Чистый грех - Джонсон Сьюзен - Страница 81

• Предыдущая
• 81/99
• Следующая

Словом, Флоре надо быть взрослей и контролировать свою ревность. Адам любит ее, любит несомненно. И нет никакого резона сердиться по поводу того, что Весенняя Лилия так близко, так интимно знает его. Это былое. Его не вычеркнуть. Просто не надо тратить нервы на прошлое — вот единственно разумный и правильный подход. С тем, что было и прошло, необходимо мириться, его должно спокойно принимать.

Легко сказать, а попробуй-ка внутренне перестроиться и стать философом!

При всей своей доброй воле Флора в течение вечера ловила себя на том, что ее улыбка время от времени становится натянутой. Когда Весенняя Лилия смотрела на Адама слишком ласково или льнула к нему слишком близко, внутри Флоры закипал гнев. При прощании — а эта дерзкая негодяйка оставалась до последнего, когда все остальные уже разошлись! — Адам поцеловал Весеннюю Лилию в щеку, а она ответила веселым взглядом, в котором сквозило ясное приглашение к плотским утехам. Флору так и передернуло.

От девушки не укрылось, что Весенняя Лилия предпочла бы остаться и считает Флору лишней в этом шатре.

Как только полог за индианкой закрылся, Флора не удержалась и высказала это ядовитое замечание Адаму.

Адам бросил быстрый взгляд на уже спящую в уголке Люси, которую сморило после обильного ужина и долгих непонятных разговоров, затем твердо взял Флору за руку и вывел на свежий воздух. Он понимал, что следует объясниться. Поскольку кругом были вигвамы с открытыми по случаю жаркой ночи входными пологами, молодой человек повел Флору за черту лагеря, дабы никто не слышал, как они выясняют отношения.

Когда они оказались в темноте поодаль от последней палатки и Адам выпустил ее руку, Флора сразу же сердито зашипела, не в силах больше сдерживаться:

— Весенняя Лилия в тебя влюблена, да?

— Мы друзья, — спокойно возразил Адам.

— «Друзья»! — передразнила его Флора. — И много у тебя таких «подруг» здесь? Тут прорва молодых женщин, которые поджидали, когда ты приедешь в летний лагерь, чтобы соблазнить тебя! А Весенняя Лилия, как видно, твоя фаворитка?

— Можно назвать ее и так. — Адаму не хотелось спорить и ругаться. Поэтому он прибег к своему главнейшему оружию — привлек Флору к себе. В его объятиях она становится куда более покладистой! — Весенняя Лилия моя «фаворитка», как ты выражаешься, по той простой причине, что она вдова моего брата, — объяснил Адам, увлекая Флору еще дальше от лагеря.

Стараясь вырваться из его рук, Флора гнула свое, давая выход накипевшему:

— Я не слепая, я же вижу — она хочет быть для тебе больше, чем вдовой брата. Уходя, она так улыбнулась, словно предлагала тут же отдаться!

— Ну и что из того? Я способен ответить твердым «нет».

— Ага! — воскликнул Флора, еще больше рассердившись. — Стало быть, она уже предлагала себя! Хороша! Немедленно отпусти меня! Я сказала: пусти, черт бы тебя побрал!

— Извини, — промолвил Адам, отпуская ее талию. Он медленно зашагал дальше по тропинке к реке, не обращая внимания на то что Флора остановилась. — Давай поговорим и разом покончим с этим недоразумением. Прежде всего пойми простую вещь: нет никаких причин так ревновать меня! С тех пор как я повстречал тебя, на других женщин я больше не смотрю — их для меня просто не существует.

— Кого ты дурачишь? — сказала Флора, поневоле идя за ним к реке из желания доспорить. — Я же видела, с какой нежностью ты при прощании запечатлел поцелуй на щечке этой Весенней Лилии, которой больше подошло бы имя Тертой Соблазнительницы.

— Обычная вежливость.

— «Обычная вежливость»! — возмущенно вскричала Флора. — Да она едва не сомлела от этой твоей обычной вежливости! А если она или другие здешние женщины предложат не щеку, а побольше, что ты сделаешь из вежливости? Нет уж, смотреть на все это я не намерена! Завтра же уедем отсюда на ранчо! Там, по крайней мере, я не буду видеть, как ты шаришь глазами по чужим грудям!

Адам молча остановился и добрую минуту смотрел на серебрящуюся под луной реку. Дул легкий ветерок, и листья трехгранных тополей тихо перешептывались. Наконец Адам заговорил. Тон его был спокойный и примирительный.

— Не стоит ссориться из-за этого, — сказал он. — Смотри, луна за дымкой. Значит, быть непогоде.

Молодой человек сел на ароматную траву у самого берега и протянул руку Флоре. Она фыркнула, но села рядом.

— Я люблю тебя, — произнес Адам негромко, словно не желая нарушать окружающую тишь. — Я никого и никогда не любил так сильно, за исключением Люси. Я объявил в лагере, что женюсь на тебе. И если здешние женщины все равно продолжают строить мне глазки, моей вины в том нет — я им не отвечаю. — Он помолчал и добавил грустным шепотом: — Уж не знаю, как выразиться яснее, чтобы до тебя действительно дошло…

Теперь, когда он сказал так много слов в свое оправдание, Флора успокоилась. Очевидно, ей нужно было, чтобы он снова и снова говорил о своей любви. И ревность к Весенней Лилии была своего рода поводом заставить его повторить ласковые слова. Ей все еще не верилось, что он завоеван, что он ее, безраздельно и навсегда…

— Я не привыкла к этому, Адам, — произнесла девушка, пытаясь искренне сформулировать причину своей нелепой вспышки. — Я не привыкла любить страстно и обуздывать ревность. Ревность вообще для меня чувство настолько новое, что я еще не умею держать ее в узде. — Она тяжело вздохнула. — Ненавижу себя за то, что устраиваю глупые сцены, совсем как какая-нибудь балованная светская дура. Прости. — Тут она сверкнула улыбкой, особенно белой в лунном свете. — Одно меня хоть немного извиняет — что я не стала визжать и топать ногами при всех, хотя очень подмывало закатить скандал!

— Спасибо, что ты проявила сдержанность, — совершенно искренне поблагодарил ее Адам. — Если бы ты сорвалась, меня бы задразнили в племени. По нашим традициям, мужчина должен уметь держать женщину в строгости.

— Насчет держать в строгости — это спорный термин, — сказала Флора. — Ну, а не компроме-тировать тебя в глазах сородичей — другое дело, тут я и впредь приложу все усилия, чтобы не ставить тебя в неловкое положение.

— Ладно, дорогая, давай заключим перемирие, — предложил Адам. — Я понимаю, что мужчины вольны считать себя полновластными деспотами, а женщины при этом могут иметь собственное мнение относительно того, кому принадлежит верх. Что до нас, то мы-то с тобой знаем, кто главный, да? — шаловливо прибавил он.

— Думаю, знаем, — совершенно серьезно отозвалась Флора.

— Мы-то знаем, кто из нас самый сильный, — шепотом продолжил Адам и вдруг со смехом повалил ее на траву и прижал к земле.

— И кто самый умный, — придушенно сказала она и игриво чмокнула его в губы.

— Кто самый сильный и самый умный, — шутливо пробурчал Адам, деловито нащупывая подол ее юбки и задирая его. Вопрос, так кто же из них самый умный и самый сильный, вдруг как-то отошел на задний план.

— Ммм, какое приятное ощущение, — мурлыкнул Адам.

Его рука скользила вверх, вверх и вдруг очутилась между ее ног, возле заветного местечка.

Флора чуть подняла бедра, и кончик его пальца мигом проник во влажное горячее зовущее лоно.

— Я так и знала, — прошептала девушка хрипловатым голосом, — если задеть твое мужское самолюбие — самую чуточку, в меру, — то тебя непременно потянет утвердить свою власть вот так… занявшись любовью.

При этом она провела несколько раз по бугру в паху его лосин, а затем отыскала пальцами головку члена и легонько нажала на нее — раз, другой.

Адам томно застонал и закрыл глаза.

— Это было просто предположение… на счет заняться любовью, — зашептала Флора, продолжая упоительный массаж.

Через несколько мгновений он отстранил ее руку, медленно разлепил веки и пьяными глазами посмотрел на нее.

Продолжая пикироваться в своей привычной манере, они проворно разделись.

— Куда ты так спешишь? Пожара нет! — лукаво заметил Адам, краем глаза видя, с какой поспешностью она сдирает с себя юбку.

— А ты-то сам куда торопишься? Не упади в реку сгоряча! Запутаешься в штанинах — и бултых!

• Предыдущая
• 81/99
• Следующая