Безымянная Колючка (СИ) - Субботина Айя - Страница 40

— Почему студентов не кормят так же вкусно? - беззлобно возмущаюсь я, оценивая гору пустой посуды.

— Их кормят, Йоэль. Просто курс Помощников не такой престижный. Родители, которые отправляют сюда своих ненужных детей, не станут поднимать шумиху из-за меню. Им все равно.

— Это несправедливо. – Я вовремя прячу икоту в салфетку, хотя все равно чувствую себя так, словно сделала это громко и демонстративно, как пьяница, в одно горло вылакавший бутылку спиртного. – Спасибо, что не дал мне умереть с голоду.

— Ты всегда уходишь в другой мир, когда увлечена книгой. И всегда забываешь, что вокруг существует другая реальность, в которой твоему телу нужна еще и физическая пища.

Дьявол задери, а ведь я сама бы лучше не сказала.

— Как будто ты что-то обо мне знаешь, - ворчу я.

Мне категорически не нравится, что этому человеку удается непостижимым образом заставлять меня чувствовать себя… в безопасности. Как будто рядом с ним можно вообще ни о чем не беспокоиться и не озираться по сторонам, ожидая удара в спину. И в то же время он все еще жутко раздражает. Поглядите, какой умник выискался, да еще и с благородными манерами. Что он вообще может знать о манерах?

— Я сказал что-то лишнее? – беспокоится Глер.

— Всего лишь позволил мне забыть, кто я и где мое место.

— А разве ты не знаешь, кто ты? Йоэль эрд’Кемарри, разве ты хоть на секунду переставала думать, кто ты?

Я так отвыкла от звучания своего полного имени, что его фраза хлещет меня словно пощечина. Я что есть силы стискиваю зубы, чтобы не сорваться, не наговорить кучу злых глупостей, которых этот болван не заслуживает. Вместо этого, как ужаленная, срываюсь с места и в два счета собираю посуду обратно на поднос. Нужно поскорее убираться с его глаз, пока он не увидел, как я реву в три ручья.

Но вместо этого чувствую, как руки Глера обнимают меня за плечи, притягивают к себе. Его ладонь ложится мне на затылок, настойчиво прижимают голову к своему плечу. Я из последних сил пытаюсь сделать вид, что мне все равно, но, если честно, не очень-то усердствую.

Он такой… теплый. И приятно молчаливый.

И я реву. Как последняя размазня, плачу от всего сердца. Иногда даже вою и скулю, как маленький обиженный щенок.

Ненавижу всю ту несправедливость, которая со мной случилась, ненавижу себя за то, что не могу стать другой Йоэль - той, которой по ночам не снится торжество справедливости, заслуженные похороны ее семьи, и которая забыла свое настоящее имя.

Когда слезы кончаются, я выскальзываю из объятий Глера и старательно дистанцируюсь. Он хмуро смотрит на меня, почему-то став бледнее смерти. Я всегда считала его внешность слащаво-медовой, но на долю секунды мне кажется, что в его злости притаилось что-то совершенно бешеное, бесконтрольное.

Но стоит моргнуть – и передо мной снова стоит все тот же Глер, правда, какой-то взъерошенный.

— Больше никогда не называй меня по имени, которое больше мне не принадлежит, - прошу я почти вежливо. – Это слишком больно.

Последнее признание огорошивает меня саму. Чего ради я так разоткровенничалась перед этим человечишкой? Мой взгляд падает на посуду и пустой бокал из-под вина.

— Я ничего тебе не подсыпал и не собираюсь выводить на неудобный разговор – Глер безошибочно угадывает ход моих мыслей. – Думаешь, я собираюсь донести на тебя Ниберу?

— Императору Ниберу, - поправляю я.

Библиотекарь издает странно похожий на рык звук, забирает поднос с грязной посудой и уходит. Я быстро подтираю сопли и устраиваю себе настоящий мысленный нагоняй. Как можно оставаться такой беспечной после всего, что произошло? А что если этот тип – ищейка Ниберу? За кругленькую сумму любой человек согласится выполнять непыльную работенку. Всего-то нужно подпоить глупую девчонку, притвориться добреньким и понимающим, чтобы та распустила язык. И плевать, что это выглядит как паранойя. Моя жизнь будет в опасности до тех пор, пока я не распутаю треклятое вранье, из-за которого мою семью убили, словно жертвенный скот.

Пользуясь тем, что Глера нет поблизости, быстро распихиваю книги по местам. Когда возвращаюсь, чтобы забрать свои вещи и уйти, он уже стоит около стола и в задумчивости вертит мою тетрадь. Ту самую, в которой нарисован набросок мангарского символа.

Я быстро вырываю тетрадь из его рук, забираю учебники и спешу к выходу.

Вот же дьявол! Ну почему, черт подери, именно рядом с ним у меня напрочь отключается интуиция, нюх и инстинкт самосохранения?!

— Зачем тебе забытые знания, Йоэль? - мне в спину спрашивает он.

— Не твое дело, - огрызаюсь я. Мерзкий человечишка точно что-то вынюхивает. Нужно держать ухо в остро.

— Ты права, не мое. Но я бы мог тебе помочь. Бесполезно искать здесь книги, которые помогут с мангарскими письменами, эстрани. Никто не выкладывает во всеобщее пользование материалы, которые могут быть превратно истолкованы. Тебе нужен пропуск в Архив.

Нет-нет-нет, скользкий тип, я не попадусь на эту уловку. Тебе не обвести меня вокруг пальца… снова.

— Я не интересуюсь забытыми знаниями, человек, - не поворачивая головы, бросаю уже с порога. - И тебе не советую. Говорят, за такое любопытство можно поплатиться жизнью.

Глава двадцатая

Глава двадцатая

Весь следующий день я могу думать только о том, как бы мне попасть в Архив. Прикидываю разные варианты и возможности и все больше понимаю, что это практически непосильная для меня задача. Меня нет в списке выдающихся студентов и ничто не указывает на то, что мне удастся туда попасть в каком-то обозримом будущем. Но и ждать, когда подвернется подходящая возможность, я тоже не могу. Кто-то из великих умников сказал, что нытик сидит и жалуется на судьбу, а победитель сам создает возможность. Что ж, я собираюсь воспользоваться этим советом.

На лекции по основам геральдики в аудиторию заходит обращенная декан Веланга, рыщет взглядом поверх голов и, найдя меня, делает властный жест: мол, спускайся ко мне. Обычно ее появление не сулит ничего хорошего. На прошлой неделе она устроила грандиозный разнос за то, что мальчишки с моего факультета в обход запрета и таумических оградителей умудрились провести в мужское общежитие девиц легкого поведения. Вчера выписала воспитательное взыскание Роре за то, что та поддела под форменный пиджак блузу кремового цвета вместо белой.

В общем, то, что сегодня Веланга обращает внимание на меня, не сулит ничего хорошего.

— Вещи можешь оставить, Безымянная, это не займет много времени.

Рора бросает мне успокаивающий взгляд: мол, присмотрю, не переживай.

Мы с Велангой выходим в коридор и сразу поворачиваем направо. У меня немного отлегает от сердца – кабинет ректора располагается в другой части Аринг-Холла. Раз меня сняли с занятий, значит, дело серьезное. Очень хочется спросить, к чему готовиться, но с этой отвратной теткой нечего и надеяться на ответ. Иногда мне кажется, что хоть я ни разу не давала ей повода меня ненавидеть, Веланга испытывает ко мне жгучую антипатию. Разве что обращенная так же ненавидит старшекровных, как и мы ненавидим таких, как она.

Очень скоро мы приходим в богато меблированную светлую гостиную. Не так много здешних комнат могут похвастаться столь изысканным стилем: каждая вещь на своем месте, все цвета идеально гармонируют друг с другом. И даже срез веток цветущего шиповника в вазе выглядит так же прекрасно, как редкие сорта роз в императорском саду.

В креслах напротив окна сидят двое: молодой вентран и женщина в летах. Его богатый наряд указывает на высокое происхождение, чего нельзя сказать о его спутнице. Скорее всего, помощница. Одна из тех, кем могу стать я, если не докопаюсь до правды.

— Скарт эрд’Таф, я привела Безымянную.

Эта фамилия мне знакома.

Даже слишком хорошо знакома. И если ничего кардинально не поменялось, то этот щеголь однажды имел честь сватать мою сестру. И получил ее категорический отказ.

Когда дверь за Велангой закрывается, я понимаю, что мне совсем не нравится находиться в компании этой молчаливой парочки. И, хоть женщина смотрит на меня с полным безразличием, вентран озадаченно хмурился. Интересно, узнал ли он…