Простой советский спасатель 3 (СИ) - Буров Дмитрий - Страница 21

Я смотрел на Сидору Кузьмича и прикидывал варианты своих дальнейших действий. Но варианты не прикидывались, они просто отсутствовали. Если мичман — один из заговорщиков, то кого они готовят на место Брежнева? Кого-то из военных? Из своего ведомства? Хуже всего было то, что я не просто не знал, кто сейчас руководит Комитетом государственной безопасности. Я не имел ни малейшего представления о том, какие политические силы, партийные группировки разыгрывали шахматную партию.

Здесь мне всего лишь двадцать лет и я меня интересует море, солнце, девчонки, деньги и удовольствия. И уже тем более, я не задумывался о государственных заговорах в свои настоящие шесть лет. Да и став взрослым избегал всякой политики. Да Леха, вечно ты не в говно, так в жвачку вляпываешься.

— Что молчишь? Напугал я тебя? — усмехнулся Сидор Кузьмич, снова доставая сигарету. — Говорю тебе только потому, что парень ты умный. Сейчас не понимаешь позже поймешь. Так вот, Алексей, для того, чтобы к власти пришел нормальный здоровый человек, необходимо, чтобы руководитель жил интересами народа, судьбой своей великой страны, а не использовал Советский Союз как свою личную кормушку, — Кузьмич так скрипнул зубами, что сигарета едва не выпала из его губ. — А для того, чтобы помочь хорошим, правильным людям, изменить нашу с тобой жизнь, сделать нашу с тобой страну лучше, сильнее, богаче, мне и нужны те самые документы, которые достались тебе по наследству.

Сидор Кузьмич замолчал. Кабинет погрузился в прокуренную напряженную тишину. Впервые в жизни я растерялся до такой степени, что не знал, как поступить. как и Спасать СССР, влезая в заговор против действующего генерального секретаря Леонида Ильича Брежнева, я точно не собирался.

Поверить своей интуиции и довериться мичману, который оказался кэгэбешником? Помочь ему разобраться в непонятной истории, или отдать документы, и пусть сам разбирается во всех непонятках?

Или играть в молчанку, изображая по возможности молодого наивного дурачка? А самому по тихой выяснить, что за тайну скрывал архивариус и каким боком в эту тайну замешан Лесаков?

Но тогда нужно идти на сделку с так называемым следствием в лице товарища комитетчика Сидора Кузьмича Пруткова, чтобы он, в свою очередь, рассказал мне о том, кто же такой есть студент-второкурсник Алексей Степанович Лесаков.

— Что конкретно Вы от меня хотите, Сидор Кузьмич? — вздохнул я, так и не определившись с выбором.

— О чем рассказал тебе твой дед? — в упор глядя на меня, сразу же спросил мичман.

— Вы по-прежнему настаиваете, что Федор Васильевич Лесаков мой родственник? — я реально удивился такой настойчивости.

— Я не просто настаиваю, Алексей, я уверен в этом, — Сидор Кузьмич поднялся, подошёл к своему столу, открыл ящик и достал оттуда еще одну папку. — Здесь собраны все материалы по архивариусу, — мичман похлопал по пухлой папке. — И это только одна из папок. Думаю, тебе будет достаточно только её, чтобы убедиться в моих словах. Хотя, не уверен, что такая родня обрадует комсомольца. Ну да при необходимости поможем, — хозяин кабинета улыбнулся и небрежно засунул папку в стол. — Ведь мы де друзья, Лесаков, не так ли?

— Ну, предположим, что это так, — ляпнул я, не подумав, что это звучит двояко.

Я замолчал, задумавшись, прикидывая, что рассказать, а что упустить, но так чтобы все вместе казалось самой правдивой правдой.

— Можно вопрос?

— Конечно, Алексей, — с готовностью откликнулся Сидор Кузьмич.

— Что Вы хотите обнаружить в этих подземельях?

— А ты не знаешь? — в голосе хозяина кабинета прозвучала лёжкая ирония вперемешку с удивлением.

— Если честно — нет, не знаю. Федора Васильевича я впервые увидел в больнице, когда попал с сотрясением. Мы успели перекинуться парой слов, а потом мне стало нехорошо, и я уснул. Когда проснулся, старик спал. Если бы не Лена… — я запнулся и уточнил. — Если бы не Елена Блохинцева, старик бы окочурился. Когда она пришла меня проведать, заметила, что дед как-то не так лежит. Ну и кинулась к врачам, в результате соседа по палате забрали в реанимацию. Вот и все наше знакомство, — я сделал вид, что колеблюсь, но потом вроде как решился и досказал всю историю. — Вечером какая-т медсестра передала просьбу деда зайти к нему в палату… Ну, я и пошел…

Я честным взором смотрел на начальника, осознавая, что пока все делаю правильно. По глазам Кузьмича отчётливо было видно: особист прекрасно знал подробности этой истории и проверял меня, так сказать, на вшивость. Ну да ладно, где наша не пропадал.

— А дальше?

— А дальше… — я сделал вид, что задумался. — Дальше я пару часов сидел у кровати умирающего, пытаясь разобрать его несвязную речь и… — тут до меня дошло: если архивариус был так нужен Комитету госбезопасности, палата реанимации сто пудов прослушивалась, и вот тут точно не стоит врать.

Самым честным своим голосом я пересказал весь наш диалог с Федором Васильевичем. Потом пересказал все свои мысли по поводу того что старик объявил меня каким-то мифическим наследником. Про то, как утром решил прогуляться и узнать расписание и что из этого вышло.

В кабинете снова повисло молчание. На этот раз дышалось более-менее легко, и Кузьмич не давил своей силой и возможностями.

— Чаю еще хочешь? — неожиданным ходом Прутков прервал молчание.

— Не откажусь, — согласился я: организм молодой, постоянно требует подпитки, а я с утра только и выпилю, что чашку чаю в КГБ с парой бубликов.

И все-таки интересно, почему Сидор Кузьмич так мягко стелет? Почему не берет быка за рога и не ломает хребет двадцатилетнему пацану? Уж всяко в Комитете умеют выбивать информацию из людей, что уж говорить про таких недорослей, коим является Леха Лесаков. Желает склонить к добровольному сотрудничеству, взывая к совести и к любви к своей Родине?

Собственно, почему и нет? Правильно замотивированный добровольный помощник лучше того кто сотрудничает под угрозой жизни или тюремного заключения. А тут парнишка проникнется высокими идеалами о спасение государства, и сам все расскажет, покажет, а то и в клювике принесет. Вот только пока мой клювик не прояснит ситуацию до конца, вряд ли наше сотрудничество будет искренним. Хотя сомневаюсь, что оно вообще будет честным с обеих сторон.

Если это все-таки политический заговор против Брежнева, то лично мне нужно приложить все усилия, чтобы выкрутиться из передряги живым и с безупречной репутацией. Как это сделать — вот вопрос! Я и сам-то не знаю, что в подземельях, хотя и предполагаю самое худшее — золото ищут товарищи заговорщики. А вот для себя или для страны — это уже другой вопрос.

Сидор Кузьмич снова разлил вкусный чай по стаканам, подсыпал бубликов в вазочку, и выставил на стол дощечку с бутербродами. Я сглотнул. На по-мужски грубо нарезанном хлебе лежали кружочки копченной колбасы. Интересно, если я заточу парочку, это будет считаться, что я продал душу дьяволу-особисту?

— Угощайся, — Кузьмич кивнул головой на импровизированный поднос.

— А в больнице сейчас завтрак, — вздохнул я, все еще размышляя насчет пожрать за счет КГБ и насколько это чревато. С другой стороны если это какая-то очередная проверка, ну, пусть проверяет на здоровье и делает свои собственные выводы. А я просто захомячу бутер без всяких душевных терзаний.

— Вот и завтракай, — мичман улыбнулся, протянул руку, взял хлеб с колбасой, смачно откусил половину, прикрыв глаза от удовольствия, запил сладким чаем.

— Спасибо, — я с чистой совестью сжевал пару бутербродов, пользуясь временным отсутствием вопросов.

— Ты нашел икону у старика? — как всегда внезапно поинтересовался Сидор Кузьмич.

— Неа, — протянул я, ни разу не покривив душой.

Ну, а что, с моей точки зрения рисунка на часах с кукушкой — это не икона. Иконы они в позолоченных окладах, висят в красном углу. А картинка на циферблате — какая ж это икона? Так, баловство. И самое главное, я точно знаю, что Игорек ничего такого не отыскал, иначе бы очередная копия карты подземелий народилась сейчас у Сидора Кузьмича, и я бы здесь не сидел.