Нежнее шелка - Джонсон Сьюзен - Страница 19

• Предыдущая
• 19/50
• Следующая

Хью с удовлетворением отметил, что здесь очень хорошая позиция, чтобы отбивать атаки. Один вход — узкая тропинка в гору — отчетливо просматривается сверху.

— Рискнем войти? — шепнула Тама, глядя на ветхое строение. — Эта халупа в любой момент может рухнуть в ущелье.

Хью усмехнулся:

— Войдите сначала вы. Вы легче.

— Большое спасибо. Я могу войти и запереть за собой дверь.

— И правильно сделаете, — буркнул он.

— Хотите сказать, я не посмею держать вас снаружи?

— Не думаю, что вы этого захотите.

Его особенная интонация, низкая и хриплая, обостренно задела чувственные рецепторы в ее теле.

— Это безопасно? — спросила она, не готовая бездумно предаться удовольствиям.

— Что безопасно?

— Нам… здесь. Этот дом…

— Насчет нас я не уверен.

— Потому что… — Теперь ее голос звучал насмешливо.

— Потому что испытываю непреодолимую потребность войти в вас даже без вашего согласия.

— Вы думаете, я откажусь?

Он рассмеялся:

— Действительно. Мы будем есть до того или после? Я изголодался в обоих смыслах.

— А требуется последовательность?

— Ничего не требуется, дорогая. — Он протянул руку, и когда она вложила в нее свою, оба улыбнулись.

— Мы живы, — прошептала она.

— О да! Я даже чувствую, как оживаю. Кстати, благодаря вашей помощи. Если когда-нибудь окажусь в перестрелке, милости прошу, присоединяйтесь.

— Вы внушили мне страх и трепет благоговения, Хью-сан. Истинный воин.

— Говорите так только потому, что я недостоин вас, — насмешливо сказал он, смутившись похвалой.

— Отнюдь. Я могу постоять за себя, когда понадобится.

Он скривился:

— К несчастью, это правда.

— В чем же здесь несчастье?

— Ни в чем, дорогая, совершенно ни в чем. — Он говорил вполне серьезно, что, вероятно, и стало причиной того, что он решил переменить тему разговора. Одно дело — желать секса. Желать женщину — совершенно иное. — Пойдем, золотко, посмотрим, в какой простоте живут монахи.

За грубым фасадом скрывался чуть ли не дворец. На отделку одной-единственной комнаты пошли самые редкие материалы. Стойки и балки из неполированного клена, покрытые золочеными листьями, скрепили их блестящими медными болтами; занавеси из редкой парчи, вышитой павлинами и журавлями; на стенах азалии и бамбук; тончайшие тростниковые циновки устилают пол. Ниша токонома украшена большой вазой с форзицией, цветы явно недавней выгонки — в это время года! — и такие свежие, ясно, что аранжировку сделали совсем недавно.

— Вы знакомы с совершенно необыкновенными монахами. — Восхищенная Тама, медленно поворачиваясь вокруг себя, разглядывала великолепное убранство.

— Они стали монахами не по своей воле, и это определяет их образ жизни.

— А что, господин Ябэ надеется когда-нибудь переменить судьбу?

— Он в этом уверен. — Хью улыбнулся. — И я подозреваю, что если этого не произойдет, он постарается, чтобы враги его претерпели всяческие лишения за свое упорство. Он намерен добиться справедливости и свободы тем или иным способом. Как и вы.

Она тихонько вздохнула.

— В свое время, Хью-сан. Пока же я радуюсь, что пережила еще один день.

— Вам нужно придумать, что сказать брату, чтобы убедить его вернуться. Я-то вовсе не намерен умирать. И вы тоже.

— Меня покоряет ваша уверенность, — сказала она, широко раскинув руки и кружась, охваченная бездумной радостью. — Огромное вам спасибо.

— Сегодня ночью вы себя вели подобающим образом. Не к чему меня благодарить. А теперь вы намерены утолить мой голод или нет?

— Хотите сказать, что здесь нет слуг? Что же делать? — жалостливо заныла она, перестав кружиться.

— Самое подходящее время, принцесса, освоить основные житейские дела. Загляните в шкафчики и достаньте все, что вам покажется съедобным. А там посмотрим.

Когда настал второй день поисков, Хироаки начали терзать сомнения. Прекратить ли поиски или уже слишком поздно, чтобы его действия оставались незамеченными? Возможно, безопасней переменить объект поисков? С принцессы на капитана Драммонда. Можно состряпать обвинения его в предательстве, и они послужат основанием того, что Хироаки предпринял столь массированную атаку. Или, может, вести слежку за господином Ябэ из монастыря? Эту мысль он отбросил почти сразу. У господина Ябэ мощные союзники, да и прошение о его прощении уже продвигается через определенные каналы.

Гримаса исказила лицо главного инспектора.

Ни один из вариантов не казался подходящим, поскольку очень многие из его людей знали о предмете поисков. Проклятый американский торговец оружием! Если бы не Драммонд, принцессу уже давно бы схватили. В результате, как следует из последнего донесения, полученного час назад, он потерял тридцать человек убитыми и ранеными, а принцесса и капитан исчезли.

Исчезли! В это невозможно поверить! В такой маленькой стране? На территории, ограниченной Эдо и Осакой? Хотя даже команда американца не знает, где он, это Хироаки сообщил один из осведомителей. Судно капитана стоит на якоре близ Осаки, и новый кок с «Красавицы Юга» заработает состояние, если выдаст местонахождение неуловимого капитана.

Хироаки уставился в окно. Залив Эдо покрыт зыбью, небо в тучах, воздух холодный. Хотя не от непогоды у него стынет кровь, но от мысли о том, как его враги выстроятся в очередь, чтобы стать свидетелями его прилюдного позора. Вчера на всякий случай он оставался дома, чтобы не встретиться с кем-либо из коллег и чтобы они не задавали ему вопросы, на которые он не в состоянии ответить. За много лет ни разу он не провел ночь под одной крышей со своей женой, хотя он не утратил еще свою значимость настолько, чтобы разговаривать с дочерью ничтожного торговца, чье приданое оплатило его первую ступень на пути к власти. Не может же он провести дома два дня подряд. Придется выйти и показаться на людях.

Второй вечер, проведенный в семействе, вызовет подозрения, подобная перемена в образе жизни заставит соглядатаев молоть языками. Но он не может допустить сплетен.

Теперь, когда посланцы прибывают постоянно.

Его враги непременно поймут, что что-то происходит.

В эту ночь Сунскоку послужит ему прикрытием.

Пусть все видят, что он в прекрасном настроении, что он развлекается и веселится с первой красавицей Эдо.

Которая принадлежит ему душой и телом.

Вызов от Хироаки пришел очень поздно, гораздо позже, чем позволено этикетом, и если бы ее общества потребовал кто-то другой, а не главный инспектор, Сунскоку отказала бы ему. Она должна поддерживать свою репутацию. Гейша, которая занимает столь высокое положение, вправе рассчитывать на то, что правила этикета будут соблюдаться.

Пришлось отменить посещение уже назначенного клиента, и господин, который намеревался провести с ней вечер, утешился уговором на завтра. И пока слуги сновали по дому, следя, чтобы для Хироаки были приготовлены его излюбленные блюда, подогреты напитки, приглашены именно те музыканты, которых он предпочитал, Сунскоку готовилась быть любезной с человеком, который держит в своих руках ее жизнь.

Многолетняя выучка позволяла ей держаться в хорошей форме, и она приветствовала его, выражая горячий восторг.

— Как любезно с вашей стороны почтить меня своим присутствием, о-мэцукэ, — прошептала она, становясь перед ним на колени и низко кланяясь лбом в циновку.

— Хочу поразвлечься, — проворчал он, жестом приказывая ей подняться. — Слишком обременительными стали мои обязанности.

— Человеку такого ранга, господин, требуется отдых от тягот и забот. Могу ли предложить вам расслабляющую музыку и вина?

Он уставил на нее суровый взгляд, словно не слыша ее слов, и когда она хотела продолжить, резко сказал:

— Почему бы нет.

Она почувствовала, как по спине пробежал холодок. Что его обидело?

Не пришел ли он наказать ее?

Чтобы как-то успокоить себя, она нащупала маленький кинжал, спрятанный в рукаве.

• Предыдущая
• 19/50
• Следующая