Невыносимая невеста, или Лучшая студентка ректора (СИ) - Обская Ольга - Страница 31

Глава 31. Взаперти

Глава 31. Взаперти

Валерии не понравилось, с каким звуком захлопнулась дверь. Но пока у неё были более насущные проблемы, чтобы беспокоиться о конструкции защёлки. Тоцкий — видимо, ему жить надоело — даже и не думал спасаться бегством, а наоборот начал движение в её сторону. Ей оставалось только отступать.

Она видела, что он покосился сначала вправо, потом влево — надо полагать, изучал обстановку: есть ли тут опасные для жизни предметы. И правильно делал. Потому что Валерия по-прежнему не могла дать никаких гарантий, что её магия вновь не взбунтуется.

Она тоже решила поглазеть по сторонам на всякий случай. В помещении царил полумрак, но всё же легко можно было разглядеть, что справа и слева от прохода рядами стояли стеллажи, на узких полках которых лежали круглые пузатые головки сыра и увесистые куски бекона. Леру прошибла мысль — это холодильная камера. Она тут же прислушалась к своим ощущениям и поняла, что недалека от истины. Действительно, воздух был достаточно прохладен. Но прохлада была кстати, потому что напряжённая обстановка вызывала в её теле жуткий внутренний жар.

Тоцкий тоже, похоже, совершенно не сокрушался по поводу неблагоприятных климатических условий и продолжал приближаться. Складывалось впечатление, что его вообще всё устраивает. У него был подозрительно довольный вид. Валерия уже давно заметила, что он бывает в двух состояниях: Тоцкий-злой и Тоцкий-довольный. Она никогда не видела его расстроенным, грустным, подавленным. Он или мечет громы и молнии или лыбится. Дьявол-оптимист, чтоб его. Даже когда в него летели тарелки и салфетницы, он умудрялся отбиваться от снарядов, нагло усмехаясь.

— Не подходите! — грозно скомандовала Лера, потому что отступать было уже некуда.

Холодильная камера оказалась достаточно небольшим помещением — Валерия упёрлась спиной в стену. Единственный манёвр, который был для неё доступен — это зайти за стеллаж с сырными головками. В случае боевых действий она будет считать стеллаж баррикадой. Тоцкий, видимо, тоже готовился к войне, поскольку заговорил о них же — о баррикадах.

— Валерия, в деле о помолвке мы с вами по одну сторону баррикад — союзники, — он протиснулся в узкий проход и занял место по другую сторону стеллажа, за которым затаилась Лера. Теперь их головы разделяла только головка сыра. — Я сейчас прилагаю все усилия, чтобы аннулировать помолвку.

Вероломный тип! Хочет усыпить бдительность? Так ему Валерия и поверила.

— Зачем же было подписывать документы, чтобы потом искать способ их аннулировать?

— Подписывая документы, я был уверен, что обвёл Ольшанского вокруг пальца.

А вот это уже интересно.

— Как? — Валерия чуть отодвинула головку сыра, чтобы лучше видеть Тоцкого.

— Это случилось ещё до вашего появления здесь. И речь шла не о вас, а о другой дочери Ольшанского.

— О Злате?

— Да.

То есть изначально обручить собирались Тоцкого и Злату?

— У вас к ней чувства?

В груди неприятно царапнуло. Казалось бы, Валерии это на руку, если Тоцкий влюблён в Злату, но почему-то категорически не хотелось услышать утвердительный ответ.

— Она милая девушка, но нет.

Какое облегчение. Валерия убедила себя, что волновалась она в данном случае лишь потому, что не хотела Злате такого «счастья», как влюблённый Тоцкий. Ибо этот дьявол коварен и циничен.

— Мой отец крайне настаивал на браке, я же напротив категорически не желал связывать себя узами, — продолжил он, ещё чуть-чуть отодвинув головку сыра. Теперь Валерии было видно ровно половину его лица. — Однако мне не хотелось расстраивать отца, который в ту пору сильно болел. Поэтому я пошёл на хитрость. Подписал документ, но настоял, чтобы в нём было указано условие — дочь Ольшанского будет считаться моей невестой, только если станет студенткой академии. Я знал, что Злате это не под силу. Поэтому был уверен, что помолвку со временем можно будет аннулировать.

Валерии подумалось, что, по всей видимости, у Тоцкого с отцом очень тёплые отношения. Чувствовалось, что этот человек много сделал для него, раз Тоцкий так беспокоится о его здоровье и не хочет лишний раз расстраивать. Не то, что у Валерии — лётчик-залётчик.

— Видите, какой продуманной и безупречной была идея? — как чёрт из табакерки, полностью высунулся из-за сыра Тоцкий.

Ну, не такая уж она и безупречная. Валерия не считала сестру безнадёжной в плане поступления в академию. Если бы Злата поставила перед собой такую цель и очень захотела, то стала бы студенткой. 

— Так почему же ваша безупречная идея дала сбой? Почему вы не аннулировали помолвку?

— Всё и шло к аннулированию, пока не появились вы, — в его тёмных глазах Лера уловила злокозненный блеск с обвинительным оттенком.

То есть она ещё и виновата?

— Заметьте, меня сюда переместили, не спросив, — напомнила она ему. — И, кстати, это были вы, — Лера прожгла его взглядом и вернула сырную головку на место, чтобы видно было только половину наглого лица.

— Так вот, если бы вы не стали студенткой академии, — продолжил Тоцкий, не обращая внимания на сырный протест, — то помолвка была бы уже расторгнута. Но теперь нет юридических оснований её аннулировать. Так как дочь Ольшанского учится в академии, как того и требует документ.

— А ничего, что это другая дочь? — возмутилась Валерия.

— Бумаги составлены так, что из них однозначно следует — та дочь, что учится в академии, и является моей невестой.

— Я бы на вашем месте убила того, кто добавил в документ эту фразу, — выдала Валерия злорадно, прекрасно помня, что, по словам Тоцкого, он же и настаивал на данной формулировке. — И как вы теперь собираетесь аннулировать документ?

— Я над этим работаю, — его лицо излучало уверенность. Вернее, пол-лица, не скрытые сырной головкой.

— Звучит многообещающе, — с сарказмом выдала Лера и подумала, что пора возвращаться с баррикад на мирную территорию. Во-первых, прохладный воздух начал делать своё дело — она продрогла. Платьице на ней было довольно тоненькое с открытыми плечами. А во-вторых, Тоцкий хоть и продолжал её злить, но пальцы совершенно не кололо. По неизвестной причине магия успокоилась.

Валерия направилась к двери и на всякий случай, если Тоцкий ещё не уяснил, озвучивала свою твёрдую позицию относительно помолвки.

— Вы же понимаете, дьер Ян, что вне зависимости от того, аннулируете вы документ или нет, я не соглашусь на брак.

Тоцкий шёл вслед за ней к двери.

— Ваши слова прозвучали так категорично, будто вы принципиальная противница замужества, — не без иронии проронил он.

— Не принципиальная. Но у мужчины, который захочет сделаться моим женихом, будет на это только один шанс, — она взялась за дверную ручку.

— И какой же? — он стоял за её спиной. Довольно близко. Она почувствовала, как плечам стало теплее. Видимо, Тоцкий, в отличие от неё не замёрз, а наоборот, излучает тепло. Ну, у дьяволов же всё не как у людей.

— Взаимные чувства, разумеется. Мужчина, которому я скажу «да», должен дать мне почувствовать, что я для него единственная, — Лера подёргала ручку, но та не поддалась. — В земном мире именно это является основанием для брака, а не документы с сомнительными формулировками, — добавила назидательно и продолжила терзать ручку, которая ходила туда-сюда почему-то со скрипом, а дверь оставалась заблокированной.

— Давайте, я попробую, — его горячая пятерня бесцеремонно отодвинула её руку.

Тоцкий проделал примерно то же, что и Валерия. Подёргал туда-сюда, покрутил, надавил. Силушки у него, разумеется, было гораздо больше, чем у Леры, и ручка на его «ласки» ответила взаимностью — оторвалась. При этом дверь так и осталась абсолютно безнадёжно заблокирована.

Они с Тоцким переглянулись. Не известно, о чём подумал он, а вот у Валерии в голове проскочила недобрая мысль, что они оказались заперты в этой холодильной камере до утра — пока их не хватится хозяин клуба, устроивший этот «романтический сюрприз», или повар не пошлёт сюда кого-то за продуктами. С голоду они, конечно, не умрут — есть чем заморить червячка. А вот как, интересно, согреваться будут?..