Брак по расчету - Джордан Николь - Страница 25

• Предыдущая
• 25/67
• Следующая

Слоан услышал тихий стон, но в эту минуту был слеп и глух ко всему, одержимый стремлением удовлетворить собственную жажду.

Только один раз, пообещал он себе. Только однажды он забудется, поддастся волшебству этой женщины, магии ее обаяния.

Слоан высвободил исстрадавшуюся, окаменевшую плоть и широко развел ее бедра. Хизер невольно вздрогнула и застыла, почувствовав его нетерпеливое прикосновение. И когда он одним мощным выпадом погрузился в нее, утонув в раскаленных недрах, тихо охнула.

— Тебе больно? — с трудом проговорил Слоан.

— Нет, — едва слышно солгала Хизер и закусила губу, чтобы удержать пронзительный крик, пытаясь свыкнуться с внезапным вторжением огромного горячего орудия страсти, пронзавшего, казалось, самое сердце.

И Слоан, кажется осознав жестокость своей атаки, замер и не двигался, пока тонкая граница между болью и, наслаждением не стерлась и желание не сотрясло ее тело, пронзая сотнями тончайших молний.

Глаза его горели, как у голодного волка. Хизер задыхалась, стремясь сама не зная к чему. Все в ней умоляло о завершении, свершении давно забытых грез. Закрыв глаза, она тихо прерывисто всхлипнула, стараясь еще больше открыться для Слоана.

Слоан скрипнул зубами, из последних сил сдерживаясь, чтобы не наброситься на нее, не взять грубо, быстро, алчно. Стук сердца громом отдавался в ушах. Стоит ему забыться, и он никогда не отпустит ее.

И когда охваченная страстью женщина беспомощно пробормотала что-то и забилась, лихорадка достигла пика, накатывавшая беспощадными волнами, поднимавшимися и опадавшими в такт их движениям, обволакивая и унося с собой. Слоан тонул, опускаясь все глубже, теряясь в сладострастной бездне. Зарывшись руками в ее волосы, он смял податливые губы Хизер беспощадным поцелуем, ловя ее тихие безумные стоны. Она на мгновение обмякла под властным напором ненасытного языка, но безжалостный таран сокрушал раз за разом последние преграды ее застенчивости. Обезумев от нараставшего экстаза, она извивалась, металась, выгибалась, царапала ему спину в стремлении достичь неизведанной выси, пока он не ощутил сладостные короткие тугие сжатия ее женского естества вокруг нетерпеливой плоти.

И теперь уже ничто не могло его сдержать. Растеряв все мысли, забыв о клятвах, он продолжал врываться в нее, гонимый жестокой, неумолимой, мрачной потребностью. Наконец перед глазами вспыхнули огненные радуги, и Слоан с тихим стоном отчаяния излился в нее. На какой-то кратчайший миг тьма была изгнана из души.

Потом, когда все было кончено, именно она прижала его к себе, не давая уйти, чувствуя, как трепет пробегает по его коже, как напряжены мышцы, ощущая бившие в лицо короткие всплески дыхания.

И едва он попытался отстраниться, Хизер стиснула руки, хотя едва не стонала под его тяжестью, а между бедер чувствовала тупую боль. Такую же, как в сердце.

— Ох, дьявол, — едва слышно пробормотал он и надолго замолчал. И когда чуть пошевелился, Хизер поморщилась. — С тобой все в порядке?

Но стоило ли отвечать честно? Ведь он не хочет слышать правду. Она лежала, сжавшаяся, напуганная и потрясенная тем, что испытывает к этому загадочному человеку. И боялась не его. Себя. Своей постыдной страсти к нему. Она не ожидала, что станет вести себя так безрассудно-пылко. Всего одним прикосновением Слоан вернул исступление их первой ночи.

Не дождавшись ответа, Слоан приподнялся, лег на спину и прикрыл глаза рукой.

— Это было непростительно, — прохрипел он. — И даю слово, больше такое не повторится.

Что еще он мог ей предложить? Только обещание, что больше не коснется ее.

Слоан никогда не набрасывался на женщин так свирепо. Никогда не терял самообладания. Верх взяла отчаянная, слепая потребность, перед которой меркнет разум.

Но разве мужу пристало брать свою жену со столь жадной, неукротимой похотью? Он овладел ею прямо на полу, забыв о правилах приличия, не Думая о ее неопытности или удовольствии. Дьявол, даже последней шлюхе он выказал бы больше уважения.

Проклиная себя за постыдную слабость, Слоан прерывисто вздохнул. Он не должен был подпускать ее к себе так близко. И ведь клялся, что станет держаться на расстоянии. Да что это на него нашло? Почему он потерял рассудок? Почему превратился в дикого зверя? Разве так он вел себя с Ланью?

Лань. .

Слоан болезненно зажмурился и попытался представить лицо Лани, но перед мысленным взором возникал неясный, расплывчатый образ. Пустота снова властно вторглась в его душу. Почему он не может вспомнить?

Гнев на себя неожиданно переключился на лежавшую рядом женщину. Вторую жену.

Черти бы ее взяли! Каким колдовством она отвратила его от любимой, хотя бы на несколько мгновений? Ей здесь не место, и он не желает больше ее видеть! Пусть уходит из его жизни! Слишком жестоко прошлое напоминает о себе.

Повернув голову, он наткнулся на испытующий взгляд Хизер. В огромных глазах плескалось смущение, и Слоан сжался. Ее губы все еще влажны и смяты его поцелуями, на обнаженных бедрах поблескивают полузасохшие беловатые потеки его семени. И хотя он только что утолил свое вожделение, ее чувственно-притягательная красота вновь отозвалась в чреслах острым уколом желания. И этот аромат… аромат разгоряченной женской плоти, смешанный с мускусным запахом их слияния.

Слоан с громким ругательством сел, рывком натянул подол сорочки ей на колени, отвел глаза и неловко поднялся на ноги.

Нужно немедленно убираться.

Слоан, пошатываясь, направился к двери в поисках спасения от черных демонов и призрака, преследовавшего его. Хизер оцепенела.. Он опять ее бросил! Она приказывала себе успокоиться, твердила, что все это не должно ее трогать, и все же ничего, не могла поделать. Правда, Слоан терзается воспоминаниями, и нет ничего удивительного, что срывает зло на ней. Однако робкая надежда на то, что между ними все-таки возможна близость, рассеялась как дым. Ее место заняла бесконечная печаль.

Хизер, дрожа, уставилась в огонь. Ее долг — найти оправдание для измученного, истомленного человека. Постараться не обращать внимания на ярость, горечь и ненависть, снедавшие его день и ночь. Но это совсем нелегко.

Чувствуя подступающий холод, Хизер свернулась в клубочек и обхватила себя руками. Неужели она никогда не согреется?

Могила, придавленная тяжелыми камнями, была занесена толстым слоем снега. Слоан уверенно направил гнедого мерина к заснеженному холму под высокой сосной. Лошадь, выдыхая клубы пара, с трудом пробиралась по обледенелой тропе.

Метель улеглась, но теплее не стало. Солнце низко висело в равнодушном небе, играя на бескрайнем серебряном ковре. Блеск смерзшихся кристалликов слепил глаза. В этой уединенной лощине, спрятанной у подножия Скалистых гор, окруженной голыми осинками, лежала Лань. Когда-то, в день свадьбы, она привела его сюда, на луг, покрытый синими аквилегиями.

Здесь они испытали первые радости любви. И здесь же она похоронена.

Натянув поводья, Слоан спешился, склонился над могилой и стал осторожно сметать снег, пока не добрался до гранитной плиты, на которой были высечены всего две короткие фразы:

ЗДЕСЬ СПИТ ЛАНЬ ВОЗЛЮБЛЕННАЯ ЖЕНА СЛОАНА МАККОРДА

Слоан снял шляпу и скорбно склонил голову. Тяжесть в груди стала почти непереносимой.

Какая у нее была улыбка! Именно эта застенчивая, милая улыбка покорила его сердце с первого взгляда. Мягкая, нежная, зовущая, казалось, она затрагивала самые потаенные струны его души.

Но как он ни старался, и лицо и улыбка ускользали. Судьба больно наказывает его и тем, что он способен вспомнить лишь гримасу боли да кровь из бесчисленных ран.

И неожиданно воспоминания с новой силой вспыхнули в нем, горло сдавило от неизбывной тоски. Последние моменты жизни Лани, слабый предсмертный вздох. Багровые пятна, пропитавшие разорванное платье, тонкие красные ручейки, стекавшие по ногам. Хриплые рыдания, разорвавшие его грудь, когда он прижимал к себе неподвижное тело.

• Предыдущая
• 25/67
• Следующая