Сияние любви - Джонс Тейлор - Страница 63

• Предыдущая
• 63/65
• Следующая

– Я получил наследство и титул, – объяснял Брендан сквайру Перселлу, сидя в его грязном кабинете. – Этого достаточно, чтобы содержать самую расточительную жену. – Он набрал побольше воздуха в грудь и выпалил: – Я пришел просить руки вашей дочери.

Сквайр одним глотком осушил стакан рома.

– Твое предложение звучит чертовски привлекательным, приятель. – Красные, налитый кровью глаза блеснули ликованием. – Жаль, Гетти уже уехала с Туакером.

Брендану показалось, что его ударили под ребра ножом.

– О чем вы?

– Они решили, что Шотландия – самое лучшее место для венчания. Разумеется, молодые получили мое благословение. Однако вряд ли они успели уже получить свидетельство, учитывая, как трудно бывает с Гетти...

Брендан не дослушал сквайра и выбежал из комнаты.

– Какой романтичный способ ухаживать за будущей женой, – язвительно заметила Генриетта, с ненавистью глядя на Туакера. Сидя на противоположном сиденье кареты, он не осмеливался даже поднять на нее глаза. Подпрыгивая на черных кожаных подушках (дорога становилась все ухабистее), он упорно смотрел в окно.

Генриетта прижала кончики пальцев к своей правой щеке и вздрогнула от боли. Наверняка будет синяк. Щека уже немного припухла.

Она разглядывала Туакера, почти упиваясь своим презрением. Если бы у него не было пистолета, она давно бы убежала. Суетливый, в черных одеждах, он напоминал ей пугливого маленького грызуна, только не такого приятного. Нет, он больше похож на мерзкого таракана, мысленно заключила Генриетта.

Когда карета проезжала пригороды Лондона, она попыталась выпрыгнуть из нее. Туакер ударил Генриетту по лицу рукоятью пистолета и запихнул обратно в карету. Это было уже два часа назад. Одному Богу известно, где они проезжали сейчас. Солнце садилось, в наступивших сумерках различить что-либо было невозможно.

– Романтика, – проговорил наконец Туакер, скривив губы в усмешке, – не представляет большой ценности для церкви, Гетти. Покорность, чистота и целомудрие – вот что меня интересует.

Генриетта презрительно фыркнула:

– Ты преступник, и ты это знаешь. Похищение – это преступление. Тебя лишат сана, когда церкви станет об этом известно.

– Ты просто не понимаешь, дорогая, что принадлежишь мне. Ты принадлежишь мне с того самого дня, когда твой отец пообещал мне твою руку. Имена жениха и невесты были оглашены.

Что можно было на это возразить? Туакер сошел с ума.

– И, – продолжал священник, – тебе еще повезло, что я по доброте своей согласился не замечать твоего поведения. Твоего греховного поведения с этим ублюдком капитаном Кинкейдом.

Кровь отлила от лица Генриетты.

– Да. Мисс Ратледж, этот оплот всего, что есть хорошего и нравственного в женщине, рассказала мне о сомнительном происхождении Кинкейда.

Конь, которого Брендан украл из конюшни сквайра Перселла, широкогрудый белый жеребец в яблоках, оказался неплохим. Он несся галопом в том темпе, который ему задал Брендан. Они уже выехали из Лондона по дороге, ведущей на север, по дороге на Гретна-Грин.

Брендан испытывал то же, что чувствовал, когда мятежники выслеживали его в джунглях Дерадуна. Сосредоточившись только на дороге, он не замечал проносящихся мимо размытых пейзажей.

Он не мог думать о Генриетте, о том, что этот презренный священник делал с ней сейчас. Эти мысли повергали бы его в панику, а паниковать сейчас не следовало.

Наступила ночь, дорога впереди была черна, как яма с дегтем. Брендан чувствовал, что конь начал уставать, да и у него самого ноги чесались от пота животного, однако останавливаться нельзя. И тут конь неожиданно резко остановился, и Брендан едва не перелетел через его голову. Соскочив с седла, он заметил что животное держит переднюю правую ногу на весу. Встав на колени, Брендан взял копыто в руки и посмотрел на него с возрастающим беспокойством. В слабом свете луны он увидел острый камень, вонзившийся в ногу коню.

– Мисс Ратледж? – криво усмехнулась Генриетта. – Если тебя интересуют чистота и целомудренность, то, думаю, она не может возглавить твой список идеальных женщин.

– Ошибаешься, – возразил Туакер. В его голосе слышалось явное раздражение. – Она прекрасная леди, которая, как и я тобой, была обманута этим мерзавцем Кинкейдом.

– Но ее арестовали. Она преступница.

– Значит, произошла ошибка, – усмехнулся Туакер. – Только представь себе: отпустили капитана и майора и приписали кражу этой невинной мисс Ратледж. Позже они осознали свою ошибку и отпустили ее.

– Они отпустили ее только потому, что ее отец полковник.

– Замолчи! – Туакер еще крепче стиснул в руке пистолет. Генриетта смело посмотрела на дуло пистолета, нацеленного на нее, и решила, что с нее довольно.

– Нам нужно остановиться, – решительным тоном проговорила она.

Туакер недоверчиво прищурился:

– Я так не думаю.

– Мы уже долго едем. Возможно, у таких идеальных женщин, как мисс Ратледж, отсутствуют физиологические потребности, а у меня нет. – Генриетта многозначительно приподняла бровь.

– О, Бога ради! – Поняв, о чем идет речь, Туакер постучал в крышу кареты, и та остановилась.

Брендану недолго пришлось идти по обочине, когда он вдруг заметил приближающийся к нему силуэт мужчины верхом на муле.

– Добрый вечер, странник, – обратился к нему Брендан, стараясь не выдавать голосом своего отчаяния. Когда люди чувствуют в ком-то панику, они стремятся поскорее убежать подальше. – Не могли бы вы оказать мне услугу?

Мужчина, явно крестьянин, держащий путь домой, посмотрел на Брендана с подозрением, но все же остановился.

– Мой конь, – Брендан показал жестом на бедное животное, – захромал и поправится только через две недели. К сожалению, две недели – слишком долго для меня. Вы можете забрать этого прекрасного коня и оставить его у себя в обмен на вашего мула.

Мужчина недоуменно посмотрел на Брендана, а затем, не говоря ни слова, слез с мула, снял седельные сумки и передал ему повод. Брендан возобновил свое путешествие на север.

Месяц на небе был совсем узенький и едва освещал путь.

Генриетта слепо шла вперед, стараясь ступать как можно осторожнее, понимая, что хруст веток под ногами может выдать ее Туакеру. Она не слышала его, не слышала вообще ничего, кроме биения собственного сердца, с тех пор как Туакер выстрелил из пистолета в ее направлении несколько минут назад.

Сейчас нужно было найти какое-нибудь укрытие. С рассветом она сможет увидеть, где находится, и тогда, возможно, ей удастся найти ферму, где можно будет попросить о помощи.

Но до этого было еще так долго. Сейчас главное – убежать. И выжить.

Генриетта продвигалась вперед, земля под ногами казалась черной. Небо над головой было лишь немного светлее. Луна светила слабо.

Однако достаточно для того, чтобы разглядеть черный силуэт какого-то строения, выросший на холме.

Света в окнах не было. Что же это? Постройка была неправильной формы, одна сторона стояла под прямым углом, другая же больше напоминала груду камней.

Генриетта нервно рассмеялась. Развалины. Очень подходяще. И тут она вдруг услышала какой-то щелчок неподалеку, а затем, чуть подальше, чей-то крик. Генриетта замерла на месте, стараясь не дышать, чтобы не привлечь к себе внимания.

Упав на четвереньки, она поползла, стараясь не создавать шума. Колючки цеплялись за ее жакет, и она порадовалась, что надела кожаные перчатки.

Приближаясь к руинам, она была уверена, что смогла уйти от Туакера.

Внутри развалин воняло пометом летучих мышей и плесенью. Генриетта не знала, что ей делать. Спрятаться в углу? Выйти наружу? Развалины находились высоко, так что она могла заметить Туакера внизу, если хватит света от луны и звезд.

– Гетти, – послышался вдруг голос Туакера позади. Генриетта испуганно вскрикнула.

• Предыдущая
• 63/65
• Следующая