Ложь (ЛП) - Скотт Кайли - Страница 29

— Хорошо. Я собираюсь отдохнуть, пока у меня есть такая возможность. Предупреждайте меня о любых изменениях.

— Да, мэм.

Хелен поднималась по лестнице, как королева, с высоко поднятой головой. Ни малейшего признака беспокойства, несмотря на недавнее покушение. Тем временем я сижу на стуле в стороне и мысленно перебираю слова песен, написанных несколько десятилетий назад. Потому что я бы предпочла думать о Дженис Джоплин и ее потрясающей внешности, чем о смерти в целом или о том, что я скоро умру. В основном это отвлекает мой разум от того, о чем лучше не думать. Например, о трупах, крови и мозгах на стене. О том, как я убиваю. Об удивленном взгляде Барсука. О белых розах с красными крапинками.

Может быть, я в шоке. Мне холодно, и реальный мир кажется далеким. Как будто в любой момент я могу проснуться от этого ужасного сна.

— Детка. — Том протягивает руку. — Пойдем наверх, ты приляжешь. Какое-то время ничего не произойдет.

Я беру его за руку, позволяя ему вытащить меня из кресла и повести наверх. Здесь обои в клетку и массивная коричневая кожаная мебель. Кухонные шкафы из орехового дерева и приборы из нержавеющей стали.

— Ты голодна? — спрашивает Том. — Там нет ничего свежего, но морозильник, по-видимому, забит полуфабрикатами.

От одной мысли о еде у меня скручивает живот.

— Нет. Спасибо.

Том ведет меня в ближайшую комнату, спальню коричневого цвета с большой двуспальной кроватью, застеленной простынями цвета лесной зелени. Занавески задернуты, чтобы защитить от утреннего света. Как и во всем остальном доме, в комнате лишь немного пыльно. Думаю, уборщица приходит раз в месяц или около того. Возможно, она платит людям через подставную компанию, чтобы никто не знал, на кого они на самом деле работают. Не то чтобы все это имело какое-то особое значение.

На данный момент мы в безопасности. Я должна чувствовать себя в безопасности. На какое-то время я могу вздохнуть спокойно. Но у меня не получается. Я просто жду, когда нас постигнет следующая катастрофа. Что звучит так, как будто я не испытываю никакого уважения к способностям Тома. Хотя это неправда. Я просто…проклятье. Я не знаю, кто я такая. Я все еще чувствую, как пистолет дергается в моей руке, когда я нажимаю на спусковой крючок. Слышу звук пуль, попадающих в плоть и отскакивающих от металла. Как будто часть меня все еще стоит в том лифте, наблюдая, как весь ад вырывается на свободу.

К этой комнате примыкает ванная комната, что очень удобно, учитывая, какой выдалась моя ночь и в каком я беспорядке.

— Я могу просто…

— Давай избавим тебя от этой окровавленной одежды. — Том закрывает дверь и поворачивает замок. Он изучает мое лицо. Без сомнения, слишком бледная кожа с темными кругами под глазами. Это были трудные несколько дней.

Тяжелая выдалась ночка.

— Я убедила этого парня отвести меня в пентхаус, — говорю я. Просто хочу услышать это. Холодный суровый факт в этом деле. Я виновна. На моих руках кровь. — Кори. Его звали Кори. Он сделал мне одолжение.

— Ты понятия не имела о том, что там происходило. — Том опускается на колени у моих ног и развязывает шнурки на ботинках. — Иногда невинные люди оказываются втянутыми в плохие вещи. Если ты хочешь кого-то обвинить, обвиняй человека, который хладнокровно застрелил его. Сядь на кровать, детка.

Я делаю, как меня попросили.

— Я тоже стреляла. Я убила Барсука.

— Да. Но он был плохим человеком, которого нужно было застрелить. — Он стягивает ботинок, за ним следует носок. Затем переходит к другой ноге. — Ты защищала себя, Бетти. Он бы убил тебя. Он уже пытался убить нас раньше, сообщив наш адрес, чтобы установить бомбу в нашем доме.

— Мхм.

— Он был наемником, полностью готовым убивать невинных людей только за деньги. — Он приподнимает край моей футболки, коротко улыбаясь мне. — Руки вверх.

Подняв руки, я говорю:

— Не думаю, что кто-нибудь раздевал меня с тех пор, как я была ребенком.

— Я постоянно раздеваю тебя в своих мыслях, если это считается. Встань. — Он тянет меня за руку, и я позволяю ему поднять меня на ноги. Затем он расстегивает пуговицу и молнию на моих черных джинсах, стягивая их с моих ног. Ткань ниже колена жесткая от крови. Это такое облегчение — избавиться от них. — Подними ногу.

— Мне больше нечего надеть.

Мы оба игнорируем красно-коричневое пятно чужой крови на моей голени. Я стою там в нижнем белье, слишком ошеломленная, чтобы чувствовать себя незащищенной. Кроме того, он уже видел все это раньше.

— Я попрошу их постирать для тебя. Не волнуйся.

Затем он ведет меня в ванную, включает душ, пробует воду рукой. Никакие предыдущие любовники, да и вообще мужчины не заботились обо мне таким образом.

Неужели это любовь? Необходимость заботиться о своей избраннице? Желание быть рядом с ней?

Думаю, что да. По крайней мере, это должно быть близко к подобию чувства. Может быть, он не лгал о своих чувствах все это время. А может быть, я сейчас обманываю сама себя.

— Давай снимем это с тебя, — говорит он, протягивая руку, чтобы расстегнуть мой черный лифчик.

— Знаю, что у тебя есть работа, которую нужно сделать, но не мог бы ты остаться со мной ненадолго? — я сжимаю в руках его футболку, нуждаясь в контакте. Прямо сейчас он гораздо лучше контролирует ситуацию, чем я. Я раскручиваюсь по спирали. Свободное падение.

— Конечно.

— Спасибо. Я просто… я не знаю.

Он ничего не говорит, но понимающе кивает.

Как только мое нижнее белье исчезает, он срывает с себя футболку, снимает носки с ботинок. Он раздевается гораздо быстрее, чем я. Еще один из его полезных навыков. Он берет меня за руку и возвращается в душ, вода скользит по его коже.

— Заходи сюда, чтобы тебе не было холодно.

Брызги воды немного пробуждают меня, возвращают немного к жизни.

Как получилось, что я убила кого-то, но чувствую, что умерла часть меня?

Может быть, умерла частичка моей невинности. Я уже не совсем уверена, хороший ли я человек. Или, может быть, я из тех, кто, когда на меня давят, может пойти на крайности, которые и представить себе не мог. Может убить кого-то, кто не является незнакомцем. Может пересечь границы дозволенного и дать отпор. Может быть, хорошее и плохое не так очевидны, как я думала.

Моя рука лежит на его плече, когда он опускается на колени, чтобы смыть кровь с моей ноги. Розовая вода стекает в канализацию. Его кожа горячая и живая. Все, что мне нужно прямо сейчас. Он такой красивый со своими шрамами и своей твердостью. Но его руки нежны на мне, несмотря на то, на что они способны.

Я та, кто начинает поцелуй, мой рот прижимается к его шее сбоку. Даже с водой я все еще могу уловить его теплый запах. Вкус соли на его коже.

— Детка, — бормочет он. — Ты в порядке?

— Абсолютно нет. — Я снова целую его. Сильнее.

— Бери все, что тебе нужно. — Его руки скользят по моей спине, успокаивая, а не сексуально исследуя. Мышцы на его руках напрягаются, когда он обнимает меня все крепче и крепче. — Я думал, что потеряю тебя сегодня. Никогда в жизни не был так чертовски напуган. Двери лифта открылись, и там стояла ты. Потом этот придурок повернулся, прицелился из пистолета и…

— Я здесь.

— Но тебя почти не стало.

Не знаю, что на это ответить.

— Господи. Если бы он причинил тебе вред, я бы не дал ему быстрой смерти. — Огонь в его глазах, то, как резко выделяются его скулы… Этот человек подавляет. Особенно в этот момент. — Знаю, что ты не хочешь слышать такого рода вещи, но это правда.

— Я понимаю. — И я правда понимаю. Мысль о том, что кто-то может причинить ему боль, тоже вызывает у меня приступ ярости.

— Ты никогда больше не придешь за мной. Обещай мне.

— Но тебе нужно было знать…

— Ничто не стоит того, чтобы ты пострадала. Черт! Тебя чуть не убили. Скажи мне, что ты это понимаешь, Бетти.

Проблема в том, что я не совсем согласна.

— Ты знал о Барсуке?