Эскортница (СИ) - Вечная Ольга - Страница 68

Мы берем напрокат машину и два часа едем в сторону городка, где живет его мама.

— Что ты ешь? — спрашивает Артём на полпути.

— Страйпсы. Хочешь? Я обожаю в дороге.

— Это конфеты? Ну давай. — Он подставляет ладонь.

— Да. Кисленькие. Конкретно эти не самые любимые. Я предпочитаю красные, они поядренее. Эти так, чуть-чуть. Волнуюсь перед встречей с твоей мамой, боюсь ей не понравиться. Вот и ем.

— Ты ей понравишься. Ты всем нравишься.

Артём откусывает от конфеты, начинает жевать. Следом морщится. Закрывает ладонью рот и округляет глаза.

— Что? — сначала пугаюсь, а затем смеюсь я. — Слишком кисло?!

Он отворачивается и часто моргает.

— Это пздц, Аля! Ты хочешь меня убить?

Подношу руку, чтобы выплюнул, но Артём только делает резкое движение головой. С усилием пережевывает и мужественно глотает.

— Не понравилось? — Я откусываю кусочек побольше. Облизываю губы от сахара.

— Как ты это ешь? Кислятина. Эту штуку надо запретить на государственном уровне.

— Мне нравится. Может, ты не распробовал?

— Мы чуть с дороги не вылетели и не убились. Какая гадость.

— Говорит человек, который хлещет неразбавленный виски.

— Это другое. Я тебе сейчас объясню.

Откусываю побольше и невинно жую. Ни один мускул на лице не напрягается. Артёма натуральным образом передергивает. Я хохочу! Он пытается меня залечить на тему дорогих алкогольных напитков. Я же маню его вкуснятиной.

Градус напряжения резко понижается, мы болтаем и подкалываем друг друга всю дорогу, отчего становится чуть легче. Сегодня я не просто познакомлюсь вживую с его мамой, а еще и впервые за долгое время позвоню своим. Мы с Артёмом договорились, что на связь я выйду только пе после приезда сюда. До этого были письма. Я сообщила, что готовлюсь к сессии и не могу работать, поэтому не буду пока помогать деньгами.

Два часа пролетают быстро, и вот мы уже на нужной улице. Артём останавливает машину напротив высокого четырехэтажного здания. Я снова пугаюсь адски.

— Все будет хорошо. Сейчас выпьешь вина, и настроение поднимется.

— Ой не знаю.

Артём тянется, целует в губы. Потом опять морщится. Выдает:

— Больше не ешь это.

— Тебе кисло? — улыбаюсь. — Даже целовать меня?

— Не то слово.

Тянусь сама, он шуточно отшатывается. Выходит из машины. Я делаю вид, что дуюсь, тогда Артём открывает мою дверь, подает руку. Вкладываю ладонь в его, и Истомин дергает меня на себя. Ловит.

Мы целуемся, я облизываю его язык. Артём стойко терпит кислый вкус, на что я одобрительно мурлычу. Он берет меня за руку.

— Идем.

Мы поворачиваемся к отелю, а оттуда уже вышли, оказывается, несколько человек.

— Вот и мама, — говорит Артём. — Пойдем, я вас представлю.

Не знаю, что там у Артёма и его мамы, но у меня пульс резко подскакивает. Невысокая красивая женщина смотрит то на меня, то на своего сына. То на наши руки — мы так и держимся друг за дружку.

Кажется, ее пульс тоже учащается. Она хмурится. Вновь глядит на меня. Потом на Артёма. На наши руки. Мое сердце обрывается.

Кто я такая? Бывшая проститутка, наркоманка, еще и из многодетной семьи. Регалии можно перечислять еще долго.

Мягко забираю ладонь. Артём не пускает. Тогда я делаю усилие. Одно дело — помочь студентке сына, другое — принять его девушку со сложным прошлым.

О нет. Нам не стоило показывать отношения.

— Привет, Дим, — говорю я в трубку.

Стою у окна, любуюсь видом. Здесь зелени столько, что глаза отдыхают. Безумно красиво. Я всегда мечтала путешествовать, не существует ни одной страны или города, которые были бы мне совсем не интересны. Поэтому наслаждаюсь всем, что вижу. Вдруг не придется больше? Жизнь — штука непредсказуемая.

Артём дал новую сим-карту, оформленную на него. Сказал, что будет просматривать входящие и исходящие звонки.

— Ну рассказывай, — отвечает брат прохладным тоном. — Желательно с самого начала.

— Как-нибудь потом. Может быть. Запиши этот номер, мой новый. Можете сюда писать и звонить. Я теперь при телефоне.

Дима недолго молчит. Я тоже.

— Пришли фотографию хоть.

— Пришлю обязательно. Я в порядке. Правда.

— Когда приедешь?

— Не знаю. На зимние каникулы, наверное. Как у вас дела? Как Женя?

— Со всех стрясли сбор недавно на ремонт и содержание церкви. Мать заначку вывернула. Сука, взбесился. Она-то щедрая, а я хотел, чтобы у нее хоть что-то было на черный день. Ладно, не суть. Вообще, с тех пор как отец вернулся, дела вроде лучше. Надолго ли? Мы с Женей пару недель назад сняли квартиру. Вот если кратко по новостям.

— Не слышу радости и восторга в голосе.

— Нам казалось, что, когда останемся вдвоем, отношения улучшатся.

— Не улучшились?

Брат не отвечает. Потом переводит тему:

— Денег больше не присылай.

— У меня и нет сейчас...

Он перебивает:

— Мать всё отдаст церкви. Не будет на семью тратить.

Леденею.

— Почему?

— Не нужно твоих денег.

Глаза наполняются слезами, я понимаю, что не готова продолжать разговор. Повисает пауза. Дима нарушает молчание:

— Я за тебя переживаю, систер. Виктор приезжал в общежитие, а ты там не живешь уже давно.

— Потом всё расскажу.

— Ладно.

Некоторое время мы обсуждаем дела семьи, после чего я сбрасываю вызов.

Так. Спокойствие. Это адекватная плата за грехи. Близкие о чем-то догадываются, но я буду держаться легенды. Груз только мой, мать и братья с сестрами не должны его нести.

Окидываю номер-студию быстрым взглядом. Как здесь хорошо! Даже крошечная кухня есть! Номер Артёма на другом этаже. Мы, разумеется, не будем жить вместе при его маме. Это было бы слишком.

Гостевой номер на одного — как раз то, что мне нужно.

Знакомство с Викторией Фёдоровной Истоминой вышло слегка натянутым. Затем мы прошли в кухню и пили чай. Я в основном молчала, стараясь не привлекать внимания. Попросилась к себе, чтобы немного отдохнуть. Приняла душ, поболтала с семьей.

Переодеваюсь в спортивный костюм на флисе и выхожу из комнаты в коридор. Решаю не пользоваться лифтом, а спуститься пешком, заодно оглядеться.

Здесь довольно скромно по сравнению с гостиницами, в которых мы с Артёмом отдыхали летом, но при этом сдержанно-уютно. Можно жить долго и чувствовать себя дома. Мне очень нравится.

Гостей и правда почти нет, тихо так. Я иду по лестнице и отчетливо слышу голоса откуда-то. Будто с улицы... Ага, из коридорчика второго этажа можно выйти на широкую террасу с видом на море. Именно там сейчас беседуют, Виктория Фёдоровна что-то громко объясняет. Я быстро прохожу мимо, дабы не подслушивать, но краем уха улавливаю голос Артёма. Даже не голос, а до боли знакомые интонации.

Разворачиваюсь и собираюсь присоединиться к разговору, но невольно замедляю шаг, поняв, что говорят обо мне.

Слышно плохо, я подхожу ближе. Почти подкрадываюсь, хотя это ужасно невежливо и неправильно.

— Мам, я больше никому не могу Алину доверить. Поэтому и привез сюда. Мне нельзя ее таскать за собой, примелькается еще.

— Ты точно всё решил?

— Не точно. Переиграть систему сложно, я ищу возможности, но пока глухо. Из-за нее Алины я дергаюсь и отвлекаюсь.

— Артём, поступай как знаешь. Но она совсем юная же! Какая у вас разница? Пятнадцать лет! Это никуда не годится. Зачем ты ей нужен?

— Мне тридцать три, а не тридцать пять, — с легкой улыбкой поправляет он.

— Да знаю я, сколько тебе! День, вернее, ночь твоего рождения никогда не забуду. И папа бы не забыл — это сто процентов. Мы так тебя ждали. Округлила я немного, не суть важно. Девочке всего двадцать — вот в чем дело. Меня это беспокоит. Она не даст то, что тебе нужно.

Слова произнесены спокойным, но уверенным тоном. Это не попытка обидеть, а сухой взгляд со стороны. От того в тысячу раз больнее. Я сцепляю пальцы и замираю как вкопанная, слушая то, что мне не следует слушать.