Шаг из тьмы 2 (СИ) - Орлов Олег - Страница 20

Теперь, когда у тебя появилось некоторое представление о последствиях того, чем ты занимаешься, вернусь к посаднику. Пишешь исключительно о плохом, а ведь в прошлом году сколько всего было сделано для города. Мост исправлен, не уплыл ведь в нынешнее половодье. В городской стене подгнившие венцы заменены на новые, ров расчищен да углублён, как у нас, так и на торговой стороне. Татей на волоках перебили, пути торговые обезопасили. Почему не написать и про это? Тогда люди увидят всю правду, а не только ту, о которой ты решил рассказать. Кроме того, все знают, чем посадник должен заниматься, чем занимается или не занимается. А что он за человек, почитай ни кто и не знает. Написать об этом, всегда беспроигрышный вариант. Для самого человека эта тема всегда интересная, о себе любимом рассказать, а читателям всегда интересно кости перемыть известному человеку. Вот так делается интервью, а получившееся у тебя, похоже на сведение личных счётов. Признавайся, есть зуб на посадника?

— Да какой зуб может быть у мальчишки уличного на такого человека, — Лада отрицательно замотала головой, — я так, думал об ответственности власти перед людьми. Писать, чтобы не по лжи.

— Опа! — лекарь в удивлении поднял брови, — с этого момента попрошу поподробней. Не своими словами говоришь, случаем не Михалыч с тобой беседу провёл.

— Говорили, — девушка кивнула, — но разве в его словах неправда?

— Про правду и неправду я тебе только что рассказал. У Лёхи своя правда, у меня своя, у великого князя своя. У поклоняющегося Христу своя и у чтящего старых богов своя. Правда это то, во что ты веришь и как любой вопрос веры, обсуждать его бессмысленно. По этому, Пётр Михайлович без сомнения сказал тебе сущую правду. Но есть одна беда, наш родич верит в довольно странные вещи. Я например, могу понять во что верит Алексей или Олег, хотя по возрасту гожусь им в отцы. Не скажу, что разделяю их взгляды, но понимаю. Понимаю, что они делают, понимаю почему делают именно так и какова конечная цель. Про Петра, подобного я сказать не могу. Насоветовал тебе извалять мужика в грязи, хотя знал, какие у нас с ним намечаются большие дела, для всей новгородской земли полезные. Боярство наше, тоже его стараниями восстановлено. Ведь по вашим законам все мы изгоями были.

— Славянское проклятие? — поинтересовалась девушка. Владимир в удивлении поднял левую бровь, — я имел ввиду «либеральный интеллигент».

— Вот оно как, тебе про это Вячеслав Леонидович рассказывал?

— Нет, Олег, — немного подумав добавила, — дядька Вячеслав называет его «мудакбля» иногда «либерастом» кличет.

— Знаешь, версия с проклятьем конечно интересная, но всё же точка зрения Вячеслава мне ближе. Я как врач, привык работать с болезнями, с проклятиями пусть ворожеи разбираются. А тебе, для долгой и успешной карьеры журналиста, следует всегда думать о последствиях и руководствоваться здравым смыслом.

Хороший урок преподал ей тогда лекарь, она то дурёха, думала у неё работа простая. У индийской затеи открылись второе и третье дно, сколько их скрывается в глубине, наверное знают только старшие в роду. После того разговора с лекарем, у неё сложилось мнение, что вся эта затея с газетой лишь маленький участок некой большой игры. Знали — ли индийцы, какое лихо выпустили на свободу начав издавать газету? Без сомнения, знали. Значит, знали и о последствиях, и готовы за них держать ответ.

Стоп! Почему именно держать ответ? Может как раз наоборот, заставить других отвечать? Как она могла заставить посадника отвечать на вече. Или просто поиметь что-то на неправильных действиях тех, кто по своей доверчивости запутался в тенетах информации. Да ведь это власть! Не явная, как у князей, а похожая на власть церковников. Когда человек действует так, как нужно церкви, думая, что это его добровольное решение.

Сколько стоят общие дела индийцев с посадником, если не так давно, не самое большое зеркало продали за три десятка гривен. А сколько будет стоить её жизнь? Что перевесит, если поставить их на разные чаши весов? Вспомнилось изуродованное лицо Олега с тёмной водой осенней Ладоги плещущейся в глубине глаз. Ясно, что перевесит, к ведунье не ходи. От осознания смертельной опасности с которой разминулась буквально на волосок, кожа покрылась мурашками, а на лбу выступил холодный пот. Вот вам Пётр Михайлович и журналистика со свободой слова и чтобы не по лжи.

Вернувшись на следующий день в усадьбу, первым делом нашла Петра и спросила, случалось ли, что журналистов убивали за написанные ими статьи. Оказалось, и убивали и калечили и делали изгоями. Дальше мужик пошёл вещать про нужное для общества дело, свободу слова, правду и прочие. Напрасно, Лада уже услышала всё, что хотела. Похоже, что в отношении Петра, прав был всё-таки Олег. Проклятье работало, мужик в самом деле не осознавал последствий своих поступков. Потому, его повинного в смерти родичей, и не изгнали из рода, какой спрос с человека, не своей волей живущего.

К концу недели Олег так и не вернулся, пришлось Ладе вновь отправляться в город за новыми беседами. В этот раз беседовала с тысяцким о делах торга, подготовке города к возможной осаде и ситуации на волоках. Здесь править особо не пришлось, наученная предыдущим интервью, девушка составила вопросы так, чтобы тысяцкий, и без того уважаемый в городе человек, предстал в наилучшем свете. Владимир только хмыкнул, похвалил за благоразумие и неожиданно предложил написать самой. О чём угодно, лишь бы люди с интересом читали. Но не просто так, а используя новые знания, получить двойную выгоду. И интересный людям рассказ и пользу для общего дела, но так, чтоб всё это было сделано исподволь. Лада поначалу даже опешила от такого задания. С другой стороны, перед глазами стоял пример Алексея, который ловко играя словами, представлял известные всем события в нужном, именно ему свете. Образ есть, осталось выбрать нужную тему, а подогнать, труда особого не составит.

Сидя в стеклянных сенях, называемых индийцами верандой, Лада прихлёбывала горячий травяной отвар, краем глаза наблюдая, как воспитанник главы рода упражнялся во владении парными мечами. Дело не шло. Сила не перетекала по телу, не обволакивала пространство вокруг бойца, а лишь иногда вырывалась на свободу невнятными сполохами. Да, не шло дело. Она чуть не подпрыгнула на месте от пришедшего озарения. Вспомнила, обсуждение индийцев, как у них не пошло дело с листовым стеклом, вспомнила дом Милана корабельщика с огромными стеклянными окнами, от чего в доме делалось светло почти как на улице. Вот она тема! Расспросить мастера о кораблях и как бы невзначай, спросить про стеклянные окна, в чем удобства да преимущества. Ко всему прочему, индийцы с Миланом дружны, а теперь ещё и породнились, лишний раз прославить его и индийцев работу не помешает.

Приняв решение, привела его в исполнение немедленно, не мало удивив Владимира, бывшего у корабельщика в гостях, своим напором. По окончании беседы, поймала на себе задумчивый взгляд лекаря, испугалась, подумав, что не правильно поняла задание. Оказалось наоборот, слишком хорошо выполнила, он такого результата и не ждал, за старание наградил куной, назвав это гонораром. Приятна штука этот гонорар, но расслабляться было пока рано, пора возвращаться к работе в типографии, субботним вечером или воскресным утром газета должна быть в Новгороде.

Олег не вернулся и на следующей неделе, но в место него объявилась в усадьбе семья Горыни, с которой он был разлучён со времени своего пленения. Его супруга Голуба, полностью оправдывающая своё имя, тихая и незаметная, с печальными голубыми глазами на исхудалом лице. Видать много лиха хлебнула она за прошедший год, пока по указке Олега не нашёл её один купец ведущий дела в Полоцке. С ней трое детишек, старшая Искра её ровесница и двое мальчишек погодков, девяти и восьми лет. Младшенькая их, не выдержав лишений, не дожила до счастливого воссоединения семьи всего пару месяцев. По случаю обретения домашних, его освободил от работы до конца недели, дабы побыл с семьёй и обустроил её на новом месте.