Подьячий Разбойного приказа (СИ) - Костин Константин Александрович - Страница 20

Кто крут? Я крут!

Нет, правда — в одиночку скрутить семерых! Для опытного подьячего — плевое дело, а для меня — достижение. Раньше больше чем с тремя справиться не удавалось. А когда наткнулся на Антошку-Ржавого с четырьмя дружками — пришлось убегать… У него тоже было Быстрое Слово, пусть и свое.

Да, надо признать, что особого подвига в том, чтобы задержать людей боярина Морозова, все же нет. Пожалуй, с любым местным уголовником (кстати, их и здесь называют уголовниками, мол, прячутся за углом справиться было бы сложнее. Уголовник — он как голодный волк, за себя и свою жизнь загрызет любого и биться будет до последнего. А эти… Продолжая сравнение — избалованные домашние псы, которые не привыкли к тому, что можно получить сдачи и, сталкиваясь с отпором — просто теряются. Ну и плюс — это были не бойцы, а так… Грузчики, которых отправили привезти тела.

Но это я знаю, вот вы знаете. А все остальные будут знать только то, что я «семерых одним ударом».

Кто крут? Я крут!

Кто дурак? Я дурак…

Когда прошла эйфория от одержанной победы и в крови перестал бурлить адреналин, когда я получил свои пять минут славы — каждый в Приказе считал своим долго пожать мне руку, хлопнуть по плечу, обнять, или хотя бы с одобрением кивнуть — когда мой мозг вернул себе способность рассуждать здраво… Я понял, какого дурака свалял.

Боярин Морозов потерял часть своих людей, лишился возможности спрятать свое фигуральное грязное белье в лице мертвого вора Заморского, а также возможно продолжить идти по следу пропавшего венца, был пойман за руку в неприглядной попытке спрятать тело приказного дьяка и влегкую может быть обвинен в его смерти… Князь Дашков сотоварищи — я знаю только Телятевского, но это только потому, что не слежу за тем, кто из бояр в чью коалицию входит — наоборот, получил возможность шантажа, рычаг влияния на Морозова с его коалицией, плюс заслужил плюс в репутацию среди сотрудников Разбойного Приказа, вернув тело погибшего товарища…

Дашков получает одни плюсы. А что получает один подьячий?

Одобрительный кивок, минуту славы — и статус врага Морозовых. Вытянув свой хвост из проблемы с венцом, я радостно запихнул этот же хвост в другую мясорубку, не просто встряв в разборки бояр, но и недвусмысленно выбрав сторону. Нет, как подьячий Разбойного Приказа я для всех и так был человеком Дашкова, но… как бы это сказать… его человеком по должности. А теперь все, кому это интересно — будут считать меня его убежденным сторонником, то есть, если раньше для морозовских людей я был потенциальным противником, тем, с кем лучше не общаться, то сейчас я для них — мишень.

С другой стороны, а что я мог сделать?

Мозг тут же подсказал вариант — я мог не делать ничего. Сделать вид, что просто ехал мимо, развернуть лошадь и подождать, пока морозовские увезут тела и заметут следы. Потом приехать к дому, войти в него, вернуться в Приказ и честно отчитать — мол, когда приехал, никого не было, но в доме явно что-то произошло. И все — я больше никому не интересен… хотя нет.

Все равно не получилось бы.

Морозовские ведь успели снять следы моей ауры, я нашел в одной из телег стеклянный бутылек с ними. Нет, на глаз я ауру сравнивать не умею, но чьей еще она могла оказаться? В общем, прикинься я страусом — прожил бы ровно до того момента, пока Морозов не узнал бы, чьи именно следы нашли его люди. А там меня схватили бы на улице, на которой все возможные свидетели отвернулись бы в сторону, привезли бы в подвалы морозовского терема и там, используя метод терморектального криптоанализа, спрашивали бы, что я делал в доме Анфисы и не знаю ли, случайно, где венец.

Венец, венец… Вот еще один гемор на мою голову, вернее… ну, на том место, где геморрою самое место. Что это за штуковина? Зачем она нужна боярам? И что мне с ней делать?

Впрочем, что со всем этим делать — я, кажется, уже придумал.

Валить.

Да не «кого»! А «куда»! Куда угодно, лишь бы подальше от Москвы. На годик, как минимум. Что значит «со службы попрут»? Аа, так я же не просто собираюсь сложить вещички и скрыться глухой лесной чаще у дедушки Изота (какого-нибудь). Подьячих часто отправляют в другие города, типа в командировку, как раз минимум на год. Напрошусь куда-нибудь в Вологду, Казань, Смоленск или вообще в маленький городок, в котором из достопримечательностей только дуб, возле которого Макара задрал медведь семь лет назад, а живого боярина не видели вообще никогда. Посижу там, отдохну годик, а там про меня на Москве и забудут. А может мне и вовсе там понравится?

Князь Дашков, он тоже не дурак, он прекрасно все поймет, так что отправит меня из Москвы без проблем. Сам я к нему на поклон, конечно, не пойду, а вот через дьяка луку намекнуть можно.

От сердца окончательно отлегло и я, пользуясь тем, что Лука куда-то свалил, кажется, к тому же Дашкову убежал, а также тем, что очереди из обиженных грабителями и разбойниками возле нашего стола не наблюдается, решил устроить себе день отдыха. Восьмичасовой рабочий день еще не придумали, а учитывая специфику моей работы я могу спокойно сказать, что ушел «по делам следствия» — и свалить.

Что я и сделал.

Для начала я сбежал в нашу столовку, потому что тетя Анфия меня явно не ждет так рано, а из-за отката от Быстрого Слова есть хочется просто зверски.

«Столовка», конечно, на самом деле не столовка, просто в полуподвальчике одного из зданий Приказа есть кухня с небольшим едальным залом, где тебя всегда покормят любое время дня и ночи. Про «и ночи» — не шутка, руководители Приказа понимают, что преступники ночью спать отнюдь не ложатся, а если твой сотрудник думает только том, что бы перекусить и пугает воров урчанием пустого желудка — это не дело.

В кухне мне без слов протянули миску кальи — не знаю, почему здесь так называют обычный рассольник из соленых огурцов — несколько зажаристых птичек, то ли рябчиков, то ли дроздов — я предпочел думать, что это рябчики — и кружку кваса.

Квас здесь, кстати, имеет больше рецептов, чем пицца в Италии. В этот раз, к примеру, мне достался квас молочный, прохладный, пенистый — от слова «пена» — приятно кислыйпощипывающий язык.

Выхлебав калью — порции, здесь, конечно… — я, огрызая крылышко типа рябчика, окончательно успокоился и пришел к выводу, что надо завтра, с утра же, напросится на отъезд в другой город. Бог его знает, как Морозов отреагирует на арест своих людей, может и отомстить. И пусть мстить он будет не мне, я для него слишком мелкая цель, но… Отомстить-то он может, напав на какого-нибудь человека князя Дашкова. А кто теперь считается прям верным песиком этого самого князя? Ага, верно, начинается на «Ви…», кончается на «…кентий». В идеале было бы вообще прямо сейчас пойти к Луке и… да можно, наверное, прямо объяснить ситуацию. Он поймет. Дураков у нас не держат. Можно, конечно, но лучше отложить этот разговор на завтра. Нет, это не приступ прокрастинации. Просто местные, с одной стороны — народ неторопливый, и вот прямо сегодня отряд мстителей за мной не отправят, а с другой стороны — решается все быстро, и князь может отправить меня в Тверь или Саратов вотпрямщас, не успеешь и оглянуться, как уже будешь скакать по дороге, хвостом к Москве. Конским хвостом, конечно. А тем временем тетя Анфия полезет под мою кровать и несколько удивится, обнаружив там половину бюджета той самой Твери. Нет, сначала перепрятать деньги Заморского — не забывайте, мне еще Анфисе половину отдавать — со всеми попрощаться, купчихе, наконец, украденную одежду отдать, и только потом отправляться в путь-дорогу.

— Вот он где! — за стол ко мне присела Анастасия, — Все ищут, а он тут квасом наливается!

Она вгрызлась в хрустящие пирожки, похожие на небольшие чебуреки, которые поставил на стол повар с кухни. Да, официантов тут не водилось.

Плотный обед и хмельной квас настроил меня на ленивый и благодушный лад, поэтому я только спросил: