Брак по расчету - Джордан Николь - Страница 17

• Предыдущая
• 17/67
• Следующая

Долго еще, пока не успокоилось его прерывистое дыхание, Слоан прижимал к себе ее трепещущее тело, вдыхая сладостно-свежий запах, мысленно проклиная могущественные чары этой женщины. Наконец он откатился и лег на спину, рассеянно разглядывая роскошный балдахин.

Такого он не ожидал. Невыразимое наслаждение, испытанное им, застало его врасплох. Кровь, казалось, сгустилась в жилах, хотя угрызения совести уже принялись вершить свою суровую казнь.

За все это время он ни разу не вспомнил о первой жене. И теперь перед мысленным взором предстал призрак с темными влажными глазами и длинными волосами цвета воронова крыла.

Прости меня. Лань.

Он вынудил себя повернуть голову и встретиться взглядом с Хизер. Она молча вопросительно смотрела на него.

— Так всегда бывает? — едва слышно пробормотала она.

— Что именно?

— Это невероятное…

Она, по-видимому, затруднялась найти слова, чтобы описать взрыв чувств и ощущений, потрясший обоих. Слоан пожал плечами, не желая признаваться, насколько необычно то, что он только сейчас испытал.

— Я сделала что-то неверно? — нерешительно допытывалась она.

Слоан стиснул кулаки. Разве дело в ней? Он, он во всем виноват! Разве можно так вожделеть женщину?! Хорошо еще, в темноте не видно его лица!

— Нет. Все прекрасно.

— Но я разочаровала вас.

Разочаровала? Скорее, потрясла! Исступленное наслаждение их первого слияния ошеломило его.

Слоан покачал головой. Что за странные фантазии! Всему, что произошло, есть достаточно разумное объяснение: да, он испытывает к Хизер безумное вожделение. Похоть, обыкновенная похоть — ничего более! Сладострастие мужчины, давно обходившегося без женщины. Ничего духовного, чисто физическая реакция. Никакой нежной радости всепоглощающей любви, которая наполняла сердце, когда он сделал Лань своей женой.

— Ты удивила меня, вот и все. Дамам из приличных семей не полагается испытывать ничего подобного.

— Тебе лучше знать: насколько я понимаю, ты большой знаток женского пола, — нерешительно улыбнулась она.

Слоан ощутил новый прилив желания, и, к его изумлению, сердце его сжалось необычайной нежностью. Черт возьми, нужно немедленно убираться отсюда, прежде чем он окончательно потеряет голову и снова раздвинет ей ноги.

— Похоже, ты не такая холодная недотрога, какой выглядишь, — пробормотал он и, сев, отдернул занавесь. — Не возражаешь, если я уйду?

Судя по ее ошеломленному молчанию, его вопрос произвел тот эффект, на который он рассчитывал. Слоан цинично усмехнулся:

— Я выполнил свой долг. Партия в покер — именно то, что мне сейчас нужно.

Хизер отшатнулась, словно от удара. Такого оскорбления она не ожидала и сильно прикусила губу, пытаясь сдержать слезы. Слоан, не обращая на нее внимания, встал и принялся одеваться. Она боялась пошевелиться, вымолвить слово, понимая, что вот-вот разрыдается. Слоан поспешно натянул сюртук, шагнул к двери и оглянулся. На его лице снова была маска равнодушия.

— Увидимся утром, — коротко бросил он, прежде чем выйти.

Хизер долго лежала неподвижно, оцепеневшая и уничтоженная равнодушием мужа. Пылкий любовник снова стал ледяной статуей. Бросил ее в брачную ночь. И Слоан Маккорд еще назвал холодной ее! Да у него самого ледяное сердце!

Только бы не зарыдать! Как могут уживаться в одном человеке бесконечные нежность и терпение с таким бессердечием!

Но все-таки Уинни оказалась права: он подарил ей миг счастья. Посвящение в тайны плоти было незабываемым. Мимолетная боль уступила место такому исступленному наслаждению, что его отголоски до сих пор прокатывались по утомленному телу.

Но отчужденность и бездушие Слоана нанесли ей глубочайшую рану. Она всеми фибрами своего существа ощущала, какой непроницаемый барьер он воздвиг между ними.

Чего она ожидала от него? Возможно, немного тепла и доброты. Утешения. Чтобы Слоан обнял ее, погладил по голове, улыбнулся… Объяснил, что произошло с ней.

Хизер сама не знала, что ее тело может служить источником такого блаженства. Не представляла, что она способна вести себя так бесстыдно, испытывать столь сокрушительную радость. Или что в его руках она рассыплется на мириады осколков. Отныне в ней поселилась неистребимая потребность в ласках мужа.

Помоги ей Спаситель!

Хизер прижала к себе подушку, все еще хранившую запах Слоана. Пора спуститься с небес к жестокой реальности. С самого начала Слоан дал ей понять, что их брак — всего лишь деловое соглашение, ничего больше. Придется держать в узде буйство своих чувств. Научиться никого не пускать в свое сердце. Она и без того слишком открылась перед мужем, показала, как уязвима и беззащитна.

Решительно стиснув зубы, Хизер поднялась, завернулась в простыню и подошла к зеркалу.

Да она и вправду ничуть не походит на леди, законную жену! Настоящая распутница: красные влажные губы, распухшие от поцелуев, разрумянившиеся щеки, светлые пряди волос, выбившиеся из прически. Она поднесла пальцы ко рту, на котором все еще горело клеймо поцелуя Слоана, и опустила ресницы, вспоминая все детали страстного вихря, захватившего их обоих: каждое слово, каждую ласку, каждое прикосновение. И его невероятную нежность, навсегда запечатленную в ее сердце.

То яростное безумие, владевшее ими, было чем-то исключительным, небывалым, неслыханным — женская интуиция подсказывала ей это. И дело не только в чисто физическом наслаждении. На кратчайший момент их души соединились, став единым целым.

Но Слоан упорно отталкивает ее, не желая впустить в свое сердце.

Хизер горько вздохнула. Муж говорил правду. Нужно помнить: он совсем не нуждается в настоящей жене. Ей придется раздавить в зародыше те чувства, которые она начинает испытывать к нему, и идти по избранной дороге. Выполнить все, что от нее требуется, и, если возможно, уберечься от боли, обид и разочарования.

Несмотря на морозы и к величайшему удивлению Слоана, денверский вокзал напоминал жужжащий улей. Ожидая, пока Слоан приведет повозку с платной конюшни и погрузит вещи, Хизер с любопытством наблюдала за спешившими по перрону пассажирами.

Само здание было попроще, чем в Сент-Луисе, хорошо одетые леди и джентльмены встречались гораздо реже, зато ковбоев в широкополых шляпах, позванивавших шпорами и щеголявших шестизарядными «кольтами», было сколько угодно. Поодаль виднелись огромные загоны с коровниками из крашеной вагонки: очевидно, Денвер действительно был одним из крупнейших центров торговли скотом.

Хизер зябко передернула плечами, сообразив, что здесь куда холоднее, чем в Сент-Луисе. Земля была покрыта снежными сугробами, сверкавшими в ярком солнечном свете.

Хизер благодарно подставила, лицо солнцу. Она плохо себя чувствовала: прошлой ночью почти не спала, и путешествие ужасно ее утомило. Перспектива тридцатимильной поездки на ранчо Маккорда, раскинувшееся у подножия Скалистых гор, отнюдь не радовала. Слоан предупредил, что они прибудут глубокой ночью. Собственно говоря, он почти не разговаривал с ней с той минуты, когда бросил одну в вагоне. Вернулся муж только после завтрака и сразу лег спать. Проводник разбудил его, когда до Денвера оставалось полчаса, и Слоан, не обращая внимания на жену, умылся и переоделся. Хизер, уязвленная его поведением, старалась сосредоточиться на книге, чувствуя себя одинокой и несчастной в его присутствии.

Чувство полнейшей беззащитности снова охватило ее при виде Слоана, проталкивавшегося, сквозь толпу. Высокая атлетическая фигура двигалась с необыкновенной грацией. Когда она спустилась вниз, держа в руках ковровый саквояж, их взгляды встретились.

— Готовы, герцогиня?

Опять он держится как чужой: холодно, настороженно, отрешенно. Хизер постаралась отвести глаза. Как больно видеть эту чуть пренебрежительную усмешку, словно их тела никогда не сплетались в страстных объятиях, словно не он прижимал ее к перине всем весом, не стонал, пронзая ее! Она сама до сих пор отчаянно боролась с эмоциями, которые он в ней пробудил.

• Предыдущая
• 17/67
• Следующая