Повелитель соблазна - Джордан Николь - Страница 31

• Предыдущая
• 31/73
• Следующая

Каро облегченно улыбнулась. Вскоре все «хранители» Кирены будут извещены об опасности.

– Нужно прежде всего сказать Йейтсу, – мрачно добавил Райдер.

– Знаю, – с сожалением вздохнула Каро. – Но я предпочла бы сделать это сама. Жаль его расстраивать, он, очевидно, к ней неравнодушен.

Когда Райдер отошел, Каро принялась оглядывать зал, бессознательно ища взглядом Макса.

На этот раз он танцевал с мисс Джулией Трент, вдовой, которую Каро прочила ему в любовницы. Красотой и элегантностью она не уступала сеньоре Эррера, но при этом была ее полной противоположностью: тонкие черты бледного лица, золотистые волосы и глаза цвета дикого цикория.

В Каро снова поднялось безумное желание искалечить соперницу, хотя она и Макс представляли на редкость красивую пару. Кроме того, Макс прекрасно вальсировал, и все смотрели только на них. Ничего не скажешь, талантливый человек талантлив во всем! Как мало усилий понадобилось, чтобы сделать его центром внимания! Женщины порхали вокруг него, как бабочки вокруг цветка, притягиваемые неотразимым мужским обаянием.

Наблюдая, как он смотрит на прелестную блондинку в его объятиях, Каро едва не схватилась за сердце, занывшее от тоски. Интересно, знает ли Макс, какое впечатление производит его ленивая полуулыбка?

Ругательство, которое пробормотала под нос Каро, считалось крайне неприличным даже для мужчины.

Она знала, что этих красивых, привлекательных людей потянет друг к другу. И должна радоваться, что ее усилия увенчались успехом. Почему же так холодно на душе? Почему так больно видеть, что Макс почти прижимает к себе грациозную блестящую блондинку.

Джулия была когда-то лондонской актрисой и с некоторой натяжкой могла считаться дамой полусвета. Судя по бесстыдным взглядам, она была готова затащить Макса в постель. И он наверняка окажется там скоро, возможно, даже сегодня.

Горько улыбнувшись, Каро резко отвернулась. Ей не удастся соперничать с таким совершенством. Ни элегантности, ни красоты, ни грациозности, которыми восхищаются люди вроде Макса. Ей и на балу не место. Впрочем, она никогда не придавала особого значения своей внешности, ибо все время и внимание уделяла более важным делам. Такая практичная разумная женщина не может быть тщеславной!

Так откуда это жгучее желание быть ослепительно красивой? Заставить Макса смотреть на нее, словно это так и есть. Теми глазами, которыми он смотрел на нее в развалинах. Держать ее в объятиях, как он держит сейчас Джулию! Почему ей так не по себе?

Исполненная решимости подавить свои жалкие чувства, Каро обошла толпу и направилась к каменной лестнице в дальнем конце зала. Пожалуй, лучше выйти на воздух, где можно насладиться великолепным видом, открывавшимся со стен.

Возможно, в холодном покое ночи она найдет утешение и избавится от глупых и опасных желаний.

– Ваше невнимание вряд ли лестно для меня, – капризно пробормотала Джулия Трент.

Макс с тоской обратил взгляд на женщину, вальсирующую в его объятиях. Вместо того чтобы сосредоточиться на партнерше, он следил за Каро, выходившей из зала. Абсолютно бестактное поведение с его стороны!

– Мисс Иверс – весьма приятная особа, но, честно говоря, не могу понять, почему джентльмены так хорошо к ней относятся, – с искренним недоумением пожаловалась Джулия. – Красивой ее не назовешь, и для женщины у нее весьма странные интересы.

Макс мог бы точно сказать ей, почему джентльмены так симпатизируют Каро: она была одной из них. Принята в их братство, где узы дружбы почти так же важны, как честь.

И все же можно понять, почему столь редкий дух товарищества может служить поводом для ревности у таких дам, как Джулия Трент. Они ненавидели то, чего не могли понять и разделить, и завидовали уникальности Каро. Она не только целительница, но и воин!

И все же в ее жилах горит огонь страсти!

В отличие от красавицы блондинки в его объятиях…

Он одарил Джулию очаровательной улыбкой и репликой, успокоившей ее раненое тщеславие, но, едва танец окончился, поспешно удалился.

Стоя у парапета, Каро любовалась сверкающим морем. Луна все еще была почти полной, окутывая ночь серебряным покрывалом, а душистый ветерок ласкал разгоряченное тело.

В такие минуты ее одиночество было особенно острым, а неудовлетворенность собой – ощутима. Каро нравилась ее жизнь, но все же иногда чего-то недоставало.

Конечно, во всем виноват Макс. До него она не знала, что такое одиночество, не понимала, как глубока боль.

Но неотступный внутренний голос настаивал, что тут есть доля и ее вины. В конце концов, она сама выбрала такую судьбу. Она одна лишала себя мужской любви из страха потерять свое двойное призвание. И привыкла игнорировать свои женские потребности, сама став едва ли не мужчиной.

Но все мысленные уговоры не могли заглушить жгучую тоску. И даже самая откровенная честность не могла заставить ее с энтузиазмом взирать на безбрежную пустоту, окружавшую ее.

Сзади раздался мужской голос, и Каро вздрогнула от неожиданности.

– Так вот где ты прячешься!

Оглянувшись, Каро увидела идущего навстречу Макса.

– Вам не стоило оставлять бал, – пожурила она, выдавив улыбку. – Разочаруете всех поклонниц.

– Черт бы побрал всех моих поклонниц! – горячо выпалил он. – И черт бы побрал тебя за то, что меня бросила! Вместо того чтобы защищать мою добродетель, исчезаешь при первой возможности!

Каро невольно усмехнулась:

– А я думала, вы потеряли свою добродетель много-много лет назад.

– Хорошо, в таком случае позволь быть откровенным. Я предпочту быть с тобой, лишь бы не терпеть навязчивое внимание всех этих льстивых особ!

Уголок ее губ чуть приподнялся.

– Если не вернетесь, пропустите лучшую часть бала. Вскоре будет подан поздний ужин.

– Знаю. Того пира, который нам предложат, хватило бы, чтобы прокормить армию Веллингтона в течение целого месяца. Но аппетит куда-то исчез после всех моих усилий разрушить твои планы. Я подумал, что, пожалуй, смогу уговорить тебя на вальс.

Ее улыбка померкла.

– Говорю же, Макс, я не танцую.

– Что ты имеешь против танцев?

Каро, смущенно покраснев, опустила голову.

– Я чувствую себя такой неуклюжей, когда пытаюсь танцевать. Так было на каждом балу. А уж в Лондоне я казалась… – Она покачала головой и коротко рассмеялась. – Я совсем не хотела жаловаться. Но вы должны сами видеть, насколько я нескладная.

Макс небрежно облокотился о парапет. Сам он считал Каро необыкновенной, но только сейчас стал понимать, как мало верит Каро в собственную привлекательность. Поразительно, до чего неуютно она чувствует себя в обществе! В своем мире она вела себя уверенно, казалась красноречивой, ловкой и умелой, но здесь, среди бомонда, ее сомнения в себе были более очевидны. Похоже, отсутствие светских манер угнетало ее.

Макс ощутил внезапное желание защитить эту бесконечно уязвимую женщину.

Он мог бы сказать Каро, какой очаровательной находит ее, но сомневался, что она ему поверит. Нет, вместо этого он ей покажет…

– Иди сюда, – попросил он, протягивая ей руки.

– Зачем? – настороженно осведомилась она.

– Потому что я хочу танцевать с тобой, – объявил он, широко обводя рукой каменный пол парапета. – У нас собственный бальный зал, где нашими зрителями будут только луна, звезды и ночное небо.

Каро долго изучала его, прежде чем снова усмехнуться.

– Если это ваша идея мести за мои замыслы, я бы желала, чтобы вы придумали другое наказание.

– Я и без того достаточно раздражен, чтобы требовать мести, колдунья. Но обещаю, это не будет наказанием.

Но Каро все же колебалась.

– Даже если бы я умела вальсировать, вы не захотели бы иметь такую партнершу. Уверяю вас, я безнадежна.

– Если Йейтс способен танцевать даже с деревянной ногой, что говорить о тебе?

– Но он всегда любил танцевать. В отличие от меня.

– Скажи, ты ведь умеешь фехтовать, верно?

– Какое это имеет значение?

• Предыдущая
• 31/73
• Следующая