Добродетель и соблазн - Джонсон Сьюзен - Страница 24

• Предыдущая
• 24/25
• Следующая

– О Господи… Господи…

Он знал этот восхитительный вздох облегчения со времени лета их любви и всегда вспоминал его с наслаждением. Он потащил ее к постели, упал на спину на мягкий матрас, увлекая ее за собой, и придушенно вскрикнул, когда она нечаянно потревожила его раненую руку.

Она испуганно отдернулась.

– О, прости, прости меня!

– Ничего, мне совсем не больно, – соврал он, притягивая ее обратно, не обращая внимания на резкую боль в руке, надеясь, что его раны не будут снова кровоточить. – Хотя если я совсем вырублюсь, разрешаю тебе посильнее стукнуть меня кулаком, чтобы привести в сознание.

– Ставр! – Оттолкнувшись и держась на руках, она с упреком смотрела на него. – Мы должны подождать.

Его хватка оказалась поразительно сильной, когда он, удерживая ее зад над собой, прогнулся бедрами так, что она почувствовала его эрекцию.

– Больше не ждем, – буркнул он и, весь дрожа от нетерпения, принялся стаскивать с себя штаны, зная, что не переживет, если заботливая рука остановит его. – Я устал от болтовни, – добавил он сердито. А когда его восставший член выскочил на свободу, он был вознагражден, услышав ее тихий лихорадочный стон. – Уж ты-то не причинишь мне боли, – прошептал он, задирая ее юбку и нижнюю рубашку, стягивая с нее шелковые и муслиновые одежды. – Вот теперь я знаю, что жив.

Она вдруг поняла то, что казалось ей спешкой и безумием.

– Мне не надо спорить с тобой.

– Да, не стоит. – Он деликатно поглаживал растопыренными пальцами изгибы ее бедер. – Ты все равно проиграешь.

– Или выиграю, – парировала она страстным шепотом, слегка двигая бедрами под его руками.

Он тихо рассмеялся:

– Мы оба окажемся в выигрыше.

– Начнем прямо сейчас? – поддразнила она, едва заметно шевелясь под его торчащим членом.

– Сейчас было бы в самый раз, – пробормотал он многозначительно.

Она встала на колени над ним.

– Я вижу, здесь ран нет… – Она пробежалась пальцами по всей длине толстого пениса.

– Все во вполне рабочем состоянии, – ответил он насмешливо.

– Нам придется убедиться в этом, – заметила она игриво.

Она смотрела, как его член под ее руками на глазах набухает и растет, блестящая головка трепещет в унисон с биением сердца, приобретает темно-алую окраску. Его глаза закрылись, спина выгнулась дугой, а она любовалась творением рук своих.

– Да ты чудо как здоров, – пробормотала она и покрепче сжала пальцы. Результат не замедлил сказаться – член восстал заметно сильнее. – Прелесть моя, ты просто рвешься в бой, – пробормотала она.

Его ресницы приподнялись, зеленые глаза пылали.

– Я рад, что ты согласна, ведь я готов месяц не выпускать тебя из постели. – Его палец скользнул по лобку, затем ниже, деликатно обследовал липкую, влажную щель. – Надеюсь, ты сможешь продолжать. – Чуть подтолкнув ее вверх, его палец проник в ее сладостное лоно, и она растаяла вокруг него, сочная и теплая, взмокшая от вожделения.

– Потому что мне хочется, чтобы это длилось бесконечно… – Он перевел дух и засунул еще один палец.

Озабоченная интенсивной пульсирующей болью между ног, она смотрела на него невидящим взглядом, пытаясь понять смысл его слов.

– Длилось? – В ней нарастало предчувствие оргазма, и она никак не могла понять слово «длилось», вполне разумное в других обстоятельствах. – Пожалуйста… не говори этого, – задохнулась она, неистово ерзая на его пальцах.

– Ну, может, в следующий раз, – пробормотал он, вынул пальцы, перевернулся и устроился у нее между ног, не чувствуя боли благодаря нарастающему вожделению.

– Ты не против, правда ведь? – проронила она, раздвинула ноги пошире, прогнулась дугой бедрами вверх и принялась лихорадочно тереться влажной плотью о его восставший член.

Не склонный отвечать, умирая от наслаждения, он прижал ее бедра, быстро пристроился к зовущему жару и вошел в нее, в ее сладостное убежище.

Уцепившись за его плечи, она заставила его войти глубже, поглотив своей шелковистой пульсирующей плотью, со страстью, от которой закипает кровь, о которой он мечтал в мучительные месяцы выздоровления.

– Ну как, ты чувствуешь, что ты живой? – задыхаясь, вопрошала она, охваченная радостью жизни.

Тихое урчание, вырвавшееся из его горла, было продолжением его ответа, выражая переполнявшие его чувства. Он поддал бедрами, проникая в нее все глубже, крепко обхватил ее, ритмично и умело работая тазом, автоматически настраиваясь в такт ее ответу. Она, как всегда, мчалась на всех парах к оргазму, хотя у них обоих были причины для безудержной страсти после столь долгой разлуки и воздержания… и он спешил сравняться с ней, утолить ее желание. Секунду спустя они одновременно взорвались в бурном экстазе, его необузданность на мгновение затмила все, окружающий мир перестал существовать, торжествующая сущность жизни властно утвердилась во всем своем великолепии.

Счастье и блаженство переполняли их.

Татьяна первая перевела дух.

– Прости меня. Ты ведь хотел, чтобы это было долго, – заметила она с грустью.

Его грудь тяжело вздымалась, он пожал плечами и наклонился, чтобы поцеловать ее в кончик носа.

– Это… не важно, – прохрипел он.

– Потому что у нас еще целая ночь.

– По меньшей мере.

– Или тысяча ночей, – воскликнула она с восторгом.

Он сделал глубокий вдох.

– Или десять тысяч ночей.

Она притянула его голову и радостно поцеловала его.

– Разве это не здорово?

Он кивнул, а в голову ему вдруг пришла мысль о том, что многие из его людей оказались не столь везучими. На его лице появилось серьезное выражение.

– Я не сделала тебе больно?

– За тридцать секунд? – Он стряхнул с себя грусть. – Вовсе нет.

Удача и судьба – таков удел солдата. И оба знали это.

– Я постараюсь быть лучше.

– Ты и так великолепна во всех отношениях. Лучше и быть невозможно.

– Правда? – У нее был слишком небольшой опыт в любовных делах, она еще многого не знала.

– Правда.

– Как ты мил.

– Я рад, что ты так думаешь.

– Ты не устал?

Он увидел ее выжидающий взгляд и дал требуемый ответ.

– В общем-то нет.

– Как хорошо, значит, я имею в виду… ты ведь не сказал… Ну, в следующий раз, – выговорила она с трудом, покраснев самым восхитительным образом.

– Скажи прямо, чего тебе хочется.

Она еще больше зарделась.

– Ну, я не знаю. Не спрашивай меня.

– Тебе надо научиться говорить мне, чего тебе хочется. Так тебе больше понравится.

– Мне и так уже все нравится.

Он рассмеялся:

– Тебе всегда нравится. Тогда я начну первым. Почему бы тебе не снять это платье?

– И это все? – Она бросила на него кокетливый, дразнящий взгляд.

Он покачал головой.

– Снимай с себя все.

– Тогда и ты должен раздеться тоже. Ты ведь не снял рубашку. Ничего, я не испугаюсь, – добавила она, бросив на него проницательный взгляд.

Скатившись с нее, он не сразу ответил. Он сел, откинувшись на изголовье постели.

– Это не так страшно, как выглядит, – произнес он нарочито безразличным голосом.

– Я понимаю.

– Раны заживают медленно.

– Дорогой, я же не дитя. Он чуть поморщился.

– С этим можно подождать, верно ведь?

– Я не испугаюсь вида ран, – заметила она мягко, повернувшись на бок, чтобы лучше видеть его.

– Не говори потом, что я не предупреждал тебя, – пробормотал он, слегка наклонился вперед и взялся за рубашку на спине.

– Ради Бога, Ставр. Ты что, считаешь меня слабонервной дамочкой?

Он все еще колебался.

– Ставр!

Он сдернул рубашку через голову. Ее едва слышный возглас был не так заметен, как ужас, отразившийся на ее лице.

– Я же говорил тебе, – сказал он спокойно и принялся натягивать рубашку обратно.

– Нет, не надо. – Она поднялась и удержала его руку. – Все в порядке. Ты жив, и это единственное, что имеет значение, – добавила она ласково, проведя пальцем по краям шрама на его руке. Ужасный воспаленный шрам был ярко– красного цвета, удар меча оставил глубокий рваный след. Опустившись на колени, она улыбнулась ему. – Теперь, когда ты дома, ты быстро выздоровеешь. – Она старалась не смотреть на множество пересекающихся шрамов на верхней части тела, следы ударов меча и кинжала, один, самый опасный для жизни, где меч пронзил его тело, находился прямо под сердцем. Он еще не зарубцевался до конца, и она подозревала, что самый жуткий шрам на спине – это тот, где меч вышел. – Сейчас я смажу твои раны бальзамом, и попробуй только отказаться, – добавила она, погрозив ему пальцем. Ольгина бабушка славится своими целебными мазями. И не шевелись, я сейчас вернусь.

• Предыдущая
• 24/25
• Следующая