Всегда война Часть 9 (СИ) - Сергеев Станислав Сергеевич - Страница 20

В мир царской России мы вошли с помпой, с более-менее проработанной легендой и с мощной военно-технической поддержкой нашего мира. В нашем распоряжении, по численности личного состава, уже была фактически мотострелковая бригада с большим количеством средств усиления. К тому же присутствовали боевые вертолеты, самолеты, ну и конечно технология переброски больших масс пехоты и грузов с использованием пространственно-временного маяка.

Операция по инфильтрации, тоже тщательно проработанная, позволила сразу выйти на высшие эшелоны власти с соответствующим статусом и поддержкой у определенной части местных элит. В общем — работай, зарабатывай, бей морды, сохраняй жизни, строй свое маленькое государство, да и перспективы развития вырисовывались очень неплохие. Точнее это пока за нас не взялась временно парализованная после появления новых и могущественных игроков мировая финансовая закулиса, как этих многовековых потомственных паразитов называют в нашем времени. Но и тут у нас есть большое преимущество. Да ФРС (Федеральная Резервная Система) только начала функционировать, но не в полную мощность, и преимущество послезнания в борьбе со столь сильным и изворотливым противником открывало перед нами неплохие перспективы.

Но был и мир 1942-го года. Там мы нагадили и конечно засветились знатно, вывернув наизнанку фактически весь известный нам ход Второй Мировой войны ну и конечно Великой Отечественной. До высшего руководства Рейха быстро дошло, что после массированного использования систем переброски огромных масс войск через порталы, Германия на восточном фронте фактически разгромлена. Ну а после образцово-показательной порки с помощью двух стратегических бомбардировщиков из будущего и точно разнесенных Рейхстага и Рейхсканцелярии, никто из тех, кто дружил с головой, был не против пойти на сепаратные переговоры с Советским Союзом. Тут и желание элементарно выжить, и надежды приобщиться к знаниям и технологиям из будущего, ну и возможность на волне общего сумасшествия скакнуть выше по социальной лестнице. Гитлера, который был в этой ситуации недоговороспособным, они сами быстренько грохнули, все спихнув на англичан. Можно сказать, что для нас, в том виде, в каком помним мы, выходцы из будущего, Великая Отечественная война с фашисткой Германией в первом приближении закончилась.

Немцы, правда, со скрипом и скрытым саботажем на уровне низового звена, и особенно это касалось частей СС, но уже потихоньку стали выводить все свои войска, передавая на местах представителям Красной Армии, согласно договоренностей, все средства усиления, автомобильную и бронетанковую технику. По оговоренным коридорам советские воинские формирования в некоторых районах уже вышли на государственную границу СССР на 22 июня 1941 и стали занимать позиции и воссоздавать укрепрайоны.

Все это мы еще тогда предварительно оговорили во время знакового разговора с адмиралом Канарисом, которого Берия притащил в Усадьбу. Разговор был интересный, нелегкий, но весьма продуктивный и с большими перспективами на будущее.

Они, то есть руководство Абвера и особенно их аналитики, неплохо подготовились, проработав и мой психологический портрет и особенно побудительные мотивы, вскрыв нашу яркую, можно сказать максимально агрессивную антипатию к немецко-фашисткой Германии из-за того же плана «Ост» и неприемлемому отношению ко всем военным преступлениям на территории Советского Союза. Всякие Польши, Франции, Бельгии и остальные Нидерланды нас абсолютно не интересовали, и что там творили немецкие администрации — это не наше дело. Хотят их всех переработать в сумочки, мыло и абажуры, ну флаг в руки. Это Еврорейх, Евросоюз, это их внутренние дела, и нам, как выходцам из циничного 21-го века, по сути дела, это не интересно. Но эти суки пришли и начали убивать славян, русских, белорусов, украинцев, и за это они должны ответить. И Канарис это все прекрасно понимал, поэтому и морально был готов к моим условиям, но все равно, даже Берия несколько раз пытался меня урезонить, когда я выкатил свои претензии, причем в большинстве это все было импровизация.

Ну и конечно одним из условий было обязательное и неотвратимое наказание всех, без исключения, кто был замешан в военных преступлениях против граждан Советского Союза. Немцев прижали в этом плане очень жестко и практически все воинские части Вермахта должны были проходить через фильтры НКВД на границе СССР. Как альтернатива — мы были прекрасно осведомлены кто, где и когда, на основании информации из будущего и в случае отказа выдавать виновных, альтернативой было полное уничтожение немецких воинских соединений, ну и конечно родные и близкие в самой Германии тоже были в ответе и тоже бы подверглись, так сказать санкциям. Тут никто церемониться не собирался.

Канарис, старый лис, давно поняв и осознав, откуда дует ветер, еще в начале осени потихоньку утихомирил все айнзацкоманды, которые проходили по его ведомству, и сориентировал их на пассивный саботаж репрессий по отношению к мирному населению и к пленным. Ну, тут на волне общей эйфории уж птенцы гнезда Гиммлера отметились на всю катушку и как он, будучи шефом войск СС и нынешним главой Германии будет выкручиваться, мне было очень интересно. Я то Канарису открытым текстом сказал, что в нашем времени мы имеем полный доступ к большинству немецких архивов, доставшихся советским спецслужбам после Победы и многочисленные результаты расследований актов геноцида немецких войск против мирного населения СССР. Поэтому замалчивание или выгораживание военных преступников вещь в данной ситуации глупая и контрпродуктивная. То, что глава Абвера все это пресек на корню в своем ведомстве, мы знаем, поэтому сейчас и разговариваем, на что он только кивнул головой в знак согласия.

В общем, этот вопрос прорабатывался отдельно и никто на тормозах спускать не собирался, и за все эти концлагеря, Бабий Яр, Уманьскую яму, кто-то должен был ответить.

Ну а остальные условия — то, что мы принципиально будем давить любые попытки произвести ядерное оружие и, то что мы закрываем доступ в космос и стратосферу, то есть блокируем все потенциальные дальнобойные средства доставки оружия массового поражения, вызвали у Канариса недовольство, но он понял зачем и почему мы это делам. Я ему пояснил, чтоб не было двояких толкований: мы просто не хотим, чтоб этот мир быстро превратился в радиоактивную помойку, как тот наш мир будущего. Нам же здесь жить!

От тягостных мыслей меня отвлек долгожданный приезд на нашу основную базу в Симферополе. Там я заскочил ненадолго к жене, и насколько было возможно, просто посидел и поговорил с сыном, который очень тяжело переносил мои постоянные отлучки и недостаток внимания отца. Светка как раз была на дежурстве по подпространственному переходу, поэтому ребенок был в импровизированном детском саду, и я его оттуда прихватил на время обеда.

В нашем жилом блоке в холодильнике конечно было что-то приготовлено, поэтому быстро все это разогрев, мы с Малым с большим аппетитом подкрепились. Потом, после того как посуду загрузил в посудомоечную машину, я его посадил к себе на колено, так чтоб он был лицом ко мне и мы долго-долго разговаривали. Умный не по годам мальчишка, который видел и смерть, и гибель мира, и был фактически с самого начала непосредственным участником путешествий во времени, задавал вполне мудрые вопросы, при этом с интересом ощупывая Звезду Героя Советского Союза у меня на груди. Ну и поглядывал на вышитые зелеными нитками генеральские звезды на накладных погонах моего новенького чистого выглаженного камуфляжа. Я его внимательно слушал, о его маленьких проблемах, о детских мечтах, радостях, обидах и разочарованиях и он, почувствовав, что вечно занятый войной и спасением миров отец, его слушает, заливался соловушкой, стараясь насладиться вниманием близкого и родного человека. Эмоционально он был похож на маленького замерзшего воробушка, который стремительно отогревался в тепле отцовских рук, и старался наверстать то, чего он был лишен последние несколько месяцев. Его глаза буквально светились и в полутемной комнате нашего жилого блока, где всегда из-за экономии электроэнергии было слабое освещение, это выглядело поразительно. Как маленькое солнышко, ради которого я готов был порвать любого, кто посмеет даже косо взглянуть на мою кровиночку.