Любовница на неделю - Джонсон Сьюзен - Страница 17
- Предыдущая
- 17/56
- Следующая
Дермотт остановился перед массивными резными дверями и, сунув шампанское под мышку, открыл их.
— Добро пожаловать в мои покои, мисс Лесли, — сказал он, пропуская ее в гигантскую гостиную.
— Но это же не ваша спальня!
Он кивнул в сторону еще одних двустворчатых дверей:
— Она там. Графы Батерст обычно использовали это помещение для… — он замолчал и усмехнулся, — понятия не имею, для чего. Пойдемте, я покажу вам свою спальню. Там чуть более интимная обстановка.
«Разве только чуть-чуть», — подумала Изабелла, когда он открыл двери; Стоящую на возвышении кровать венчала позолоченная корона, задрапированная темно-красной парчой. Вдоль стен выстроились громадные позолоченные кресла, обитые точно такой же тканью, — словно предназначенные для придворных, которые должны хранить сон венценосного властелина. Огромные окна прикрывала все та же парча — только с кисточками и оборками по краям. Посреди персидского ковра стоял массивный письменный стол — очевидно, предназначенный для работы, поскольку на нем лежали бумаги. Высокий потолок был расписан фресками на древнегреческие вакхические сюжеты.
— Вы действительно здесь спите?
— Уютно, не так ли?
— Для большого многодетного семейства.
— Позвольте показать вам мою гардеробную. — Церемонно взяв Изабеллу за руку, он повел ее по ковру, остановившись у скромной двери, ведущей в небольшую комнату.
Все здесь несло на себе отпечаток личности хозяина — от стоящих в изголовье кровати ботинок для верховой езды и лежащего на бюро футляра для часов до висящего в углу портрета маленького Дермотта, писанного маслом. Узкая односпальная кровать была покрыта голубым покрывалом из индийского хлопка. Здесь также стоял письменный стол, буквально заваленный бумагами. И книги. Множество книг — на полках, на стульях, даже на полу.
— Не обращайте внимания на хаос, — извинился Дермотт. — Я не разрешаю слугам касаться моих вещей. Если они станут наводить здесь порядок, я ничего не найду.
— Вы много читаете?
— Но это не страшно? — Он улыбнулся.
— Простите. Я удивлена, только и всего. Можно посмотреть?
— Конечно. — Кивнув в знак согласия, он отошел к столику с напитками, себе налил бренди. Изабелле немного шампанского и уселся на стул, наблюдая за Изабеллой.
— Филдинг, — с улыбкой сказала она, протягивая ему изящный томик. — Вы его любите?
— Этот писатель просто очарователен с его умением находить в реальности абсурдную сторону.
— О, конечно! А вот Ричардсон. Он вам тоже нравится?
— Когда хочется убить время. Ему не хватает юмора, а его героини часто плохо кончают. — Он пожал плечами. Она взяла с полки еще одну книгу.
— Гиббона я тоже люблю.
— Тогда вы просто страстная любительница чтения, — с улыбкой заключил он, наблюдая за ее радостно возбужденным лицом.
— Да, это мое окно в мир, о котором я без книг не имела бы никакого представления.
— По словам Молли, вы жили вдвоем с дедушкой.
— Да, наша жизнь была приятной, но не слишком разнообразной. Бизнес и книги, книги и бизнес. Уверена, что вы сочтете ее весьма скучной.
— Я тоже много занимаюсь бизнесом. Хотя мой секретарь Шелби… черт, я же забыл его вам представить. — Он снова заулыбался. — Вы меня совершенно сбили с толку.
— А мне нравится кружить вам голову.
— Не меньше, чем читать книги?
Она повернулась к нему:
— Да, милорд Батерст. Не меньше. А возможно даже, что и больше.
— Это очень странно.
— Но приятно, — тихо сказала она. — Это словно уютный огонь в камине в холодную ночь…
— Я чувствую иначе. — В той страсти, что сейчас его сжирала, не было ничего уютного. — Молли говорила вам, чего следует ожидать сегодня ночью?
— И всю ближайшую неделю, милорд. О Боже, разговорами о книгах я, кажется, вас сбиваю с толку?
— Не называйте меня милордом. И вы меня нисколько не сбиваете, — из вежливости солгал он, по-рыцарски небрежно забыв недельное ожидание в Олворте.
— Наверное, вы предпочли бы иное времяпрепровождение, чем вежливо слушать мою болтовню о книгах. Но признаюсь, я точно не знаю, как… начать. Это все хорошо и замечательно, — нервно продолжала она, — я имею в виду — обучаться искусству обольщения, но когда реально выходишь на сцену, то…
— Садитесь и выпейте шампанского. А с чего начинать, мы решим чуть позже.
— Да, сэр.
— Пожалуйста, зовите меня Дермотт.
— Да, сэр, — она, досадуя на себя, всплеснула руками, — то есть я хотела сказать — Дермотт.
— Итак, выпейте шампанского, — сказал он, подавая ей бокал, — и расскажите мне о своем собрании карт. — До сих пор любовницы не говорили ему «да, сэр». И если мисс Лесли испытывала вполне понятное беспокойство, то и он, что уж совсем странно, чувствовал себя неловко.
Дермотту удалось довольно быстро успокоить свою гостью. Через несколько минут Изабелла уже раскованно отвечала на все его вопросы и, грациозно устроившись в кресле, мило улыбалась. Сначала ее безмятежная улыбка его немного нервировала, но потом атмосфера чувственности возобладала — Молли очень удачно выбрала платье для своей подопечной.
— Понимаете, если бы у Магеллана были более точные карты, он мог бы остаться в живых, — заявила Изабелла.
— А вы не хотите взглянуть на географические карты в моей библиотеке?
— Сейчас?
— У нас много времени. — Дермотт вообще-то не собирался заниматься любовью с трепещущей от страха девственницей. По правде говоря, чем дольше он общался в этот вечер с мисс Лесли, тем больше ему хотелось отговорить себя от физической близости с ней.
Захватив с собой спиртное, Дермотт за руку повел Изабеллу к потайной двери, находящейся возле камина. По узкой винтовой лестнице они спустились в библиотеку. Карты лежали в больших выдвижных ящиках. Он вытаскивал их по одной, и Изабелла ахала над каждым листом из его коллекции. Наконец Дермотт показал ей карты Индии, в которые лично внес уточнения.
— Я могу вам помочь! — воскликнула она, бережно касаясь рукой изображений возвышенностей, которые Дермотт добавил в раздел, посвященный северной Индии. — У меня есть очень хорошие чернила, которые будут держаться вечно… то есть, — поморщившись, поправилась она, — когда я вернусь домой, я смогу взять их для вас. Эти чернила специально изготовили для дедушки в Париже.
Она не могла этого знать, но карты Индии были тем своеобразным Рубиконом, который Дермотт с момента возвращения в Англию никак не мог перейти. Глядя на склоненную над столом головку, на блестящие под светом лампы золотистые волосы, он чувствовал к этой девушке нежность, которой не испытывал с тех пор, как потерял свою семью. Каким образом эта хрупкая молодая женщина смогла так тронуть его сердце — в отличие от множества особ, с которыми он занимался любовью после своего возвращения?
Он отошел подальше от нее, не желая теперь испытывать то, что испытывал к той, единственной, женщине, которую действительно любил.
Наполнив свой бокал, он подошел к выходящему на террасу окну и долго стоял там, глядя на звездное небо.
— Я снова заставила вас скучать, — заметила Изабелла, положив на место карты; легкий шорох задвигаемого ящика заставил Дермотта встрепенуться.
— Нет, я просто устал.
— Должно быть, я сказала что-то не то, — подойдя к нему, прошептала Изабелла. — Прошу меня простить.
— Ничего лишнего вы не сказали. Молли считает, что я часто бываю в дурном настроении.
— Тогда я сейчас буду вас развлекать, — весело заявила Изабелла.
— Надеюсь, вы не собираетесь петь, — улыбнулся он.
— Не вижу поблизости пианино.
— Какое счастье!
— Вы не любите, чтобы женщины развлекали вас таким образом? А… ну, тогда, наверное, я должна показать вам, как развязываются эти банты. — Она протянула руки к плечам.
— Пока не надо. — Перехватив ее руки, он задержал их в своих ладонях, все больше сомневаясь, что безыскусная девственница сможет спасти его от черной тоски.
— Да, сэр… э-э… Дермотт, — поспешно поправилась она. Тепло его рук, близость его тела повергали ее в дрожь — страсть к нему стала глубокой и неудержимой. — А когда?
- Предыдущая
- 17/56
- Следующая