Грешница - Джонсон Сьюзен - Страница 46

• Предыдущая
• 46/91
• Следующая

Человек экзотической внешности, правящий повозкой, был одет в кожаный костюм с бахромой. Его голову украшали торчащие перья и блестящие кожаные нити с бусами. Рядом сидел пятый закутанный в плащ человек, играя на странной флейте из резной слоновой кости, чей навязчивый звук уносили вперед своенравные ветры.

Когда они приблизились к серой гранитной постройке, показались вооруженные шотландцы, которые стали внимательно их рассматривать. А члены труппы отмечали про себя посты охраны: четверо у конюшни, трое на вершине холма над домом, двое сзади, один у окна комнаты Синджина, еще двое у окон на первом этаже. Не хватало одного из пятнадцати мужчин, несущих дежурство по двенадцать часов, который выполнял другие обязанности.

Высокий темноволосый представитель клана, в котором уже узнали одного из руководителей, остановил их в ста ярдах от скромных въездных ворот. С двумя помощниками он в течение нескольких секунд молча смотрел на странное сборище, а затем произнес командным голосом:

— Изложите, по какому вопросу.

— Мы путешествуем по Высокогорью для услаждения и развлечения публики, полковник, — ответил Сенека, склоняя украшенную перьями голову в почтительном поклоне.

— Как вы это делаете? — спросил шотландец менее грубым голосом, поскольку его повысили до полковника.

— Предлагаем развлечения паши Магхреба Непревзойденного: акробаты и клоуны, заклинатели змей, искусные наездники для изумления и восхищения…

Человек заколебался, но чувство долга взяло верх, и он сказал:

— Нет, вам придется ехать своей дорогой, у нас нет времени на развлечения.

— У нас есть нектар из фруктов Сахары, любезнейший, который приносит рай в душу и тело тех, кто его попробует.

Два охранника выказали немедленный интерес, один даже возбужденно заговорил со старшим:

— Я слышал, как рассказывали об этом божественном ликере, Дугал. От Мака Тавиша, который когда-то знал человека, приехавшего из той земли. Он такой же приятный, как спиртное Высокогорья, по его словам.

— Мы здесь на службе, а не ради развлечений, — напомнил старший, хотя его голос не был непоколебимо тверд.

— У нас есть драгоценность из гарема паши тоже, — быстро вставил Сенека, понимая, что нужно пускать в ход последний козырь, чтобы получить согласие руководителя. — Красивая Лейла танцевала для самого паши.., наедине, — вкрадчиво добавил он.

— Где она? — Интерес мужчины был теперь очевиден, но он все еще осторожничал.

— Восхитительная Лейла сейчас отдыхает в повозке, потому что она танцевала до изнеможения прошлой ночью в Петерхеде.

— Покажите ее.

— Она танцует только при луне, милейший, — запротестовал Сенека, — и спит весь день, чтобы запастись, — он многозначительно помолчал, — необходимой энергией для вечера…

Такое сильнодействующее обещание пробило брешь даже в самом высоком чувстве долга, и шотландец, посмотрев на своих товарищей, которые явно находились в волнении, предвкушая вечернее празднество, сказал:

— Вы можете разбить лагерь там. — Он показал в угол конюшенного двора. — Но танцующую девицу лучше разбудите до захода солнца, иначе вы уедете.

— —Вы не будете разочарованы, полковник. Пышный цветок Лейла танцует, как сама Батшеба.

«Спасибо большое», — нервно подумала Челси, лежа свернувшись калачиком в повозке, зная о своей катастрофической неспособности к гаремным танцам.

Она пошевелила затекшей ногой и сосчитала часы до того момента, когда она сможет свободно выйти из маленькой повозки. Хотя появиться перед своими родственниками в виде девушки из гарема будет, возможно, еще менее удобно, чем находиться в теперешнем положении.

Мужчины весь день готовили грубую сцену для представления. Поскольку для осуществления задачи им нужны были различные материалы, часть которых забрали у шотландцев после диалога на языке жестов и англо-индийского гибрида или с помощью перевода Сенеки, строительство предоставило значительные возможности для изучения дома и подступов. Каждую охраняемую позицию нанесли на бумагу, также отметили дверные замки, сосчитали количество оружия, определили кратчайший путь на юг.

К вечеру, основательно подготовившись, Сенека и бедуины расслабились, шутили между собой и иногда с шотландцами, только Челси все еще панически нервничала. Они были воинами по профессии и смотрели с холодным самообладанием на вечернюю операцию.

Исчезнув вчера вечером, Сенека отправился в Петерхед, чтобы пополнить запасы и купить ткань для костюма Челси, многочисленные шелковые шарфы, которые будут прикреплены к ее рубашке, как лепестки цветов. Еще один шарф полностью скроет ее лицо ниже линии глаз и послужит вместо вуали. Челси провела большую часть дня, когда она якобы давала отдых своей красоте перед вечерним танцем, за шитьем костюма. К счастью, швейные способности Челси будут оценены только при лунном освещении.

Челси никогда не могла достичь уровня мастерства миссис Макаулай в рукоделии. Готовые изделия обычно были с кровяными пятнами, узловатыми и сморщенными, а отсутствие практики не улучшило ее плохие умения. Когда, сидя в повозке, Челси конструировала свой костюм, казалось, она столько же раз уколола свои пальцы, сколько ей удалось проткнуть материал.

Настроение людей резко изменилось, когда один из охранников, пришедший с дежурства в комнате Синджина, вскользь упомянул о том, что узник очень плох из-за своей раны.

— Возможно, мы раньше вернемся домой, — заметил страж, — если заражение распространится в крови.

Большая решимость, казалось, охватила людей.

Повозка, которую они провезли с собой, была специально приготовлена на этот случай, потому что они знали, что рана Синджина от постоянной езды могла находиться в опасном состоянии. Но никто тем не менее не думал о возможности смерти.

Сенека не обсуждал нового открытия с Челси, чтобы не беспокоить, но он и его люди понимали, что теперь их время имело четко очерченные рамки. Синджина во что бы то ни стало нужно было забрать сегодня ночью. Это означало, что сегодняшнее представление не повторится завтра, в качестве новой попытки в надежде на успех. Это значило, что они с оружием в руках, если понадобится, проделают свой путь туда и обратно.

Луна светила особенно ярко в ту ночь, словно знала о важности представления, которое состоится под ней.

Сначала выступил флейтист, очаровывая местную рептилию до покачивающегося состояния, как у себя дома. Музыка имела гипнотический эффект на змею, свернувшуюся в клубок в теплой маленькой корзинке, и также привлекала внимание стражей.

Следующим на сцену выскочили четыре араба-конюха, обутые в белые сапоги. Они ошеломили публику своим мастерством. Словно сделанные из гибкой резины, а не из человеческой плоти и костей, они кувыркались, показывали трюки и прыгали через головы друг друга так же легко, как дети прыгают через лужи.

Тем не менее шумное одобрение охраны могло усилиться выпивкой, нектаром пустыни, который Сенека, двигаясь среди небольшой аудитории, разливал в подставленные кружки. Его экзотический напиток был сильнодействующей смесью высокогорного виски, финикового ликера и опиума.

Распределение ликера требовало стратегической сдержанности. Хотя Сенека хотел вывести охрану из строя, он не мог позволить им заснуть от наркотического опьянения до того, как Синджин будет похищен из дома. Предводитель шотландцев этой ночью назначил основную команду охранять Синджина. И они не пили. Заметив, что все зрители, опьянев, уснули, они могли насторожиться и почувствовать опасность.

Все зависело от Челси.

Ей будут подсказывать.

Тем временем мужчин развлекали скаковыми трюками, а Сенека продолжал осторожно подливать ликер.

Было почти девять часов, когда самодельный занавес сзади повозки раздвинулся и на грубо сколоченную сцену ступила Челси.

Среди зрителей на секунду наступила полнейшая тишина, все мужчины смотрели на сцену с открытыми ртами. Затем последовали бурные аплодисменты, руки взмывали в освещенное луной небо, словно фейерверки.

• Предыдущая
• 46/91
• Следующая