-нибудь несчастья, а однажды она так разбила голову о стеклянный кофейный столик, что пришлось накладывать три шва. И тут главным было не показывать ей, как ты расстроен. Делать вид, будто все в полном порядке, и тогда она тоже начинала думать, что все в порядке. Мисси никогда не плакала, потому что ей не показывали, как все ужасно выглядит, когда лицо ее залито кровью.

И мальчик такой же. Лицо залито кровью.

«Только не спугни его. Может, он не знает».

– Мальчик, у тебя все в порядке? – снова спросил Майк.

– Я вылез.

От этих двух слов у Майка в груди все оборвалось, хотя он и не смог бы объяснить почему. И не было возможности разобраться.

– Вылез откуда?

– Из шахты.

Майк заморгал, озаренный догадкой. Он знал этого ребенка. Или, точнее, знал, кто он такой. Майк забыл его имя, но мальчик жил где-то неподалеку. Он пропал – когда точно, три, четыре месяца назад?.. Нет, даже раньше. Еще до начала летних каникул. В начале мая. Вот когда появились плакаты, вот когда на телефон пришло оповещение. Об этом говорили все, но дети пропадают постоянно; и еще пошли разговоры, что в семье этого мальчика отношения были дерьмовые, так что, возможно, он просто сбежал из дома…

Теперь Майку пришла другая мысль. Возможно, мальчик на самом деле сбежал из дома.

И заблудился здесь, в заброшенной угольной шахте.

Но, черт возьми, как ему удалось продержаться столько времени? Это же невозможно!

Майк осторожно положил ружье на землю и поднял руки.

– Меня зовут Майк. А ты помнишь, как тебя зовут?

– Наверное.

– Хорошо. – Майк отступил на шаг назад. – Ты потерялся еще весной, так?

Здоровый глаз мальчика потерял фокусировку, уставившись на горизонт. А может быть, еще дальше. Словно он сосредоточил взгляд на точке за пределами пространства и времени.

– Мы сейчас сделаем вот что, – помолчав, сказал Майк. – Я сюда подъеду, хорошо? Помогу тебе выбраться с этого поля. Моя машина где-то в четверти мили отсюда, недалеко, я дойду быстро. Потом отвезу тебя в больницу.

Мальчик ничего не ответил. Казалось, он даже не услышал вопроса. Поэтому Майк снова медленно двинулся вперед. Шаг за шагом. Рассеянно подумав: «Черт, надо бы было подобрать того подстреленного фазана».

Фазан в винном соусе…

Он подкрадывался все ближе, ближе…