Шериф (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 52

Остановившись на ночлег в одной из пустующих квартир, он предпринял все обычные меры предосторожности. Обрызгал комнату из специального аэрозоля, купленного в Магазине, чтобы отбить все человеческие запахи. Занавесил окна плотной тканью и поставил рядом с собой устройство, скрывающее тепло его тела.

Лишь после этого, вытащил из рюкзака рацион и начал есть его холодным. После Шелкопряд планировал развить очередной параметр до следующей ступени. Скорее всего — Ловкость, которая отвечала за многие из его способностей. Это станет его первым параметром ступени С.

В очередной раз проклял того ублюдка, который успел урвать дармовые награды за прорыв предела по этому параметру. Тану удалось получить всего одну, повысив собственное Восприятие до ступени D. Благодаря ей теперь он мог бы услышать, как паук плетёт паутину через десять этажей от себя.

От собственных мыслей Ткача теней отвлёк мужской голос и звук акустической гитары. Некто пел довольно громко, ничуть не таясь и наплевав на собственную безопасность.

Тан аккуратно приоткрыл щель в окне, отодвинув ткань и выглянул наружу. Зоркий глаз сразу засёк певца, сидящего на крыше соседнего здания. В сгущающихся сумерках ему удалось распознать, что это какой-то лаовай[3]. Блондин в рваной одежде, грязный и опустившийся. Он болтал ногами над краем бездны, бренча на гитаре и завывая треснутым голосом, в котором угадывалось чёрная меланхолия. Беспросветная безысходность.

Скромные познания в английском позволили Шелкопряду разобрать текст:

— ♪ You say the ocean's rising like I give a shit

— You say the whole world's ending, honey, it already did[4] ♪.

Очередной удар пальцев по струнам, и мелькнувшая сзади монструозная фигура, впилась клыками в хребет блондина. Тот обмяк и был мгновенно утянут во тьму.

Чёртов псих.

Ткач теней беззвучно выругался и скрипнул зубами. Иные рвали жили, чтобы уцелеть. Рисковали собой день за днём, а этот ублюдок сдался. Бездарно просрал собственную жизнь. Просто, потому что оказался рафинированным куском слизи, неспособным бороться.

Спустя десять часов Тан стоит перед центральный госпиталем, о котором ему рассказал один из встреченных выживших. Здесь поселилась какая-то тварь, манипулирующая тенями. Именно поэтому Шелкопряд и пришёл сюда.

За ней.

Если удастся убить её, есть шанс получить способность, которая идеально ляжет на его специализацию. Усилит его многократно. Ну а если нет, по крайней мере, он уйдёт в бою, а не как тот трус на крыше.

Тан активирует Слияние с тенью и привычно шагает на изнанку мира.

Стены больницы, покрыты следами когтей и засохшей кровью. Он проходит мимо обглоданных скелетов и брошенных вещей. Мимо плюшевого мишки с вырванной пуговицей на месте глаза и фантиков от конфет. Мимо расстрелянной в упор твари и лежащего под ней охранника.

Марево теней колышется вокруг Шелкопряда, и он фиксирует некую неправильность. В его царстве есть незваный гость. Мужчина чувствует его, как тот неведомый засранец чувствует самого Тана. Они двигаются навстречу друг другу всё быстрее и быстрее.

Клинок выпрыгивает из ножен, и Ткач теней замирает. В дюжине шагов от него мрак выплёвывает отвратительную сгорбленную фигуру[5]. Крючковатый нос, множество алых глазок, огромные клыки в провале пасти, чудовищные лапы с кривыми когтями и, наконец, десяток отверстий в наросте на спине монстра. Оттуда веет крошечной смертью.

Шелкопряд зачерпывает тенями, обращая их против врага, щерится и бросается в бой.

[1] Художник — Ming Li.

[2] Город-крепость Коулун — в прошлом плотнонаселённое, практически не управляемое правительствами поселение в Коулуне, Гонконг. Первоначально на его месте находился китайский военный форт. В 1987 году там, на территории 2,6 га, проживало 33 тыс. человек. В начале 1990-х годов численность населения оценивалась в 50 тысяч, то есть его плотность достигала двух миллионов человек на км.

[3] Лаовай — (может быть пренебрежительным понятием) иностранец, человек из другой страны, чаще — европейской внешности, который не понимает или плохо понимает по-китайски и с трудом ориентируется в обычаях и порядках повседневной жизни Китая.

[4] — Вы говорите, что мировой океан поднимается, как будто мне не насрать

— Вы говорите, что всему миру наступает конец, дорогуша, он уже наступил.

Bo Burnham — All Eyes on Me.

[5] Художник — Brent Hollowell.

— Ну естественно, — вздыхаю я на ходу. — Если где-то не полыхает пожар, дай пять минут, займётся.

— Может, это ты их притягиваешь? — с сарказмом бросает Накомис и чуть бледнеет при виде моей отрастающей руки.

— Или вселенский заговор, чтобы не дать мне почилить у бассейна с холодным пивом.

— У нас нет бассейна, — щурится полицейская.

— Видишь, ещё одна недоработка. Кстати, где наш главный поставщик пива?

— Тай гоняет Гидеона на площадке.

Мы выходим на улицу, и я не могу удержаться от вопроса.

— У нас есть площадка?

— Теперь есть.

Кликаю на пульт, призывая мотоцикл, и запрыгиваю на него. Через миг сзади садится Накомис.

— Они ушли в ту сторону, — взмах вперёд и направо. — Что у тебя с рукой?

— Чистил щеподробилку и слегка зажевало.

— Что, в испытании было всё настолько плохо?

Газую и спрашиваю:

— Ваалис не рассказал что ли? Драгана отправляла сообщение.

— Нет, ты ж его знаешь. Себе на уме. Мог бы и сам весточку послать. Мы все переживали за вас.

— Как только мы вошли внутрь, сразу потерял троих, включая Бранои.

— Чёрт, Счастливчик!.. — искренне расстраивается индианка.

— Кое-как оторвались от громадной летающей хрени. Спрятались. Потом долго и нудно зачищали парк. Наконец, сегодня прирезали того гада, но и сами чуть не померли.

Мы вылетаем за пределы города и несёмся по пересечённой местности. Подвеска Бахамута достойно выдерживает это испытание. Нас если и потряхивает, то довольно слабо.

— Где там этот недоумок? — бросаю я через плечо.

— Ещё три километра, — сверившись с Картографом отвечает спутница.

— Почему так уверена?

— Он успел скинуть координаты. Как начались нападения на наших охотников, мы обеспечили каждую группу комплектом из Трансивера и Картографа.

— За чей счёт такой банкет?

— Частично налоги, частично мы с Николаем скинулись. Людей убивали, надо было что-то делать.

— Отличная мысль. Вы молодцы.

Стальной конь взлетает на очередной пригорок, и нашим глазам открывается небольшое ущелье. Возможно, русло высохшей реки. Здесь коричнево-красные камни соседствуют с кактусами и редкой травой.

Тела двоих людей распростёрлись в лужах крови и не двигаются. Третий, явно раненый, засел позади крупного валуна и пытается отстреливаться от наседающей на него группы, что столпилась возле очередной ржавой тачки прямиком из Безумного Макса.

Мне всё сильнее хочется познакомиться с чокнутым гением, который клепает этих монстров.

При виде нас противник даёт очередь из всех стволов, заставляя защитный барьер вокруг мотоцикла сгуститься. И поняв бесполезность, решает отступить. Ублюдки моментально ныряют обратно в своего франкенштейна и дают по газам. С чернейшим дымом из выхлопной трубы и стучащим попёрдыванием машина устремляется прочь из ущелья.

— Займись раненым, — кричу я полицейской. — На мне тарантас.

— Окей!

Притормаживаю буквально на миг, давая Накомис спрыгнуть и мгновенно выкручиваю до отказа рукоятку газа. Двигатель мурлыкает чуть громче, но всё так же депрессивно-тихо. Из-под колёс летит земля, песок и щебёнка.

Бахамут прыгает вперёд, и уже через десяток ударов сердца я вишу на хвосте улепётывающих бандитов. Станковый пулемёт уже повёрнут в мою сторону и выпускает солидную очередь, не жалея патронов.