Звезда заводской многотиражки 3 (СИ) - Фишер Саша - Страница 20

— Это ты что ли намекаешь, что я скоро стану старухой? — глаза Анны потемнели.

— Мы все когда-нибудь станем стариками и старухами, — я пожал плечами. — Никаких сюрпризов. И если мы сами не задумаемся о том, чтобы остаться в памяти будущих поколений красивыми и полными сил, то от нас останется только беззубый портрет на памятнике...

— Дурак! — Анна с размаху треснула меня подушкой по голове, вскочила с разложенного дивана и отошла к окну. — Ужасы всякие рассказываешь!

— Милая, ну давай сделаем твои фотографии! — я скатился на пол, встал на колени и молитвенно сложил руки. — Пожалуйста, хотя бы попробуй!

— Ну... — Анна смотрела в окно, обняв себя руками. — Ладно. Только у меня одно условие.

— Все, что угодно! — пообещал я.

— Ты пойдешь со мной, — твердо сказала она. — Твои фотографии мы тоже сделаем.

Я несколько секунд помолчал, вспоминая, какая ерунда получалась с моими фотками у Мишки. Дефекты, странные тени...

— Согласен, — кивнул я. В конце концов, речь у нас пока идет о процессе, а не о результате.

Я сидел за столом Антонины Иосифовны и слушал бормочущий селектор вполуха. Это стало уже таким привычным началом дня, что мне даже не приходилось внимательно прислушиваться, чтобы вычленить из совещания важные для газеты моменты. Передо мной лежала тетрадь. На одной странице я делал пометки по селектору, на другой — свои собственные. Тему с Нонной и всяческими знакомствами я пока поставил на паузу. Что-то мне здесь не нравилось. Что-то было такое слащаво-мещанское в этом гипотетическом клубе знакомств, нужно было как-то придать этому вопросу героический флер.

Надо было отвлечься. Занять голову чем-то другим. И потом еще раз перечитать свои мысли на этот счет со свежей головой. А пока...

В дверь редакции тихонько поскреблись.

— Входи, Галя, ты же знаешь, что я здесь, — сказал я, все еще глядя на исчерканную страницу.

— Откуда ты знаешь, что это я? — спросила комсорг, останавливаясь на пороге.

— Я умею видеть сквозь стены, — хохотнул я. — Ну что ты там встала, проходи, садись, жалуйся.

— Иван, — сказала она и посмотрела на меня серьезным взглядом. — Я хотела с тобой обсудить план мероприятий...

— Так он же уже утвержден, разве нет? — я поднял на нее взгляд. — Галя, давай ближе к делу. Опять профком палки в колеса ставит? Или что?

— Тридцатое января, — сказала она с нажимом.

— Что тридцатое января? — нахмурился я. Честно говоря, как-то из головы вылетело, что там у нас по плану было назначено.

— У нас запланировано мероприятие, — она вздохнула. — Конкурс талантов. Объявление висит уже неделю. Но никто не заявляется. А мне нужно будет отчитаться о проведении...

— Галя, — я выключил селектор, в котором как раз завершилось заседание. — У меня есть пара вопросов.

Взгляд Гали стал испуганным. Я подавил желание от нее как-нибудь отмахнуться или отделаться. Какие-то совсем другие дела меня захватили, совсем даже забыл о том, что думал, что надо бы занять активную позицию и двинуть по партийной линии. Вперед, к получению бонусов и преференций. До того, как в стране начнутся перемены.

Так, встряхнись, Жан Михалыч! Надо следовать плану, раз решил.

— Я тут мельком заглядывал в список заводского комитета комсомола, — нейтральным тоном сказал я. — И знаешь, что я там увидел?

— Что? — нахмурилась Галя.

— То, что меня там нет, — усмехнулся я. — Стоп-стоп, не надо делать такое лицо! Я же не сказал, что не буду тебе помогать, но тебе не кажется, что неплохо бы тогда придать мне какой-никакой официальный статус, а?

— Комитет комсомола избирается общим собранием, — сказала она.

— Ну так давайте соберем общее собрание и переизберем заново, — я пожал плечами. — Разве не очевидно, что нынешний комитет не справляется? Я видел этих людей на заседании, им же нафиг ничего не надо. Так зачем тогда...

— Ты что, правда не понимаешь? — Галя посмотрела на меня исподлобья. — Мы не можем просто взять и выгнать, например, Костю Гривцова. У него отец знаешь кто?

— Так, я понял, — я покивал. — Часть кресел заняты прочно и надолго. Но свободные места-то есть? Ты можешь, как глава заводской ячейки принять меня хоть на какую-то должность?

Галя промолчала и опусила глаза. Так, здесь все сложнее, чем я думал...

— Так, я понял, сейчас тебя волнует конкурс талантов, — я широко улыбнулся. — Давай сначала займемся им, а про должности как-нибудь потом поговорим, лады?

— Хорошо, — Галя кивнула и отвернулась. В уголках ее глаз что-то предательски блеснуло. «Как ее занесло на эту должность вообще?» — в очередной раз подумал я.

— Что ты написала в объявлении? — спросил я. — Кстати, а почему ты в газету это объявление не принесла?

Дверь открылась, и в редакцию вплыла главная редакторша. С видом задумчивым и мечтательным. Впрочем, как всегда, так что это ни о чем особенном не говорило. Но неожиданно рано, до начала ее рабочего дня было еще как минимум полчаса.

— Ой, Антонина Иосифовна, доброе утро! — я вскочил. — Сейчас я освобожу ваш стол. Селектор недавно только закончился.

— Да ничего, сиди, — она царственно махнула рукой. — Мне нужно кое-что напечатать... — ее прозрачный взгляд надолго задержался на Гале. — И еще, Иван, нам нужно кое-что обсудить...

— Я уже ухожу, Антонина Иосифовна, — засуетилась комсорг.

— Галя, подожди, мы с тобой еще не все решили, — сказал я и удержал ее за руку.

Я заставил Галю повторить проблему для Антонины Иосифовны. Галя еще раз посетовала на пассивность заводчан к конкурсу талантов, потом совсем смутилась под внимательным взглядом Антонины Иосифовны, опустила голову и замолчала.

— Галя, да что с тобой такое вообще?! — возмутился я. — Ты же секретарь комитета комсомола! Почему ты ведешь себя, как первоклашка, которая урок не выучила?

— Ну я же не виновата, что никто не хочет... — огрызнулась она. — А спросят с меня. А я же не могу за всеми бегать...

— Галя, я с Иваном согласна, вам нужно было дать объявление к нам, а не вешать его на проходной, — сказала Антонина Иосифовна. — Занесите к нам текст, мы поставим его в следующий номер, хорошо?

— Хорошо, — Галя кивнула и направилась к двери.

Редакторша проводила ее взглядом, и смотрела до тех пор, пока за ней не закрылась дверь. Потом она перевела глаза на меня.

— Иван, я хотела обсудить будущие выходные, — сказала она.

— Да, я собирался к вам подойти с тем же вопросом, — я уселся за свой стол и сложил руки перед собой. — У меня такое впервые, так что я весь внимание. Готов выполнять инструкции от и до.

— Лучше даже запиши кое-что, — сказала она.

— Угу, — я открыл блокнот и взял ручку и пробормотал. — Даже самый короткий карандаш работает лучше, чем самая длинная память...

Записывать пришлось довольно много. Антонина давала короткие характеристики разным заводским шишкам, уточняла, какие именно вопросы кому задавать не следует, а про что обязательно нужно спросить. Вручила мне план вопросов, которые будут подниматься на собраниях, потребовала, чтобы я выучил все наизусть к пятнице. И взяла с меня клятвенное обещание не болтать особенно о том, что там будет происходить после завершения официальной части.

Ну да, логично. И ничего неожиданного.

Надо будет чуть позже еще спросить по-тихому совета у Эдика. А то он смотрит так, будто на меня обижен.

Феликс открыл мне дверь и сразу умчался в сторону кухни, громко топая пятками.

— Иван, вы заходите, располагайтесь, а я сейчас! — прокричал он, скрываясь за поворотом, в кухне.

«Забавный он дядька все-таки», — подумал я, стягивая пальто. Прошел в кабинет, где на столе уже стояла коробка эклеров и заварник, накрытый теплым шарфом крупной вязки. По телефону Феликс был какой-то загадочный. Даже более странный, чем обычно. Так что в каком-то смысле меня терзало любопытство.