Девушка моего друга (СИ) - Соловьева Анастасия - Страница 17

— Не то слово! Только это не похоже на обычный ужин в ресторане.

— Хватит всё анализировать, Юль. Давай закажем еду и напитки.

До меня доходит, что Денис голодный и уставший, а я тут целую вечность город рассматриваю. Меня охватывает эйфория и щемящая нежность. Подбегаю к Денису, встаю на цыпочки и, не дав себе времени передумать, целую его в щёку.

— Спасибо, — шепчу, замирая в сантиметре от его лица.

Снова прикасаюсь губами к тёплой щеке. Меня трясёт от близости Дениса, от его запаха, взгляда, учащенного дыхания. Я забываю обо всём и поддаюсь желаниям. Тёмно-серые глаза зачаровывают, окутывают теплом, соблазняют. Крепко сжимаю плечи Дениса, подаюсь вперёд — и приникаю к его губам.

Денис

Последние дни были сумасшедшими. Мне пришлось срочно лететь в другую страну, решать деловые вопросы, посвящать всё свободное время работе. Даже о Юле не успевал подумать — тупо вырубался, когда за окном вставало солнце.

Прошло четыре дня с нашей последней встречи, но мне казалось, что я не видел Юлю целую вечность. Заранее заказал романтический ужин на крыше, поехал к ней. Обрадовался, увидев её в простой одежде, такую милую и домашнюю, что сразу же возникло желание обнять её, зацеловать до сбитого дыхания. Но я давно понял, что с Юлей будет сложно, поэтому сдержался, изобразил усталость и безразличие, чтобы она от страха не выпрыгнула из окна. Никак не привыкну к её нерациональному абсурдному поведению.

Всё меняется, как только мы оказываемся на крыше. Юля вскрикивает от восторга, рассматривает город, а потом благодарит меня со слезами на глазах. Даже неуютно становится. Неужели этот дешёвый трюк так её впечатлил? Подумаешь, ужин на последнем этаже высотки — что тут интересного? Разве бывшие парни не устраивали ей подобные сюрпризы?

Юля приближается ко мне, что-то шепчет и целует в щёку — один раз, второй, третий. Я стараюсь держать себя в руках и не прижать её хрупкое тело к себе. Забываю об усталости, голоде, проблемах на работе. На душе радостно от того, что Юле хорошо. Её глаза сияют особенным блеском, тёплые губы касаются лица.

А потом она меня целует. Робко, быстро, жадно. Всё длится считанные секунды, я даже ответить не успеваю, как Юля отодвигается, мчит к столу и разглядывает меню. Вижу, что она смущается — кусает губы, на щеках алеет румянец, пальцы дрожат. Чёрт, почему она так боится всего, что связано с чувственностью и страстью? Даже не дала углубить поцелуй, убежала, как обычно.

— Я буду пасту и салат. А ты? — хлопает ресницами, искусственно улыбается, пытаясь сделать вид, будто ничего не произошло. Ненавижу эти дешёвые игры.

— Стейк и кофе покрепче.

На самом деле в меню только пять или шесть позиций, поэтому выбирать особо не из чего. Всё же крыша здания — это не ресторан, а место для романтических посиделок. Вчера думал, куда бы сводить Юлю. Хотел, чтобы посторонние не мешали нам разговаривать, и в голову пришла только одна идея — выбрать особенное, уединённое место. Не прогадал.

— Ты мне нравишься, Юль, и я хочу узнать тебя получше. Давай сделаем так: я рассказываю что-то о себе, а потом ты в ответ делишься чем-то личным. Стесняться или бояться нечего — всё произнесённое останется между нами.

— Думаешь, мне есть, что рассказать?

— Конечно, у всех людей есть прошлое.

— Тебе не кажется это глупым? — вздыхает Юля. — Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

— А смысл мне врать?

— Не знаю. Все врут.

Нам приносят еду, и разговор обрывается. Не знаю, как подобраться к Юле — она сначала делает шаг навстречу, а потом пугается и отступает. Пытаюсь не давить, отшучиваюсь, корчу из себя понимающего мужика, но иногда так и хочется схватить её за плечи и грубо спросить, какого хрена она творит. Почему убегает от себя, стесняется, переживает из-за пустяков? Столько вопросов без ответа.

Но я держу себя в руках. Понимаю: если переступлю черту, Юля навсегда закроется в своей скорлупе.

Доедаю стейк, пью кофе и пытаюсь собраться с мыслями. Что такого рассказать, чтобы она доверилась мне? В голову приходит только одна идея. Мучительное воспоминание, рана, которая никак не заживёт.

— Хорошо. Можешь мне не верить, но я всё равно откроюсь тебе. Взамен ничего не требую, — несправедливо, но я уже не знаю, как по-другому раскрепостить Юлю. Делаю несколько глотков крепкого эспрессо и окунаюсь в отвратительные воспоминания. — У меня есть сестра Маша. В детстве и подростковом возрасте она была полненькой. Несколько лишних килограммов никак ей не мешали, но в девятом классе над ней начали издеваться. Обзывали толстухой, уродиной, дразнили, придумывали обидные прозвища. Мы с матерью пытались донести до Маши, что с ней всё в порядке. Подростки озлобленные, неуверенные в себе, вот и пытаются отыграться на тех, кто слабее. В один прекрасный миг показалось, что сестрёнка поверила нам, перестала комплексовать. Я никогда так не ошибался.

Жалею, что приехал на своей машине. Виски со льдом не был бы лишним.

— Одноклассники продолжали оскорблять мою сестру. Она стала загоняться по поводу веса, садилась на жёсткие диеты, почти ничего не ела — и это в пятнадцать лет! Я пытался отвести её к психотерапевту, но Маша воспротивилась. Ничего не помогало, она видела во мне лишь родственника, который ради приличия назовёт её стройняшкой, хотя на самом деле она жирная страшила. Так Маша себя обзывала. Я сдавал экзамен, когда это случилось. Позвонила мама, рыдала в трубку, называла адрес больницы. Я сразу бросился туда, — смотрю на тёмное беззвёздное небо, пытаюсь сдержать эмоции. — Маша выпила больше десяти таблеток но-шпы, потому что сорвалась и съела шоколадный торт, от которого могла набрать лишние килограммы. Её чудом откачали в больнице.

Юля смотрит на меня испуганными огромными глазищами.

— Сейчас с ней всё хорошо? — спрашивает осторожно.

— Да. Она избавилась от загонов по поводу лишнего веса, стала бойкой циничной оторвой Вечно во что-то вляпывается. В школе маму часто вызывали к директору из-за того, что Машуня принципиально ходила в джинсах и футболке, а не в строгой чёрной форме. В университете сестрёнка тоже бросается во все тяжкие: распивает алкоголь в столовой, после полуночи пробирается в общежитие через окно, прогуливает пары, дерзит преподавателям. Но это такие мелочи по сравнению с тем ужасом, который мы пережили. Целые сутки не знали, выживет ли Маша. Она выкарабкалась и сейчас берёт от жизни всё.

Голос срывается в конце, я сжимаю челюсти и отворачиваюсь.

Чувствую тепло на своей ладони. Юля гладит мою руку и ободряюще улыбается. Молчит, смотрит в пустоту, хмурится и нервничает. Бросает на меня отчаянный взгляд: в нём страх, переживание, беспомощность сплетаются с решимостью.

— Я понимаю, как тебе было сложно рассказывать о сестре. Я отвечу искренностью. О произошедшем знает только Руслан, да и то в общих чертах. Прости, если буду сбиваться и переживать. Надеюсь, ты не разочаруешься во мне.

Закрываю глаза, чтобы не ляпнуть лишнего. Что ж за хрень творится в этой очаровательной голове, раз Юля боится расстроить меня? Тупо не понимаю, как можно нести подобную чушь. Кто я такой, чтобы судить её?

— Полтора года назад я полюбила студента из параллельной группы, Андрея. Он долго ухаживал за мной, был понимающим, добрым, внимательны. Не настаивал на интиме, ждал, когда я созрею. Через пару месяцев всё произошло, — Юля кривится, передёргивает плечами, отводит взгляд. — Мы провели ещё несколько ночей вместе, после чего я узнала, что на меня поспорили.

Юля всхлипывает и тарабанит пальцами по стакану с лимонадом.

— Я словно стала главной героиней какого-то дурацкого сериала. В двадцать три я оставалась невинной, и об этом знала только Света, моя подруга. Потом появился Андрей, стал оказывать мне знаки внимания. Я не заподозрила ничего плохого. Влюбилась. Но оказалось, что Андрей поспорил с друзьями на то, что завалит недотрогу. Серую мышь, посредственную ботаншу, которая никому не даёт. Моя лучшая подруга была инициатором этого спора. Потом она оправдывалась, кричала, что хотела для меня только лучшего. Говорила, что мне не светит такой шикарный мужчина, как Андрей, и я должна быть ей благодарна, что хотя бы кто-то согласился переспать со взрослой целкой. Это ведь так странно: не трахаться до пятого курса! — Юля закрывает лицо ладонями, трясётся, как в лихорадке. — Ещё я узнала, что всё это время моя подруга занималась сексом с Андреем. Насколько я знаю, они сейчас вместе, собираются пожениться. Никто из них даже не понял, что сломал меня.