Уроки для двоих (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 45

— Дядя Лёва, дядя Лёва! — услышала я ликующие крики и, облегчённо выдохнув, прислонилась лбом к прохладной стене.

Этот мужчина умудрился пролезть в нашу семью, не успев жениться на мне. Что же будет дальше?..

А дальше Лев поговорил с Фредом и Джорджем, и ребята пришли на кухню сияющие, как две лампочки. Сосед всего лишь объяснил им, что у него появились неожиданные дела, и пообещал, что будет ждать нас в гости в ближайшие выходные — а мои бандиты уже расцвели, словно две рыжие розочки, и прибежали сообщать мне радостные вести.

Потом, когда близнецы ушли умываться, а я опустилась на кровать в своей комнате, намереваясь чуть побездельничать и почитать перед сном книгу, телефон зазвонил уже у меня. Я посмотрела на экран и закусила губу — Лев. Сердце заполошно застучало в груди, руки похолодели от волнения, и я несколько секунд не брала трубку, выравнивая сбившееся дыхание.

— Алло…

— Алён? Ты можешь сейчас говорить?

Голос Льва показался мне уставшим.

— Да. Что-то случилось?..

Почему-то, задавая этот вопрос, я уже не сомневалась, что так оно и есть.

— У Наташи был выкидыш, — ответил Лев мрачно, и я от шока даже дышать перестала. — У неё истерика, у матери её истерика, у Виталика истерика… В общем, я хотел сказать, что завтра меня не будет в школе, Шустрову я предупредил. Мне нужно как-то это всё разрулить и всех успокоить. Не представляю, правда, как.

— Бедная, — прошептала я, зажмуриваясь — глаза кололо от слёз. — Это ужасно.

Лев помолчал несколько секунд, потом сказал ещё мрачнее:

— Наташа сейчас ужасно обижена на Виталика, говорит, что из-за него всё. Я не знаю, я же не врач, но думаю, доля истины в этом есть — он последнее время ей здорово нервы трепал. Возвращаться домой она не хочет, но к Сашке и бабушке ей тоже нельзя в таком состоянии. Не представляю, как это всё разрулить, — повторил сосед, вздыхая. — Алён… через полчаса я пойду гулять с Ремом, пойдёшь со мной?

Если бы не вся эта ситуация, я бы, наверное, отказалась — устала просто ужасно, как всегда бывало после первого рабочего дня. Но мне хотелось поддержать Льва. Не знаю, любит он Наташу до сих пор или нет, но то, что он до сих пор решает проблемы семьи брата, и ему это не доставляет удовольствия, очевидно.

— Да, пойду.

Через полчаса, уложив близнецов и убедившись, что мама засела в своей комнате за просмотр какого-то сериала про любовь миллионера и простой девушки, я вышла из дома, спустилась вниз — и улыбнулась стоящему возле подъезда Льву. Он был в шляпе, но я всё равно заметила, что глаза у него кажутся уставшими и больными.

— Привет, — сказала я, наклонившись, и потрепала Рема по голове. — Как ты?

— Ты меня спрашиваешь или его? — Лев бледно улыбнулся.

— Тебя, конечно. Рем же не умеет разговаривать.

— Знаешь, иногда я жалею об этом. Думаю, он мог бы рассказать мне что-нибудь интересное. Что же касается меня… терпимо, Алён.

Мы медленно пошли вниз по улице, ко входу в парк.

И несмотря на то, что настроение у обоих было не очень, я всё равно наслаждалась прекрасной вечерней погодой. Небо было чистым, светло-голубым вверху и сиреневым внизу, а на закате горело бордовым — как след от зашедшего солнца. И воздух, невесомый и лёгкий после дождя, наполнял лёгкие, и с каждым вдохом дышать становилось всё легче, уходила накопившаяся за день усталость.

— Нехорошо так говорить, — вдруг произнёс Лев негромко, — но я думаю, это к лучшему. Витале и Наташе надо бы друг с другом разобраться, а не детей сейчас рожать.

— Некоторые рожают детей в надежде разобраться друг с другом, — пробормотала я, вспоминая парочку таких знакомых, и сосед скептически фыркнул.

— Всё равно что делить на ноль — бесполезно.

Математик…

— Впрочем, когда-то я этого не понимал, — вдруг признался Лев и остановился, ожидая, пока Рем пометит дерево. — Думал: как жена забеременеет, у нас всё наладится. Хорошо, что этого так и не случилось.

— Не забеременела?

— Она не хотела детей, — объяснил мужчина и пошёл дальше. Я шагала рядом и внимательно смотрела на его серьёзное лицо. — Может, ты встречала таких девушек? Её волновали собственная карьера, путешествия и приключения, друзья и тусовки, а дети — нет. «Когда-нибудь, после сорока», — так она мне говорила. Я пытался повлиять, надеялся, но… — Лев пожал плечами. — И хорошо, что не смог изменить её мнение, она бы потом пожалела, и все бы страдали — и я, и она, и тем более ребёнок.

— Лет в двадцать я бы не поняла даже, как можно не хотеть детей, — пробормотала я и подняла голову, косясь на наш дом. Верхние этажи виднелись за деревьями: в окне близнецов свет не горел. Надеюсь, они действительно спят. — А сейчас очень даже понимаю… Таких детей, как мои, вообще странно хотеть.

Лев рассмеялся и посмотрел на меня с лукавством.

— Ладно тебе, я уже говорил — хорошие мальчишки. А сейчас они лучше себя ведут, правда?

— Правда. Но вот сегодня…

И я принялась рассказывать Льву про прекрасный пересоленный омлет с грибами и яблоками. Он ещё больше повеселел, и домой мы возвращались почти в радостном настроении.

И долго целовались в лифте, а потом и на лестничной площадке.

Но домой к нему я всё же не пошла.

Весь следующий день был заполнен переживаниями. Во-первых, я беспокоилась за Льва — как он там справляется с истериками родственников? — во-вторых, раздражалась на коллег, которые засыпали меня вопросами о нём и пытались выведать, что случилось, чуть ли не силой. В-третьих, Фред и Джордж предсказуемо засопливились, как всегда после возвращения с моря — акклиматизация, и я волновалась ещё и за них. Обычно у мальчишек всё заканчивалось соплями и небольшой температурой, но мало ли…

До вечера от Льва не было ни сообщений, ни звонков, и чем больше проходило времени, тем сильнее я сомневалась, стоит ли мне самой звонить или писа́ть. Мало ли, может, ему не до меня? Да и вообще я ему никто, так, соседка.

Терзалась подобным образом я до девяти вечера — в девять Лев написал сам.

«Я дома, только приехал. Как у тебя прошёл день?»

От облегчения, что он всё-таки вспомнил обо мне, я едва не свалилась с кровати. И тут же, сжав телефон в руке с такой силой, что он едва не затрещал, призналась самой себе — нет, так дальше не может продолжаться. Нам со Львом надо поговорить нормально, по душам, и прояснить, что мы хотим от этих отношений. Возможно, если бы я не подслушала тот его разговор с братом, то и не заморачивалась бы, но что было, то было. И я не могла понять, зачем я Льву, если существует женщина, в которую он влюблён, и у которой, по-видимому, рушится брак. Не лучше ли бросить все силы на её завоевание, а не тратить время на меня и моих детей?

Кроме того, мне очень не хотелось, чтобы Лев, хорошенько очаровав Фреда и Джорджа, через пару-тройку месяцев бросил и меня, и их. Сейчас ещё не поздно дать задний ход, ребята, конечно, будут переживать, но я объясню. Они не маленькие, поймут. Но ещё немного — и для них это окажется слишком сильной травмой.

«Прошёл почти как вчера, в рутине. А как твои дела?»

Я и не надеялась, что Лев ответит больше двух слов. Но сосед удивил.

«Так и не расскажешь. Может, ты спустишься, Алён? Сейчас или через час, когда я пойду выводить Рема».

Я посмотрела на часы в углу экрана. Девять часов пятнадцать минут. Около десяти близнецы отправятся по кроватям, мама — смотреть телевизор, как всегда, а значит…

«Через час».

Ровно через час я, как и обещала, спустилась вниз — и вся моя решимость поговорить откровенно едва не растворилась в окружающем пространстве, когда я заметила, каким замученным выглядит Лев. Настолько замученного человека я последний раз видела лет пять назад, когда маме удаляли желчный пузырь — её лечащий врач всю ночь и утро оперировал, а потом пошёл разговаривать с родственниками пациентов, среди которых была и я. С землисто-серым лицом и красными от недосыпа глазами, тот хирург напомнил мне вампира, как и Лев сейчас.