Греховный соблазн - Джонсон Сьюзен - Страница 42

• Предыдущая
• 42/60
• Следующая

Но, налив себе бокал, она с отвращением взглянула на него и отставила.

Дальше начались сомнения относительно того, зажечь или погасить лампы. Что привлечет меньше внимания? Стоит ли переодеть вечернее платье или нет?

Изнемогая от нервного возбуждения, она никак не могла решить, что делать, и поэтому все осталось по-прежнему до тех пор, пока вскоре после полуночи не открылась балконная дверь. В комнату ступил Макс.

Неистовое желание заглушило едва слышный голосок разума, и Кристина, подлетев к Максу, бросилась в его объятия и стиснула изо всех сил.

— Я хочу чуда, — прошептала она. — И хочу тебя.

Прижимая ее к себе, он коснулся губами маленького ушка.

— Я твой волшебник… только сначала поздоровайся с Бертом.

Кристина, сконфуженно багровея, отпрянула. Макс, отнюдь не отличавшийся застенчивостью, небрежно взмахнул рукой:

— Дорогая, это Берт Дэвис. Берт, это княгиня Кристина. А теперь скажи ей, кто ушел.

— Князь покинул замок десять минут назад, мэм, — почтительно сказал Берт.

Кристина облегченно вздохнула.

— Спасибо, Берт. За то, что помогаете… нам. Будем надеяться, что все скоро уладится.

— Да, мэм. Маркиз, похоже, готов на все ради этого.

— Я скоро вернусь в сторожку, — пообещал Макс, кивнув Берту на прощание. У него были дела поважнее. Например, целовать любимую женщину.

— Да, сэр. Следите за светом в бильярдной, когда будете уходить. Братья все еще там пьют.

— Обязательно.

Когда Берт исчез в ночи, Макс закрыл дверь и с улыбкой повернулся к Кристине.

— Итак… о чем мы? Да, о чудесах, — поддразнил он, притягивая ее к себе. — Что ты скажешь, если мы переделаем мир по нашему вкусу? Каково твое первое желание?

Кристина глубоко вдохнула, пытаясь успокоить нервы.

— Я думать связно и то не могу. Слишком уж страшно… видеть тебя тут.

— Никто не знает, что я здесь. Ганс ушел.

Имя мужа резануло слух, и она в ужасе сжалась.

— Ты не можешь оставаться долго, — прошептала она. — Прости, но…

— Всего несколько минут. Садись, — утешил он, подводя ее к стулу. — Я пока проверю двери и окна. На всякий случай.

Он чувствовал ее неотступный взгляд все то время, когда обходил комнату, задергивал шторы, задвигал засов, прислушивался к посторонним звукам, перед тем как вернуться к ней. Усевшись на пол у ее ног, он нежно коснулся сцепленных пальцев.

— Что он тебе сказал?

— Ничего, — пробормотала она, не глядя на него. — Просто, как всегда, был невыносимо груб. Ничего нового.

Их глаза встретились, и Кристина вдруг улыбнулась:

— Теперь, узнав, что такое счастье, я нахожу Ганса еще более омерзительным, чем обычно, вот и все.

— Он не угрожал тебе?

— Нет, только говорил гадости.

— Значит, угрожал.

— Не более, чем раньше. Дорогой, я не хочу о нем говорить. И даже думать. Никогда.

— Какой красавицей ты выглядела сегодня утром: розовощекая, свежая, как полураскрывшаяся роза!

Разве можно было устоять против его улыбки?! Нахмуренное лицо Кристины сразу разгладилось.

— А ты — словно сон, вдруг ставший явью.

— Я не смог жить в разлуке с тобой.

— Я рада, хотя мое сердце готово выскочить из груди.

— Могу я посидеть с тобой?

Он чувствовал себя зеленым юнцом, просившим о первом свидании, но в воздухе ощутимо разливалось напряжение.

— Дверь заперта, — добавил Макс, видя, что она колеблется. — А если кто-то попытается вломиться, я спрыгну с балкона, прежде чем они войдут и увидят, что ты одна.

Кристина зябко потерла руки.

— Пожалуйста, садись, — пролепетала она, желая того же, что и он, пусть и на секунду.

Макс только сейчас понял, что все это время сдерживал дыхание. Одним упругим движением он поднялся на ноги и повел Кристину к диванчику с вышитыми подушками. Устроившись поудобнее, он усадил ее себе на колени, но изо всех сил старался не целовать.

— Скажи мне, что никто сюда не ворвется, — дрожащим голосом выдавила она, неестественно выпрямившись, словно на экзамене по манерам и этикету.

— Ты в безопасности, — мягко заверил он.

— И ты не останешься надолго.

— Я уйду, когда ты попросишь.

— Ты уверен? Никто не сможет войти?

— Им придется взломать дверь, милая, — повторил он, как ему казалось, уверенным тоном.

Кристина облегченно вздохнула и легко коснулась его руки. Тепло его тела проникало сквозь рубашку, согревая ее ладонь. Спокойная сила умиротворяла.

— Ты, наверное, считаешь меня…

— Я знаю, почему ты так напугана, дорогая. Все вполне естественно. И, не будь я безумно влюблен, не стал бы пугать тебя еще больше. Прости. Я знаю, нужно уходить, но… — Он слегка пожал плечами. — Я не могу.

— А я не хочу, чтобы ты уходил, иначе сразу же вытолкала бы тебя за дверь.

— Значит, мы оба едины в своем желании, — рассмеялся он.

— Или в любви.

— Иногда мне кажется, что это одно и то же. Я никогда раньше не был в Силезии, да и не приехал бы, если бы не ты. А ты… глуха к доводам рассудка.

Кристина медленно провела ладонью по его руке, до самого плеча.

— Это доводы рассудка побуждают тебя лазать по балконам в такую метель?

— Совершенно верно, — кивнул он, сидя неподвижно и наслаждаясь ее прикосновением. — В жизни еще не испытывал подобного вдохновения!

— Но ты любишь меня?

— Да, — прошептал он.

— Не слишком мудро с твоей стороны.

Макс покачал головой.

— Ты и не представляешь, на что я способен.

— Почему же, ведь ты смог принести с собой кусочек рая, — призналась она, обвив руками его шею. Его любовь озаряла ее душу. Его уверенность давала мужество.

— Я знал, что тебе это нужно.

— Ты всегда знаешь, что мне нужно.

Макс перевел дыхание.

— Тебе, пожалуй, не стоило этого говорить.

Кристина ощутила, как его возбужденная плоть упирается в ее ягодицы, и осторожно взъерошила волосы любовника.

— Мне и этого не хватало, — призналась она.

— Иисусе, Кристина, — взмолился он, — и это после того, как я пытаюсь разыгрывать здесь джентльмена!

Зеленые глаза озорно сверкнули.

— Мы могли бы поторопиться.

— Ты уверена? — сдавленно выдохнул он. Никогда еще он не проявлял подобного бескорыстия!

— Но ты ведь тоже кое в чем уверен.

Его достоинство мгновенно набухло еще сильнее, и Кристина с лукавой усмешкой немного поерзала на твердом стержне, сгорая от желания.

— Я едва держусь, — умолял он. — Не делай этого, если только не намереваешься…

Но Кристина прижалась к нему еще теснее.

— Мы так давно не были вместе…

— Слишком, черт побери, давно, — задохнулся он.

— Тебе нужна кровать?

Темные глаза неистово сверкнули.

— Ты о чем?

— Думаю, ты мог бы взять меня стоя, на городской площади, средь бела дня.

— А я думаю, что ты бы мне позволила, — проворчал он, резко поднимая ее и задирая платье и нижние юбки. Снова усадив ее на колени, он легко развел стройные бедра, сунул пальцы в разрез панталон и проник во влажные недра.

— Ты действительно хочешь, чтобы я поспешил?

Кристина что-то неразборчиво пробормотала. Каждое его прикосновение воспламеняло, разжигая неукротимое вожделение, опалявшее жестоким огнем желания. Она покачала головой, но он не заметил, потому что в этот момент другой рукой расстегивал брюки. Еще секунда, и он повернул ее так, что она оседлала его бедра. Без малейшего усилия поддерживая ее за ягодицы, он направил свою плоть в ее медовую сладость. И замер, раздувая ноздри.

— Последний шанс остановить меня.

Но ее глаза были закрыты. Тело напряглось в ожидании.

Напрасный призыв совести затих, растворился в порыве страсти, и Макс опустил ее на свой стальной стержень. Она вобрала его, обволокла, приветствовала тихим самозабвенным всхлипом, прозвучавшим эхом его лихорадочного желания.

И когда прижалась к его бедрам своими, когда светлые завитки смешались с темными, когда его фаллос погрузился глубоко-глубоко, Макс снова остановился — не потому, что хотел. Просто не смог дышать. И Кристина тоже.

• Предыдущая
• 42/60
• Следующая