Ложь (ЛП) - Скотт Кайли - Страница 12

— Ты в порядке? — спрашивает Том.

Я высоко поднимаю подбородок.

— Со мной все в порядке.

Он просто смотрит на меня.

— Правда в порядке.

— Как скажешь. — Его взгляд, кажется, охватывает все. Его нельзя назвать классически красивым мужчиной, но есть что-то соблазнительное в его угловатых чертах лица. Твердая линия подбородка и тонкие губы, ясные голубые глаза и высокий лоб. А еще есть нос, который был сломан раз или два. Он сказал мне, что сломал его, катаясь на скейтборде в детстве. Без сомнения, еще одна ложь.

— Ладно, пошли. — Он приподнимает подбородок. Как будто это что-то объясняет.

— Куда мы направляемся?

— Ты хотела научиться обращаться с оружием, — говорит он, снимая со стены пистолет. — Это девятимиллиметровый пистолет с одинарным стеком.

— Что значит "одинарный стек"?

— Вместо двух чередующихся очередей патронов в магазине у тебя только одна. Таким образом, рукоятка меньше, а пистолет легче. Но у тебя меньше патронов, понятно?

— Понятно.

— Он компактен. Обычно они нравятся женщинам.

— О, он бывает розового цвета?

— Бетти, ты принимаешь это всерьез или нам не стоит беспокоиться? — он смотрит на меня исподлобья. — Я бы с радостью обошелся без того, чтобы ты случайно выстрелила себе в ногу. Или в меня.

— Если я застрелю тебя — это не будет случайностью.

Он просто ждет.

— Извини, — говорю я смущенно. — Я отношусь к этому серьезно. Пожалуйста, продолжай.

— Если ты не используешь пистолет, держи его направленным в пол. Если ты не готова выстрелить из него, не доставай его вообще. Размахивание оружием в значительной степени гарантированно нагнетет обстановку. Иногда лучше всего сначала попытаться найти выход из ситуации. Поняла?

— Поняла.

Он кивает в сторону коридора.

— Пойдем в тир.

Мы входим в длинную комнату со странной толстой серой обивкой на стенах и подходящим поролоном, прикрепленным к потолку. В одном конце стоит небольшой стол с парой наушников. Далеко в другом конце комнаты стоит традиционная бумажная мишень с очертаниями тела. Другие люди использовали бы это пространство для домашнего кинотеатра или дорожки для боулинга. Только не Генри.

Том показывает мне магазин с аккуратной стопкой патронов, прежде чем засунуть его обратно в рукоятку, или приклад, или как там это называется. Затем он проводит пальцами по верхней части пистолета, указывая на каждую деталь.

— Передний прицел, отверстие для выброса, затвор и задний прицел.

Я киваю.

— А это спусковой крючок, — говорит он, передавая оружие мне. — Надень защитные наушники.

Нервы начинают сдавать, но я делаю, как он говорит.

— Попробуй. Посмотрим, что ты почувствуешь. — Он закрывает дверь и надевает наушники. Из-за этого наши голоса звучат так, словно они находятся под водой или что-то в этом роде. Приглушенно, но не совсем.

— А как именно мне его держать? — спрашиваю я, вероятно, крича.

Он встает у меня за спиной, заключая почти в объятия. Затем его пальцы крепко сжимают мои пальцы на пистолете.

— Вот так, — произносит он низким голосом у моего уха. — Держи его крепко, но не дави. Не слишком туго.

— Хорошо. По-моему, у меня получилось.

Его руки опускаются по бокам, но он не двигается. Его теплое дыхание на моей шее, тепло его тела у меня за спиной. Все это очень отвлекает.

— Ты собираешься стоять там, пока я буду этим заниматься? — спрашиваю я.

— Что случилось, Бетти? Не доверяешь мне вне поля своего зрения?

— Не совсем.

Он усмехается. К сожалению, довольно приятный звук.

— Поставь ноги на ширине плеч, колени слегка согни. Отлично. Одна рука держит пистолет, а другая поддерживает его. Руки вытянуты, но не напряжены. Теперь выровняй цель. Дыши ровно. И не дергай за спусковой крючок, это легкое нажатие.

— Ладно. — Я делаю, как сказано. — Мне стрелять?

— Когда будешь готова.

Все мое тело напряжено, несмотря на мои лучшие намерения. Тяжело дыша, я навожу прицел на мишень и нажимаю.

Пистолет дергается в моей руке, и это громко. Так безумно громко.

— Куда я попала?

— В потолок, — говорит он. — Ты борешься с отдачей. Ты ожидаешь, что пистолет выстрелит, и дергаешь рукой. Вот что сбивает тебя с цели.

— Хорошо. Как же с этим справиться?

— Осознанность и практика. Еще раз. Нажимай медленно и оставайся расслабленной.

Я стараюсь успокоить дыхание, тщательно наводя прицел на мишень. И все же есть что-то в том, что он так близко. В старые добрые времена наших фальшивых отношений, в самом начале, он целовал меня в лоб, обнимал за талию, все эти маленькие трогательные штучки пар. Однако теперь я слишком хорошо осознаю его близость.

— Ты действительно собираешься стоять там все время?

— Да ладно тебе. Если ты не можешь расслабиться и выстрелить, когда я рядом, как ты собираешься справиться с реальной ситуацией?

Я просто жду.

Мужчина издает болезненный вздох и делает шаг назад.

— Счастлива?

— В восторге. — Я стреляю снова. На этот раз, подрезая угол бумажной мишени. — Да!

— Хорошая работа — ты только что слегка навредила врагу. Попробуй еще раз и на этот раз действительно попади в него.

— Ты не очень-то меня поддерживаешь.

— Никогда не хотел видеть пистолет в твоей руке. Никогда не хотел, чтобы все это касалось тебя. — Его голос полон разочарования, сожаления. Это почти заставляет меня не ненавидеть его так сильно. Но затем он возвращает мои руки в исходное положение, снова занимая все мое пространство, наводя прицел на мишень. — Целься в центр тела. Это то, чего мы хотим.

— Ладно, ладно. Дай мне немного передышки.

Он снова делает шаг назад.

— Извини. Стреляй.

На этот раз я попала в бумагу в нижней половине.

— Как я справилась?

— По-моему, ты повредила пах бедняге. Наверное, ему оторвало левую гайку.

— Хa. Это научит его не связываться со мной.

Я улыбаюсь, он улыбается, и на мгновение все становится хорошо. До тех пор, пока я не вспоминаю, что все определенно не хорошо. Ни капельки. Моя улыбка исчезает, как и улыбка Тома. Только его исчезает медленнее. Мы определенно не должны создавать здесь какие-то новые и счастливые, хотя и несколько странные воспоминания. Мы учим меня стрелять из-за того дерьма, в которое он меня втянул. Лучше не забывать об этом важном факте.

— Давай еще, — говорит он. — Ты молодец, Бетти. Горжусь тобой.

По-моему, он никогда раньше не говорил, что гордится мной. По крайней мере, не помню такого. Но это всего лишь слова. Скорее всего, небольшое мимолетное заявление, не имеющее реального смысла. Ничего такого, из-за чего стоило бы испытывать теплые чувства.

Я выпускаю остальные пули в сердитой спешке. Ни одна из них не попадает в цель.

— Ты была далеко. Что случилось? — он спрашивает, потому что этот человек не глуп. К сожалению, он также не отстранен и не рассеян, как раньше. — О чем ты думаешь?

— Я просто… ни о чем. — Я вздыхаю. — Давай еще раз.

Он долго смотрит на меня, потом кивает и протягивает другой магазин.

— Ладно. Не торопись. Я знаю, что ты можешь это сделать.

Полуулыбка — это лучшее, на что я способна. Практика. Мне понадобится много практики. Очевидно, одновременно стреляя из пистолета, мне придется игнорировать и настоящего Тома.

Глава 4

— Почему я? — спрашиваю я, лежа на кровати той же ночью. — Не могла же я быть единственной отчаянной, одинокой девушкой в тот момент в Лос-Анджелесе.

Том выходит из ванной в облаке пара. Это одна из тех ванных комнат, двери которых выходят в коридор и гостевую спальню, так что мы можем немного уединиться. Хотя это нам и не особенно нужно. Однако полотенце, обернутое вокруг его талии, почти ничего не скрывает. Я не хочу пялиться, но уверена, что пялюсь. Одно дело — знать его тело на ощупь в темноте, и совсем другое — видеть его подсвеченным светом из ванной и прикроватной лампой. Во всяком случае, шрамы просто добавляют шарма выпуклостям и впадинам его мускулатуры. Он такой подтянутый и смертоносный. Не знаю, привыкну ли я когда-нибудь к тому, как он щеголяет своей фигурой. Хотя я не думаю, что он специально выставляет себя напоказ. Просто больше не скрывает этого.