Греховный соблазн - Джонсон Сьюзен - Страница 9

• Предыдущая
• 9/60
• Следующая

Но его все же тревожило, что обыкновенные поцелуи так будоражат душу. Возможно, все дело было в стремлении к независимости… или попросту в страхе развратника перед столь непривычными эмоциями.

Он отпустил ее и, отступив, тихо признался:

— Я не привык к такому.

— Я тоже.

Не понимая его сомнений, она трепетала от желания.

— Сейчас я растаю… прямо здесь.

— Ни в коем случае, — возразил Макс, подстегиваемый эгоистическими мотивами, снова ступив на знакомую почву. Вручив Кристине шляпу, перчатки и жакет, он подхватил ее на руки и понес по коридору в снятую комнату. Распахнул дверь носком сапога, быстро переступил порог и, поставив Кристину на ноги, задвинул засов.

— На этот раз ты вспомнил.

— И не говори. Ты вообще не должна была этого видеть.

— Значит, ты не склонен к эксгибиционизму.

— Нисколько, — резко ответил он, раздраженный напоминанием о других женщинах в тот момент, когда его одолевало столь невероятное, почти юношеское вожделение.

— Не сердись. Пожалуйста.

И он вдруг почувствовал себя негодяем, ничем не отличающимся от ее проклятого мужа, стараниями которого она стала такой робкой мышкой.

— Я не сержусь. И прости меня… умоляю. Иди сюда. Посиди со мной.

— Не знаю, смогу ли.

— Просто посиди, — попросил он, взяв ее за руку и предполагая, что она боится.

— Я только… — Она подняла руку, показывая, как дрожат пальцы. — Не знаю, смогу ли двинуться с места.

— Иисусе…

После стольких опытных в любви женщин в его жизни Макс был окончательно сбит с толку.

— Ты уверена?

А он предполагал, что такая невинность предпочтет долгую любовную игру.

— И не испугаешься?

Кристина покачала головой, явно балансируя на краю пропасти.

Если она хочет мгновенного удовлетворения, он более чем рад услужить.

Он поспешно поднес ее к постели и уложил на стеганое покрывало.

— Скорее, — прошептала она.

Одним движением подняв ее юбку до талии, он потянулся к завязкам панталон, дернул за бант и, спустив их, отбросил в сторону. Но едва его пальцы коснулись ее пульсирующего лона, как Кристина с тихим всхлипом изошла в судорогах разрядки. Скользнув пальцами в жаркую влажную глубину, он принялся гладить и массировать крошечный бугорок с искусством истинного мастера, впадая в ритм ее извивающихся бедер, проникая на расстояние, необходимое для наибольшего наслаждения. Она истекала любовным соком, он это чувствовав и горел желанием вонзиться в сладостную плоть и загнать ее и себя до смерти.

И сделает это, как только до конца удовлетворит ее.

Макс подождал, пока замерли последние содрогания, и, подстегиваемый той же безумной жаждой, что привела ее к вершине, почти оторвал пуговицы на бриджах и, даже не успев снять сапоги, встал на колени между ее разведенными ногами и вонзился в нее. Слишком рано, он знал это, ибо его репутация частично основывалась на способности продолжать игру до бесконечности. Но сейчас ему было не до утонченности. Движимый алчной похотью, он вонзался в нее словно одержимый: свирепо, неутомимо, исступленно. Но даже в тисках безумного жадного сладострастия он со своим природным талантом любовной игры, отточенным в бесчисленных будуарах по всему миру, бессознательно заботился о том, чтобы доставить наслаждение своей даме. Перенесенная в чувственный рай, доселе незнакомый ей, она жадно льнула к нему, обволакивала, расставляла бедра еще шире навстречу каждому мощному выпаду, поглощая его плоть со сдавленными криками блаженства и потрясения.

Макс слышал эти крики, проникавшие сквозь горячечный туман его сознания, и попытался взять себя в руки, подавляя отчаянное желание погрузиться в нее очередным рывком.

— Я сделал тебе больно? — встревоженно спросил он. Кристина покачала головой и выгнула спину навстречу его толчкам, чувствуя, как напряжение снова накапливается. Безрассудно счастливый, окрыленный, бесконечно благодарный, он снова вонзился в нее, насаживая на себя, держа в плену своей налитой плотью, прежде чем отстраниться для следующего погружения.

— Не… не… не смей!

Она с силой надавила ему на спину, не позволяя выйти, хрипло умоляя о чем-то…

Все следы невинности были выжжены, уничтожены его ласками.

Шире расставив пальцы, он стиснул ее бедра, наслаждаясь божественным ощущением мягкой кожи, горячим шелком ее киски, и в который раз дал ей то, чего хотела она, чего хотел он. Поглощая, овладевая, наполняя до отказа. Ее исступленные крики стали мерой, эталоном, метой точных пределов его проникновения. И когда она снова забилась в конвульсиях, он втайне понадеялся, что хозяин окажется достаточно тактичным, чтобы пропустить мимо ушей вопли страсти.

Но тем не менее глянул на дверь, желая убедиться, что засов задвинут.

И когда ее буря затихла, оставив лишь легкие вздохи насыщения, он позволил себе достигнуть пика, выйдя из нее в самый последний миг и разбрызгав семя на ее живот. Несколько бесконечных лихорадочных мгновений затмили все. Макс забыл, где он, кто он, забыл все, кроме ослепительного пульсирующего оргазма, сотрясшего его тело. Каждый спазм пронзал его насквозь с такой потрясающей силой, что он закрыл глаза, терзаемый агонизирующим наслаждением.

Некоторое время стоявшую в комнате тишину нарушали только звуки тяжелого дыхания. Наконец маркиз открыл глаза.

— Покрывало розовое, — сообщил он. Ресницы Кристины медленно поднялись.

— И балдахин тоже.

Его взгляд остановился на ее лице.

— Привет.

— Теперь, когда я вернулась на этот свет, — пробормотала она, жмурясь от удовольствия, — и тебе тоже привет.

— Бывают в жизни минуты, — объявил он.

— Теперь я знаю, почему Лулу делает то, что делает.

Макс чуть поморщился при мысли о том, что она может последовать примеру Лулу.

— Я бы не советовал.

— Почему вдруг? — весело осведомилась Кристина. — Странно слышать такое от человека твоей репутации.

— Не важно.

Он и сам не знал, почему так вскинулся.

— Наверное, потому, что остальные мужчины на тебя не похожи.

— Я не это имел в виду.

Но, чувствуя себя в блаженном единении с миром, она оставалась равнодушной к словесным изыскам, пояснениям, и сомнения были ей неведомы.

— Обещаю не задавать трудных вопросов. За исключением, возможно, одного, — с сияющей улыбкой объявила Кристина. — Позже. И если не посчитаешь меня чересчур дерзкой, я бы сказала, что на тебе слишком много одежды.

— Прошу прощения, мне казалось, что кто-то требовал, чтобы я действовал со всей скоростью.

— Ах, — засмеялась Кристина, — я ничем не лучше Лулу. У тебя когда-нибудь была возможность сначала снять сапоги?

Это был не тот вопрос, на который он приготовился ответить.

— Дай мне минуту отдышаться, и я их сброшу.

— Извини за то, что так настаивала, но все казалось таким чудесным, и я боялась, что потеряю эти восхитительные ощущения и больше никогда не почувствую… видишь ли, со мной никогда не бывало раньше такого, поэтому я просто не могла остановиться и переждать в надежде, что, может быть…

Кристина смущенно замолчала.

— Понимаю, — кивнул он, пытаясь скрыть удивление. Либо князь не желал дарить жене наслаждение, либо считал секс средством самоудовлетворения и не обращал внимания на партнершу. Хотя, зная Джину… весьма сомнительно, что она способна простить любовнику подобный эгоизм.

— Поэтому, если ты не слишком… э-э… устал и не хочешь уйти или что-то в этом роде, я хотела бы сделать это еще раз. При условии, что ты не против, — быстро добавила она с видом ребенка, просящего второе пирожное.

— Почему же мне быть против?

Ее глаза широко распахнулись. После секса Ганс немедленно покидал ее спальню.

— Правда? Ты — олицетворение соблазна.

— И ты тоже, — шепнул он, глядя на нее. Ее щеки пламенели от страсти, светлые волосы лежали непокорными завитками на висках. Она выглядела свежей, как утренняя роса, уязвимой, словно молоденькая девушка, и в нем снова возникло безрассудное желание защитить ее.

• Предыдущая
• 9/60
• Следующая