Эскортница (СИ) - Вечная Ольга - Страница 20

— Тогда Сочи.

Округляю глаза.

— Сочи да, туда не нужен загран.

— Точно. Умненькая девочка. По оплате я договорился с Адель. — Он как-то нажимает голосом, когда произносит имя Ади, но интонация непонятна. — Она должна была озвучить тебе сумму.

В голове всплывает фраза: «Деньги можешь не возвращать».

Торопливо киваю, согласившись. Там много, нормально.

— Перелет, гостиницу, питание и все остальное я, разумеется, беру на себя. С тебя... — Артём делает паузу, стрельнув в меня глазами. — Хорошее настроение. Если это возможно.

Еще раз киваю.

— Сопровождение. Подобающий ситуации внешний вид. Ну и секс. — Он вновь стреляет в меня глазами, в темном болоте эмоция.

Волоски дыбом. Была бы поглупее — решила бы, что он соскучился. Слегка улыбаюсь.

— Куда уж без него? Мы с тобой люди взрослые, — добавляет Артём.

— Я понимаю. Согласна. Тебе все понравится, обещаю. Но если будут обстоятельства... в общем, в крайнем случае я смогу сказать «нет»?

— Разумеется.

Улыбаюсь шире:

— Договорились.

Повисает пауза. Артём включает негромкую музыку, что-то спокойное и расслабляющее, и я закрываю глаза. Он меня красавицей не зовет, не охает в восхищении. Молчит, хмурится. Какое счастье!

Наконец-то передышка. Я даже начинаю дремать, но просыпаюсь через несколько минут от собственной дрожи. Ощущение опасности выкидывает из сна, глаза мокрые. Я отворачиваюсь, чтобы Артём не заметил, и съеживаюсь . Ему нужна веселая девушка. Легкая! Уж точно не напуганная до смерти. Он откажется, и тогда никакого Сочи. Придется вернуть деньги. И снова работать. Я начинаю паниковать, потому что ни с чем не справляюсь!

Артём делает движение, будто хочет ударить, — сжимаюсь сильнее. В следующий момент на меня падает теплое одеяло. Ощупываю и, к своему удивлению, понимаю, что это пиджак. Его пиджак.

Окутывает знакомый запах туалетной воды. Я крепко зажмуриваюсь и греюсь в доброте. Дышу-дышу-дышу.

Артём Иванович укрыл меня своей одеждой. После всего пережитого сегодня, на диком контрасте он кажется... почти святым.

Мы едем, и мне хочется, чтобы дорога не заканчивалась.

Я открываю глаза, вижу изумительную люстру и замираю. Осознаю, где нахожусь, что делаю. Медленный вдох-выдох. Прислушиваюсь.

Артём спит рядом. Мы под разными одеялами, но я чувствую тепло его тела. Слышу размеренное дыхание. Немного дрожу.

Его будильник заведен на семь, но еще не звучал, значит, совсем рано. Шторы задернуты неплотно, утренний свет меня и разбудил. Но это хорошо, есть время подумать.

Вчерашний день, как шлюха, я завалила полностью. Подвела Адель, сбежала от клиентов, одного мы с Наирой побили. Ужас. Он, конечно, вел себя недопустимо, но и я хороша: бросила двух гетеро парней голыми в комнате. Так себе шуточка.

Знала ведь, куда еду и зачем. Заработать сотню за несколько часов — дело нелегкое. Мне нужно было подарить мужчинам новые ощущения, радостно позволить отыметь «сибирскую», как они выражались, красавицу. Им было бы потом что рассказать дома друзьям по пьяни. Сначала «отымели» на футбольном поле наших парней, затем в спальне, без кавычек, — девчонок.

Так.

Простая математика, в которую при желании можно не вчитываться, а сразу перейти к итогу. Это я для себя размышляю:

Адель одолжила мне под расписку пятьсот тысяч. За каждый выход я получаю оговоренную сумму. Сорок процентов забирает Ади, как менеджер. От оставшихся денег она берет еще половину в уплату Большого долга. На остаток я должна жить, готовить тело для работы, покупать белье и одежду. Разумеется, в планах экономить и откладывать, чтобы как можно скорее рассчитаться. У меня даже копилка есть: конверт с рисунком солнышка от Аси. Отложенные деньги я называю «Солнечный банк».

Итак, за меня и мой список дозволенного спортсмены заплатили двести тысяч. Адель забрала себе восемьдесят как организатор. Потом еще шестьдесят. Оставшиеся шестьдесят тысяч я получила в синем конверте, на двенадцать купила платье, лак для волос и помаду. Остальные не трогала.

Учитывая, что я не отработала, нужно вернуть Адель сто сорок тысяч. Это плюс к тем четыремстам восьмидесяти, которые остались после свиданий с Ричардом. А у меня сорок восемь в синем конверте и пятьдесят в Солнечном банке.

Итог! Если я опустошу Солнечный банк, после прошлой ночи Большой долг не только не уменьшится — он вырастет до пятисот двадцати двух тысяч!

Обычно я не использую мат, он от дьявола. Если бы мама услышала, она бы горько расплакалась.

Но это, простите, пздц, друзья!

Если Артём купит меня на целый отпуск, можно не возвращать эти сто сорок. И Большой долг уменьшится на шестьдесят. Солнечный банк при этом не пострадает.

Артём Истомин.

Вчера я при нем расплакалась. Кошусь на темно-русый затылок, кусаю губы и зажмуриваюсь. Заграна у меня не было. Вещи в поездку собрать тоже не смогла: в общагу раньше шести не проскользнуть. Я была так напугана, что не оценила, как сильно Артём был разочарован. Наверное, весьма.

Привез меня в уже знакомые апартаменты. Я отпарила себя в кипятке под душем, отдраила как следует и юркнула под одеяло. Он не трогал. Не захотел. Отвернулся и уснул.

Пульс вновь учащается, руки начинают дрожать. У меня тремор, как у старушки, с этой работой! Артём проснется и отправит меня домой. На такси — это еще минус из Солнечного банка. В этом платье в метро не пойдешь, а спортивная одежда в микроавтобусе Адель.

Истомин должен меня выбрать, иначе мне конец.

Аккуратно выбираюсь из-под одеяла и на цыпочках бегу в ванную. Привожу себя в порядок, тщательно отмываюсь под душем еще раз. Кожа аж пятнами идет и скрипит от чистоты. Вскрываю тюбик гостиничного лосьона, намазываюсь. Встряхиваю волосы.

И возвращаюсь к Артёму.

Пульс долбит, мир сужается до этой спальни. Оттолкнет — ладно. Но я хотя бы попытаюсь.

Философия тут простая: в таком пикантном деле не обойтись без минимальной любви к людям вообще и к своим клиентам в частности. В первую очередь они все хотят быть желанными.

Если любишь — трогай. Если трогаешь — будь добра, люби.

Я смачиваю губы и начинаю любить Артёма сначала душой. А потом... пытаюсь и телом.

Забираюсь под одеяло и на миг улыбаюсь: как же тут тепло! Обнимаю со спины, нежно трогаю. Провожу по плечам, легонько массирую. Артём чуть напрягается, я шепчу:

— Расслабься, я хочу касаться тебя. Я... скучала.

Голос дрожит от того, как непросто произнести эти откровенные слова. Не понимаю почему, ведь я просто роль играю.

Артём не отталкивает, и я продолжаю порхать подушечками пальцев по его спине, надавливая, где лопатки. Далее веду по груди, опускаюсь по дорожке волос ниже.

Нежно и долго целую его в плечо, провожу языком по коже, привыкая к вкусу. Дыхание Артёма утяжеляется, тогда я опускаю руку ниже и обхватываю член, который изрядно напряжен, как и у всех мужчин утром. Пользуюсь этим, сжимаю, глажу. Стараюсь хоть как-то справиться с бешеным волнением.

Оттягиваю резинку боксеров, в этот момент Артём поворачивается и наши глаза встречаются.

— Доброе утро, — говорит он хрипло.

Накрывает. Накрывает по полной! Я задыхаюсь от эмоций и страха опозориться.

В локатор превращаюсь, стараясь уловить оттенки настроений и желаний. Чего же тебе хочется? Инициативы или скромности?

— Доброе, — шепчу.

— Почему остановилась? Продолжай.

Не скромности.

Напряжение зашкаливает, моя кожа гореть начинает. Я вновь тянусь под одеялом и освобождаю от белья член. Он еще тверже и больше.

Ну привет. Скучал по мне?

Судя по твердости — весьма.

Вспоминаю то безумное ощущение, как больно и горячо было, когда он во мне двигался. Бросает в пот.

Глажу его, ласкаю.

Артём скидывает одеяло, я тут же опускаюсь . Целую его живот, потом ниже, продолжая двигать рукой. Склоняюсь к паху. Касаюсь языком нежной кожи. Член дергается. Я сжимаю крепче и обхватываю головку ртом. Облизываю. Необычно, в этот раз намного лучше, чем в первый. Стараюсь взять глубже, сделать как можно приятнее и даже... увлекаюсь процессом.