Пещера Черного Льда - Джонс Джулия - Страница 42

• Предыдущая
• 42/170
• Следующая

Ката, сама ужасная лгунья, услышала только правду. И просияла.

— Значит, уговор?

Аш кивнула, умудрившись не покраснеть при этом.

— Должна сказать вам, барышня, что таких странных вещей я в жизни не слыхала. Могу только догадываться, что это связано с вашим созреванием. — Заметив недоумевающий взгляд Аш, Ката, всегда любившая рассказывать секреты, пояснила: — Ну, это такое время, когда ваши крови наконец придут и вы сможете выйти замуж и спать с мужчинами. Так вот, как только его милость меня наняли, а в особенности последние три месяца, он потребовал, чтобы я каждое утро проверяла ваш ночной горшок и простыни, нет ли там крови. Понимаете — женской крови. Велел сказать ему об этом в ту же самую минуту, как у вас начнется. Он прямо свихнулся на этом деле. Мурашки по коже бегут, как подумаешь, право слово.

— Простыни? Ночной горшок?

— Да, и ночные рубашки тоже, и нижнее белье.

Аш тихо вздохнула. Сила покидала ее так же быстро, как и пришла. «Нельзя вечно оставаться ребенком, Асария. Скоро, скоро древняя кровь покажет себя». Слова приемного отца, всплывшие в памяти, ледяными каплями падали ей на лицо. Исс ждет, когда у нее начнутся месячные. Все его осмотры и ощупывания сводятся к этому. Для чего? Что ему от нее нужно? Что он сделает, когда кровь наконец проступит? От этих мыслей у Аш особенно сильно свело живот. Опершись рукой о стену, она сказала:

— Оставь меня, Ката. Я хочу побыть одна.

Маленькая горничная, выпятив губы, шагнула вперед, потом назад.

— Вы ведь не скажете Иссу, что я вам это рассказала, нет? Он будет буйствовать, как лесной кот в капкане, если узнает. Если, конечно, можно назвать буйным человека, который никогда не повышает голос, а только смотрит на тебя холодным взглядом и...

— Обещаю, что не скажу ему ни слова, — оборвала ее Аш. Недоставало ей только напоминания о том, каким холодом способен обдать ее приемный отец. Ката открыла дверь, и Аш сказала ей напоследок: — Мне жаль, что я сделала тебе больно. Правда жаль. Я больше не буду.

Ката обернулась к ней с улыбкой:

— Ничего, барышня. От тетушки Вене я еще и не то получала. Почем зря.

Аш тоже хотела улыбнуться, но не сумела, а когда она придумала ответ, Ката уже ушла. Аш уставилась на закрытую дверь. Почему Ката никогда прежде не упоминала о том, что ее били?

Путь до кровати показался Аш очень долгим. Судороги, усилившись, пронизывали живот, и ей хотелось одного: спать. После она решит, что ей делать, а теперь спать. Глаза закрылись, погрузив ее в темноту и покой, мысли прервались, и Аш сковал глубокий сон.

Здесь так холодно, госпожа. Так темно. Протяни руку.

Аш ворочалась в постели, пытаясь отвернуться от сновидения. Ее преследовали струящиеся тени с потрескавшимися, кровоточащими руками. Они росли и перемещались, и тьма сочилась из них, как вода из льдин.

Протяни нам руку, прекрасная госпожа. Протяни.

Аш повернулась на другой бок и увидела перед собой пещеру черного льда. Нет. Только не это. Еще поворот. Тени скользнули по ее лицу, холодные, как вода из глубокого, черного-пречерного колодца. Чуть подальше копошились какие-то существа, мокрые и скрюченные, как звери с ободранными шкурами. Почва заколебалась у Аш под ногами, и пещера вдруг оказалась под ней. Вход туда зиял, как огромная прорубь на морском льду, и внизу колыхалась черная смола. Аш попятилась. Она не пойдет туда, не сделает этого последнего шага.

Протяни руку, госпожа.

Мокрые пальцы хватали ее, поднимаясь все выше и выше. Аш пыталась помешать им, но это было все равно что пытаться согнуть колени в другую сторону.

Протяни руку! Протяни!

Нет. Аш мотала головой, пытаясь вырваться, но шевелились только ее руки: они все поднимались и поднимались, пока не вытянулись вперед на уровне плеч. Тени нажимали со всех сторон, и их глаза мелькали, как змеиные языки.

ПРОТЯНИ!

Упершись ладонями во что-то бледное и мерцающее, как лед, Аш оттолкнулась и вылетела из этого места. Боль раскаленной иглой пронзила ее руки, впилась в сердце, и внутри что-то порвалось. Аш услышала грохот, точно разбилась на куски огромная льдина, и медленно поплыла назад.

Аш очнулась в мире, затуманенном болью. Она долго лежала, не шевелясь, на животе, с обкрученными вокруг тела простынями. Руки были протянуты вперед, к ближней стене. Попробовав подтянуть их к себе, Аш сразу почувствовала неладное. Ладони горели, будто обожженные. На одной, раскрытой, подушечки пальцев покраснели. Аш приблизила к глазам другую, сомкнутую, и медленно разжала пальцы. Когда они раскрылись наполовину, по запястью стекла капля чистой воды. Вздрогнув, Аш распрямила их до конца.

Лед. Маленькая льдинка упала с ее ладони на постель.

Рожденная на льду. Слова Каты пришли первыми, опередив потрясение, страх и необходимость найти объяснение. Ее обжег лед, а не огонь.

Голубая льдинка имела форму клина, и на ней виднелись линии давления вроде тех, которые Аш видела на камнях, добываемых у подножия Смертельной горы. Мокрое пятно под ней ширилось на глазах.

Аш отвела взгляд. Который теперь час? Сколько времени она проспала? В предвечернем свете вся комната казалась серой. Лампы не были зажжены, но маленькая жаровня еще тлела, давая тусклый меркнущий свет. Аш поднесла горящие руки к губам и подула на них, а потом принудила себя встать.

Тогда она и почувствовала это. Замерев, приподнявшись на левом локте и колене, она правой рукой ощупала себя сзади сквозь юбку и нижнее белье. Пальцы не сразу нашли нужное место. Что-то мокрое, на сей раз теплое, проступало между ног. Медленно, словно ее окружала вода, а не воздух, Аш отвела руку назад. Она не хотела смотреть, не хотела видеть, но дело зашло слишком далеко, и из всех перемен, ожидающих ее впереди, эта, уж верно, самая легкая.

Темная кровь пристала к пальцам, как патока. Месячные. Аш глубоко вздохнула, пытаясь вновь обрести спокойствие, владевшее ею при разговорах с Катой и Кайдисом Зербиной. Сейчас она нуждалась в нем больше, чем когда-либо прежде. Время шло, но дрожь в руках не унималась, и Аш поняла наконец, что спокойнее уже не будет.

Она медленно свела ноги вместе, чтобы еще больше не запачкать одежду, и встала с постели, держа на отлете окровавленную руку. Убедившись, что на простынях крови нет, Аш разделась донага. Пятна остались только на нижней юбке и панталонах. Аш достала из комода ножик для фруктов и принялась кромсать им пострадавшее белье. Это отняло у нее много времени. Ножик был тупой, руки у нее тряслись по-прежнему, а белье было зимнее и потому плотное. Все это время Аш крепко сжимала ноги, застопоривая что-то внутри себя.

Изрезав полотно на достаточно мелкие куски, она стала класть их на угли жаровни. Угли пришлось долго размешивать и раздувать, прежде чем они дали подходящее пламя. Лоскутки сгорали быстро, съеживаясь за несколько мгновений. Дыма было много, и Аш подумывала открыть ставни, но у нее и без того было много дел, и она решила не обращать на дым внимания.

Зажав между ног кусок полотна, она вернулась к постели. Лед растаял, оставив темную лужу, похожую на глаз. Через час и она высохнет, и не останется ничего, что напоминало бы о льдинке. Аш не отрывала глаз от пятнышка. Вот и ей надо сделать то же самое: растаять бесследно.

Красный туман окружал их, точно пар, валящий от чана с кипящей кровью. Погода стояла морозная и такая тихая, что слышно было, как трещит лед на озере в пяти лигах от них. Светало, и солнце поднималось где-то за Медными холмами, освещая дорогу странным кровавым огнем. Райф мог видеть только двух всадников впереди себя, ничего больше.

Панцирь из вареной кожи, затвердевший на морозе, натирал шею. Ночью Райф не выспался, как, впрочем, и все остальные. Они ночевали без огня на северо-восточном краю Дхуна.

— Стой! — прошипел в тумане Корби Миз. Его голос, созданный Каменными Богами для того, чтобы реветь во всю глотку, как положено каждому молотобойцу во время боя, не был приспособлен для шепота. Все равно как если бы собака замяукала.

• Предыдущая
• 42/170
• Следующая