Шаг из тьмы 2 (СИ) - Орлов Олег - Страница 31

Про противника, как сглазил. Возвращаясь обратно, попал вместе с десятком лучников под обстрел. Где-то рядом хлопнул самострел и один из лучников согнувшись в три погибели со стоном опустился на землю. Десятник, прикрываясь щитом бросился к ближайшей стене, успев заметить, как наземь падает ещё один лучник. Оставшиеся принялись стрелять вверх по улице, целя на левую сторону.

Взяв своих, Сеслав быстро выдвинулся к месту засады. Естественно, ни кого там уже не было. За — то, стали попадаться следы уличного боя. Посреди перекрёстка валялась пара тел, кого достали стрелами. Из троих торчали сулицы, одному, совсем молодому парнишке, короткое копьё попало прямо в рот, выйдя из затылка. Впереди народ копошился разбирая завал на улице, перед которым лежало ещё несколько убитых. Все страшно изрубленные. Среди них тело, чудовищным ударом, разрубленное надвое. В жизни бы не поверил, что человека в кольчуге можно так располовинить. Однако ж, вот, лежит, полюбопытствовать может любой желающий. К десятнику подошёл воин, судя по плохенькой кольчужке, из чёрных людей, как и его подчинённые пришедший со своим боярином в надежде разбогатеть за раз.

— Раненые есть? — Сеслав молча кивнул.

— В дом заносите, там у нас лекари работают.

— Как Русь?

— Тесним мал-помалу, чуток дожать и к стенам ярославого города выйдем.

Сеслав ещё раз кивнул. Да, этот поход отличался от всех прочих. Не только невиданным до селе единодушием князей, применением несметного количества пороков, с обеих сторон. Но и ещё появлением у Суздальского князя отдельного отряда лекарей. Лекари конечно и раньше были, при княжеской дружине несколько ну и у бояр, тех кто побогаче. Остальные своими силами обходились. Сейчас же всё сделали иначе. Всех лекарей свели в отдельный отряд, к которому придали обозников и кто поплоше из чёрных людей. Последние, неотступно следовали за боевыми порядками, споро оттаскивая раненых в тыл. При первом штурме немало жизней удалось спасти благодаря такому новшеству. Дело конечно хорошее, но почему-то навевало грустные мысли. Всем существом, старый десятник чувствовал — княжеские усобицы уже не будут прежними.

К месту боя их отряд подошёл уже ближе к рассвету. Перебравшись через несколько завалов, встретив по пути с десяток своих раненых, потеряв ещё одного лучника и зарубив раненого киевлянина, они наконец оказались на прямой как стрела улице, упиравшейся во вторую линию стен. Перед последним перекрёстком шла отчаянная рубка. Десятка три киевлян, в узком проходе, сдерживали толпу Суздальцев. Впереди стоял десяток мечников в доброй броне княжих воев, с большими щитами. За ними ещё десяток вооружённых странной помесью рогатины и топора, под прикрытием первого ряда ловко рубивших зазевавшихся нападающих. В третьем ряду суетились легковооружённые вои с луками и сулицами.

Руководил обороной воин исполинского роста, в невиданных до селе доспехах и вооружённый чудовищных размеров мечом. Похоже, именно он у первого завала, сотворил тот страшный удар, разваливший человека пополам. Киевляне не торопясь отступали, похоже, подавляющее численное превосходство врага их совершенно не беспокоило. Сражались спокойно, словно на учебном ристалище. Что — то уж слишком спокойно, ведь ещё немного и они окажутся на перекрёстке, где подставят под удар оба фланга. Тогда не спасёт ни хитрое оружие, ни воинская выучка, числом задавят.

Внезапно сзади раздался стук копыт и улица оказалась запружена подоспевшей конницей, наконец то пробившейся через многочисленные завалы. Воевода в золочёном шлеме несколько мгновений разбирался в обстановке, потом, заглушая грохот боя заорал во всю глотку.

— Воины! За голову этого длинного, Мстислав Андреевич Суздальский даёт полста гривен серебром! — на какое-то время столь ошеломляющая новость остановила схватку. Когда же до Суздальцев наконец дошло, их дружный рёв, казалось обрушит городские стены.

Дальше события понеслись взбесившейся лошадью. Исполину, того мгновения оказалось более чем достаточно, он коротко рыкнул своим, киевляне одним броском преодолели опасный перекрёсток и втянулись в жерло улицы. Суздальцы рванулись следом. Сеслав чудом успел оказаться впереди своего десятка, засветил одному в лоб, второго сшиб наземь, двинув ногой в щит, бешено заорав.

— Стоять бараны! Или я вас сам поубиваю.

Он понял всё правильно и главное успел. У дворов по обеим сторонам улицы рухнули заборы и оттуда на Суздальцев обрушился град из сулиц. С такого расстояния от сулицы нет спасения, тонкий гранёный наконечник с лёгкостью прошивает и дерево щита и сталь доспеха. Нападающие падали просто рядами. Отряд блокирующий улицу тоже времени не терял, быстро перестроившись, так, что в центре оказался предводитель со своим чудовищным мечом, каждый взмах которого прерывал чью-то жизнь, он медленно, но неотвратимо двинулся вперёд. И воины залесья, не выдержав натиска с трёх сторон, дрогнули. Качнулись назад, а потом побежали. Неуправляемая толпа, преследуемая меньшей раза в четыре, Русью, хлынула вниз по улице. Сеслав успел вывести своих из под удара толпы, нырнув в один из дворов, не успел он перевести дух, как понял — сегодняшние неприятности только начинаются.

Рядом низко завыл рог и утреннее небо осветилось тысячами горящих стрел разом выпущенных с городских стен. Вместе со стрелами летели снаряды и посерьёзней, пылающие шары выпущенные из многочисленных пороков. Весь этот огненный ливень обрушился на окраины города, глубоко в тыл наступающим порядкам. Вот так подарок им приготовили, кто бы мог подумать, что киевляне пойдут на такое. Виданное ли дело, чуть ли не половину собственного града спалить. Теперь понятно предназначение завалов между улицами. Хитрая Русь решила сражаться по своим правилам, заставив атакующих тупо переть по заданным ими путям. Подождала, пока они глубоко увязнут на улицах, и ударила. Теперь, если быстро не выбраться из города, то в конце концов подступающий огонь выдавит их прямо ко второй стене, под прицел лучников. А если решаться конницей пройтись вдоль стены… костей потом не собрать.

Сеслав собрал вокруг себя десяток.

— Так други, попали мы как кур во щи. Быстро пробираемся на соседнюю улицу и бегом из города, скоро здесь будет жарко.

— Куда лезть, мы ж там дороги не знаем, может подождём пока Русь не отступит и вернёмся старой дорогой, — предложил Вячко.

— Пока они отступят, на окраине уже будет геенна огненная. Но ежели не желаешь торопиться, то можешь свести знакомство с мужиком, у которого меч с тебя ростом. Я тебя не неволю. Остальные, кто хочет жить за мной. Щиты поднять, смотреть в оба, — десятник торопливо перекрестился, — ну, с Богом!

Кто знает, каков на самом деле ад? Ни кто от туда не возвращался, чтоб про то поведать. Возможно он именно такой, каким был нижний город в то утро. Может киевляне начали переносить стрельбу ближе к стенам, может это вышло случайно, но пожары теперь бушевали не только на окраине. То тут, то там падали огненные гостинцы от которых начинали заниматься деревянные постройки. Ни о каком порядке ни среди атакующих ни среди защитников уже речь не шла. На соседней улице они наткнулись на отряд киевлян деловито вяжущих стоящих на коленях суздальцев. Этот путь оказался закрыт. Они проломили забор и пролезли в соседний двор, проделали такую процедуру ещё три раза, обходя противника, и только после этого осмелились выйти на улицу. Прошли по ней недолго, за поворотом кипело нешуточное сражение. Кто из сражавшихся на чьей стороне, не разобрать. Знакомых вроде не видать, а оружие с доспехами у всех одинаковые. Пришлось опять пробираться через дворы. Первый прошли нормально, а во втором, с десяток воев увлечённо рубились друг с другом. Они не вмешивались, прошли спокойно. Дальше начались сложности, на пути оказалась крепкая бревенчатая стена какой-то хозяйственной постройки, а не хлипкий заборчик. Залезли, провалились сквозь соломенную крышу, оказалось так и есть, хлев.

В этом проклятом дворе Сеслав потерял сразу двоих. Пылающий шар врезался в спину одному, с такой силой, что объятое пламенем тело изломанной куклой закувыркалось по двору несколько саженей, пока не врезалось в тын. Да, богатый дом с трёх сторон был окружён именно им, пришлось опять выйти на улицу. Первый открывший ворота с криком отшатнулся, судорожно схватившись за торчащее из живота копьё. На другом конце которого дёргался и жутко выл горящий человек. Подскочивший Фома, прекратил его мучения, обухом топора проломив ему висок.