Брак по расчету - Джордан Николь - Страница 15

• Предыдущая
• 15/67
• Следующая

При одной мысли об этом его мужская плоть вздрогнула и пробудилась.

Злясь на себя, на свое предательское тело, Слоан прислонился к двери и скрестил руки на груди, смертельно опасаясь, что не выдержит и даст им волю.

— Что же, если хотите, покончим с этим, да побыстрее.

— Если вы не намереваетесь осуществить наш брак на деле…

— Собственно говоря, теперь уже совершенно не важно, что я хочу и чего добиваюсь, — бесцеремонно перебил Слоан. — Вы знаете, что происходит между мужем и женой в постели?

По-видимому, ему доставляет удовольствие мучить ее!

— Не… совсем, — пробормотала Хизер.

Она заметила, что он совершенно не удивлен ее неопытностью. Спасибо Уинни, что не оставила ее в полнейшем неведении. Но Хизер просто сгорала от стыда. Неизвестно, как держаться, что говорить, куда девать руки. Как обращаться с этим безжалостным чужаком, слишком жестким, слишком холодным, не имеющим ни малейшего сострадания и сочувствия к ее состоянию.

— Однако, — упрямо добавила она, — я не совсем невежественна в том, что касается… касается супружеской постели.

Темно-золотистая бровь взметнулась вверх.

— И кто давал вам уроки? Или прочли в очередной толстой книжке?

— Нет, Уинни просветила.

— Неужели? И что именно она сказала?

— Велела… доверять вам. Заявила, будто вы знаете, что делать. Вроде бы поначалу… будет очень больно, но если вы… вы заботливый любовник, потом подарите мне наслаждение.

— И это все?

Хизер побагровела еще сильнее.

— Ну… она еще утверждала, что мне следует попытаться… попытаться… дать вам такое же блаженство.

Хизер показалось, что губы его дрогнули в подобии улыбки.

— Не понимаю, отчего это вас забавляет, — процедила она.

Слоан мгновенно отрезвел.

— К сожалению, герцогиня, не нахожу повода для веселья. Просто трудно представить себе Уинни в роли знатока плотских радостей.

— Знаете… похоже, она прекрасно представляла, о чем говорила.

— И каким же образом вы собираетесь дать мне это самое блаженство?

— Она, по-видимому, считала, что вы мне покажете. Слоан с шумом выдохнул воздух.

— Так и быть, герцогиня. Подойдите. Хизер настороженно уставилась на него:

— Зачем это?

— Вы же сами хотели поскорее завершить нашу сделку. Или хотите провозиться всю ночь?

Хизер поднялась и заставила себя приблизиться к нему. Пол вагона чуть потряхивало, дрожь передавалась ногам, и каждая частичка тела отзывалась тревожным трепетом.

— Думаю, на этот раз инициатива принадлежит вам.

— О чем вы?

— Поцелуйте меня первая! Или духу не хватит?

Он смеется над ней… бросает вызов… и, кажется, вполне намеренно. Знает, что она поднимет брошенную перчатку. Но теперь она боялась меньше и нашла мужество приподняться на носки и прижаться губами к неулыбающемуся рту. И почувствовала слабый вкус виски, а в ноздрях остался чуть слышный запах мужского пота. Но Слоан не шевельнулся, и Хизер, отстранившись, раздосадовано взглянула на него.

— У меня одной ничего не получится, — сухо пробормотала она. — Возможно, вы сочтете нужным стать моим наставником?

— Не сочту. Все идет прекрасно. Не бойтесь рискнуть.

На этот раз она самозабвенно припала поцелуем к его губам и услышала, как шумит в ушах кровь. Потрясенная охватившим ее наслаждением, Хизер закрыла глаза, смакуя непривычный вкус. Как может это бесчувственное чудовище пробуждать в ней такие сладостные ощущения?

Нежный поцелуй все продолжался, и Хизер стала задыхаться. Руки сами собой поднялись, обхватили его шею, но тут она внезапно замерла и заколебалась, не совсем понимая, что делать дальше.

— Открой рот, — прошептал он. — Попробуй ласкать меня языком.

— Я… я не знаю как.

— Я покажу…

Он сдержал слово, погрузив язык в сладкую бездну ее рта, и эти бархатистые касания словно расплавляли ее изнутри.

— Это, — пробормотал Слоан, — я и сделаю с тобой, когда возьму в постели.

Даже самая наивная девушка в мире легко поняла бы смысл этого многозначительного обещания. Твердая выпуклость — свидетельство его желания — беззастенчиво вжималась между ее бедрами, и нижние юбки отнюдь не служили этому помехой. При каждом толчке вагона их тела все настойчивее терлись друг о друга.

Слоан не менее остро ощущал все, что с ним творилось. С трудом отстранившись, он нерешительно глянул на нее:

— Надеюсь, вы не собираетесь пойти на попятный, герцогиня? Если передумали, самое время сказать мне.

Но перед глазами Хизер все плыло, голова шла кругом, и она лишь обвела кончиком языка нижнюю губу. Этот неосознанный жест был исполнен такой чувственной грации, что у Слоана перехватило дыхание. Черт возьми, он совершенно не желал ничего подобного. И мечтает сохранить навсегда память о Лани. Лань была женщиной его сердца, и эта чужачка никогда не займет ее места!

Но он зашел слишком далеко, чтобы остановиться на полдороге. Если быть честным, уже теперь лицо Лани расплывается перед глазами, тает. И он никак не может ясно представить его. Живы только боль, боль и скорбь. Спящая Лань стала призраком, видением. А сейчас перед ним женщина из плоти и крови, теплая, нежная и близкая. Лихорадка в крови требовала утоления, теперь и немедленно.

— Нет, — тихо заверила она, словно вторя его думам. — Я не собираюсь отступать.

Слоан медленно кивнул; желание боролось с мучительными сожалениями и победило.

— Хорошо. Пожалуй, лучше снять одежду. Хизер оцепенела, потрясенно уставясь на него.

— Вам помочь раздеться?

— Не нужно. Вот только свет…

Что-то отдаленно напоминавшее нежность смягчило каменные черты.

— Поверьте, герцогиня, у вас нет ничего такого, чего бы я не видел у других женщин, но если вам так легче…

Он обошел салон, гася лампы, и оставил только одну, у постели, но прикрутил фитиль так, чтобы огонек еле мерцал.

— Лучше?

— Да, спасибо.

— Не стоит так волноваться. Я не собираюсь вас душить.

Весьма убедительное ободрение! Хизер со скептической улыбкой медленно отошла и, повернувшись спиной к мужу, сняла жакет, юбку и повесила на кресло. За ними последовали блузка, нижние юбки, корсет, полусапожки, чулки и, наконец, полотняная сорочка. Холодный воздух овеял обнаженную кожу, и девушка вздрогнула.

Потребовалось еще несколько минут, чтобы набраться храбрости, но все же Хизер встала лицом к Слоану. Ей казалось, что даже этот приглушенный свет слишком ярок и беспощаден. Как глаза мужа, безжалостно рассматривавшие ее с головы до пят. Взлелеянная годами скромность бурно возмутилась, но одновременно в Хизер нарастало странное возбуждение. Слоан словно касался ее взглядом, и ощущения, пробудившиеся в ней, были восхитительно-пьянящими, а сердце тревожно колотилось.

Этот мужчина — ее муж, и лучше хорошенько это запомнить. Он имеет право делать с ней все что пожелает. Смотреть. Дотрагиваться. Владеть.

Прошло несколько бесконечно долгих минут. Слоан явно не торопился. Молчание, подчеркнутое монотонным перестуком колес, становилось все напряженнее. Слоан по-прежнему сохранял абсолютно бесстрастный вид, изо всех сил стараясь скрыть, какие чувства вызывает в нем скульптурная красота жены. Ее совершенное тело будило в нем и бешеный голод, и нечто, похожее на неприязнь. Даже во сне оно не было таким идеально гармоничным.

Она и Лань — словно лед и огонь. Плавные изгибы бедер, гордые высокие груди, треугольник светлых завитков внизу живота — истинная герцогиня, элегантная, воспитанная, порядочная и застенчивая.

Но нужно отдать должное, еще и храбрая. Не стесняясь, вызывающе мерит его ответным взглядом, подбородок дерзко вздернут — привычка, которую он уже успел узнать.

Слоан потянулся к пряжке ремня и принялся неспешно разоблачаться: сюртук, галстук, накрахмаленная рубашка, брюки…

Хизер не могла отвести от него глаз. Даже одетый он казался настоящим геркулесом, но теперь она видела, что торс и плечи бугрятся мускулами, перекатывавшимися под гладкой загорелой кожей, грудь покрыта шелковистой порослью. Нельзя отрицать, он исполнен какой-то буйной первобытной красоты. Длинные стройные ноги с мощными бедрами, плоский живот… И мужская плоть во всей красе, налитая и возбужденная, поднимающаяся, словно молодое деревце, из гнезда темно-золотистых волос. Та самая нетерпеливая плоть, которая, казалось, вот-вот прожжет ее юбки.

• Предыдущая
• 15/67
• Следующая