РЕФЕРЕНС. Часть вторая: ’Дорога к цвету’ (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич - Страница 24

— Вы говорите ужасные вещи, Михл!

— Потому что я старый злобный мудак? Циничная сволочь, которую никто не любит? — припомнил я с усмешкой наш давний разговор.

— Нет, простите. Вы правда хотите помочь. Но я справлюсь.

— Ты сильная девушка, — согласился я. — Но это редко приносит счастье в личной жизни. Ладно, поставим разговор на паузу до прояснения обстоятельств. Надеюсь, что предмет беседы ещё существует — Калидии давно пора бы вернуться…

Калидия не вернулась. Мы просидели до утра — Алька засыпает, пригревшись на моём плече, тревожно подскакивает, проснувшись:

— Ещё нет?

— Нет, спи.

— Я не сплю! — и засыпает снова.

Может быть, пару раз задремал и я, но старикам надо меньше сна. Когда окончательно рассвело, мы признали, что всё плохо.

— Калидия убита или попала в плен, — сказал я Анахите. — Не знаю, что хуже.

— А Багха? Как же моя Багха? — заволновалась Нагма.

— Багха тоже не вернулась.

— Мы должны её найти! — решительно заявила она. — Как девочка, которая искала котика!

Калидия её волнует меньше, Нагма её не очень любит и упрямо называет «худая-вредная», хотя девушка уже вернулась к нормальному весу.

— Я тоже за разведку, — сказал я. — Боевая единица из меня сомнительная, но хотя бы попробую выяснить, что случилось.

— Я с вами! — тут же заявила Алиана.

— Ни в коем случае, — решительно осадил её я. — У меня хотя бы боевой опыт, а ты будешь балластом.

— Я знаю горные тропы! — сказала Анахита. — Могу проводить.

— Прекрасно, постарайся описать их словами или попроси Нагму нарисовать. Но со мной ты не пойдёшь, у тебя дочка, ей нужна мать.

— Знаешь, — сердито сказала Анахита, — дедушка ей тоже пригодится. Ты за месяц сделал для неё больше, чем… неважно кто за всю её жизнь.

— За меня не волнуйтесь, я старый, а значит, осторожный. Прогуляюсь, посмотрю и обратно. Если она в плену, может быть, удастся её спасти. Обменять, например.

— На что? — скептически спросила Анахита.

— Понятия не имею. Но что-то же им тут надо? И дело тут не в дочери Креона, потому что владетелю на неё плевать. Она не годится для торга или шантажа, поэтому её ценность относительна. В крайнем случае, сдадим им замок.

— Замок, за девчонку? — удивилась Анахита.

— Нам его не удержать, так что это вариант. Надеюсь, они ещё не узнали, какая тут инвалидная команда засела. Кстати, кто-нибудь видел Берану? Если у неё есть способ командовать Багхой, может быть, есть и способ её найти?

Стали вспоминать, кто, когда и где видел мать Калидии — оказалось, что последними были мы с Нагмой. После того, как она стремительно свалила с нашего портретного урока, никому на глаза больше не попадалась. Анахите пришлось самой и качать воду, чтобы помыть дочку, и притащить из подвала уголь для печки.

Все согласились, что это странно, — Берана всегда была где-то рядом.

Нашлась она в своей комнате, где просто лежит на кровати, глядя в потолок.

— Берана, ты не спишь? — спросил я, чувствуя себя весьма неловко.

Не знаю даже, она вообще спит? Женщина повернула ко мне голову — глаза открыты. Что-то в ней неуловимо изменилось.

— Берана, я не могу приказывать, я не владетель и вообще тебе никто, но Калидия попала в беду. Не знаю, значит ли она что-то для тебя, и что вообще такое теперь «ты», но, если можешь чем-то помочь, — я прошу тебя, помоги. Она ушла с Багхой, я собираюсь её искать. Сможешь подсказать, где? Может, на кисе есть маячок?

Женщина встала и принялась молча одеваться. Сбросила домашний наряд, продемонстрировав, что кибернетизация не испортила фигуру, надела защитного цвета штаны, майку с длинным рукавом, тёплую кофту, куртку, натянула высокие ботинки. Всё это со склада, я там видел походное шмотьё. Не думал, что Берана запаслась.

Я направился за ней, следуя вниз по лестнице. На складе женщина открыла один из «невскрываемых» сейфов — просто потянула за ручку, и он открылся. Я не успел подробно разглядеть содержимое, но кажется, там оружие. Вытащила два шлема. Один напялила себе на голову, другой протянула мне.

— У меня свой есть, — сказал я, но она сунула его мне в руки таким настойчивым жестом, что я не стал спорить. Может, у них по уставу так положено — всем в одинаковых касках ходить.

Берана закрыла сейф и уставилась на меня с ожиданием.

— Чего?

Женщина постучала себя пальцем по шлему. Я вздохнул и надел тот, что она выдала мне. На прозрачном забрале ярче проступили контуры предметов, стало лучше видно в тенях, а ещё на лестнице появилась стрелка вверх.

— Так ты собираешься со мной в горы? — догадался я наконец.

Берана молча пошла по ступенькам. Я подёргал ручку сейфа — опять закрыто. Вот чёрт.

Я зашёл к себе в комнату за разгрузкой, броником и автоматом, потом на кухню — собрал сухпай и взял воду, надел тёплую куртку, тоже взятую из складских запасов. В общем, провозился прилично, но, когда вышел на улицу, увидел, что Берана терпеливо ждёт меня во дворе.

Первую пару километров я бодрился, несмотря на нарастающую боль в ногах, но потом плюнул на своё абсурдное джентльменство и отдал рюкзак женщине. То есть, киборгу, конечно. Женщине было бы некрасиво, а киборгу как бы и ничего.

Берана прёт в гору, как реактивный трактор, а у меня мышцы ног превратились в ноющий кисель уже на втором подъёме. Сердце колотится, в глазах темнеет.

— Да стой ты, горный локомотив, — не выдержал я, — мне надо передохнуть. Я старенький, я ж кони двину.

Женщина остановилась, огляделась, села на камень.

— Не простудишь себе чего-нибудь? — я пощупал камни, они ледяные после ночи, только что иней сошёл.

Я-то предусмотрительно прихватил с собой каремат-поджопник. Берана, разумеется, ничего не ответила, да я и не ждал. Уселся, достал блокнот, карандаш, стал набрасывать скетч портрета. Надо отдышаться минут двадцать.

— Может быть, тебе там и нечего простуживать, — говорю с ней, как с сидящей кошкой, не ожидая ответа. — И очень, кстати, жаль, потому что женщина ты красивая. И дочке твоей, если мы её найдём, очень бы пригодилась мать. Потому что таращит её уже совсем не по-детски, комплекс на комплексе сидит и психозом погоняет. И куда они её загнали прошлой ночью — один Ктулху знает. Ктулху и, я надеюсь, ты. Что скажешь, женщина-паровоз, ты знаешь, куда мы идём, или наугад меня в горы тащишь?

На визире моего шлема зажглась стрелочка, показывающая направление. Кстати, отнюдь не на кыштак.

— О, ты меня понимаешь, отлично, — кивнул я. — И далеко нам ещё?

Стрелочку сменила карта. Очень схематичная и крупная, но привязаться к местности можно.

— Спасибо, сразу бы так. Моим темпом долго ковылять, но не так далеко, как я боялся. Вряд ли ты сможешь объяснить, откуда тебе известны координаты, да?

Карта погасла, на её месте проявилась простенькая картинка со злым шипящим котиком.

— Ого, тут и стикеры есть? — удивился я. — А, стоп, торможу. Это же Багха, да?

Надо же, у нас есть канал коммуникации. Слабенький, но лучше, чем ничего. Философский вопрос «А с кем именно я сейчас коммуницирую» оставим на потом. Надеюсь, это настоящая Берана подаёт мне сигналы в узкую щёлку, которую удалось проковырять в блокировке. Но вполне может быть, что это какой-нибудь резервный технический протокол обмена для киберов, как-то совмещённый с интерфейсом шлема.

— Значит, я был прав, в ней маячок. Логично. Животное редкое, уникальное, краснокнижное. Дорогое, опять же, наверняка. За ней глаз да глаз нужен.

Я разговариваю и рисую, но референс не всплывает. Такое ощущение, что в рисунке не хватает чего-то важного. Увы, я все ещё бесполезен. Печаль.

— Прости, Берана, — вздыхаю я. — Мироздание перестало смотреть моими глазами, и я его понимаю. На кой черт ему глаза подслеповатого старика? Так что пойдём потихоньку дальше. Будем делать, что можем, и будь что будет.