Шайтан-звезда - Трускиновская Далия Мейеровна - Страница 30

А утром она, как всегда, обнаружила на эйване поднос с завтраком.

Мгновенно забыв о всех сомнениях и тревогах, Джейран ахнула от восторга: главным блюдом тут был большой пирог-мамуния из самых дорогих пирогов, какие только водились у бакалейщиков, и поверх тоненького слоя теста лежали толстым слоем мелко растертые с сахаром миндаль, орехи и фисташки.

Всю жизнь она мечтала отведать такого пирога. И была уверена, что ей это не дано, как не даны новые шелковые наряды. Однако и то, и другое она получила.

До сих пор Джейран не задумывалась, кто и как приносит ей еду. Воистину, свет, исходящий от посланца Аллаха, мог быть губителен для ее глаз, и не было ей нужды проверять, так это или не так. На сей раз девушка подошла к ступенькам, ведущим на эйван, и внимательно их рассмотрела.

Никаких следов Джейран не обнаружила, хотя человек, прошедший по песчаной дорожке, непременно должен был их оставить. Но и песчаная дорожка не свидетельствовала о том, что по ней прошли туда и обратно. Очевидно, здешние ангелы носили с собой метелку из пальмовых листьев, чтобы заметать следы.

Еду принесли довольно рано – она уже успела остыть. А может, это были остатки ночного пиршества гурий и праведников. Тут Джейран уж и не знала, что подумать. Она присела на ступеньки и взялась за голову. Когда она запускала руки в волосы и шевелила их, думалось быстрее, чем обычно.

Хозяин хаммама, случалось, хвалил ее за сообразительность. Пора было пускать в ход это дарованное Аллахом свойство. Ночные мольбы не принесли душе желанного облегчения, вопрос о грехах и наказаниях остался без ответа, и о происхождении подозрительного рая – равным образом. Джейран кое-что выдумала, попросила прощения у Аллаха за то, что она, возможно, оскорбляет глупым подозрением его ангелов, и отправилась в помещение хаммама. Там следовало все приготовить к явлению гурий. Утром они, видимо, отсыпались, как и праведники, а ближе к полудню приходили плескаться в теплой ароматной воде и готовиться к вечерним проказам.

Стирка и уборка у Джейран обычно затягивались до вечера.

Незадолго до темноты, совершив молитву возле водоема, она вернулась на эйван. Ночи были теплые, там она и спала на коврах, но прежде, чем ложиться, сходила в чуланчик, где хранились все ее снадобья, и вернулась с миской бобовой муки. Этой мукой она осторожно посыпала все ступеньки эйвана и все пороги.

И, разумеется, обнаружила утром следы не ангельских крыльев, а вполне человеческих подошв.

Некто, имевший в руках поднос с завтраком, явился из хаммама и туда же удалился. Не из цветника, как можно было ожидать, а именно из хаммама.

Джейран наломала веток, смастерила веник и подмела муку. Она узнала, что хотела. И вознегодовала – как и всякий, кто позволил провести себя хитрецам и мошенникам.

При хаммаме Джейран обитала с десяти лет. Сперва из любопытства она лазила и к топке, и даже в горячее подполье, за что была жестоко наказана – а если бы она не успела вовремя выбраться, запутавшись среди подпирающих потолок столбиков, и задохнулась в дыму, а если бы провалилась в трубу, по которой удаляется грязная вода? Устройство хаммама Джейран знала, и не было у нее нужды еще раз ползать на животе под низким потолком, пачкаясь о закопченные кирпичные столбики.

Но то были человеческие, а не райские хаммамы.

Джейран еще могла допустить, что ангелы, проникая сквозь стены, поддерживают в топке огонь, доставляют чистую и убирают грязную воду, но раз в раю хозяйничали обычные, такие же, как Джейран, рабы Аллаха, то они попадали к топке через дверь, а вот откуда они приходили – еще предстояло узнать, если будет на то воля Аллаха.

Настолько велика была в девушке обида на Фатиму и ее лживых невольниц, настолько яростное негодование владело ею, что Джейран твердо решила покинуть этот рай и в ближайшем же городе сообщить кади, какие чудеса творятся в горной долине. А наилучшим для нее выходом было бы вернуться к хозяину, который наверняка знал, как следует подавать жалобы и имел высокопоставленных приятелей. Конечно, всей правды даже ему рассказывать не следовало – хозяину достаточно было знать, что его лучшую банщицу просто заманили в некий дом, связали и увезли насильно.

Джейран не сделала этим женщинам никакого зла – и была обманута ими, увлечена прочь от человека, которого желала. Ее заманили обещанием близости с возлюбленным, и ничто не свидетельствовало о том, что она еще хоть раз в жизни его увидит!

Расспрашивать гурий о том, как выбраться из рая, было бы нелепо и бесполезно. Такие расспросы первым делом накликали бы на Джейран неприятности. Бродить по долине без дела, отыскивая ведущие наружу дороги, она тоже не решилась. Исчезнуть отсюда следовало, не привлекая к себе лишнего внимания, раз и навсегда.

Джейран выросла в условиях, когда доводилось довольствоваться немногим, протягивать руку к тому, что было в пределах досягаемости руки, и извлекать даже из малого всю пользу, какая только была возможна. Эти способности немало пригодились ей, когда она странствовала вместе с хозяином от хаммама к хаммаму. Джейран даже немножко гордилась своей сообразительностью в том, что касается обыденных дел.

Если некто, получивший приказание кормить ее завтраком, не приходит, как положено честному человеку, по ступенькам, а тайно появляется из глубины хаммама, то, стало быть, хаммам соединен с какими-то другими помещениями. Так рассудила Джейран – и впервые отправилась в обход своих владений.

До сих пор ей вполне хватало эйвана и комнаты за ним. Эйван, открытый с трех сторон, четвертой примыкал к лишенной окон стене, до которой было не добраться из-за густого кустарника. Джейран попыталась обойти здание и найти дверь, через которую попадают в помещение для топки. Но никакой двери, кроме уже известной ей, она не нашла, и причина тому имелась внушительная – горный склон, из которого здание как бы высовывалось. Склон порос цветущими кустами, выше были небольшие уступы и террасы, тоже зеленые, и круто вздымались голые камни.

Готовясь к появлению гурий, Джейран время от времени выбегала на поляну. Если хаммам согревается пламенем от дров, то из его труб должен подниматься дым. Но вот уже нагрелись пол и стены в жарких комнатах, а дыма над зданием нет, и что бы это могло означать?

Старательно вглядываясь, Джейран обнаружила-таки на склоне два места, откуда потянулись вверх струйки, и оказались они довольно высоко. Выходит, и в отоплении хаммама не было ничего божественного.

Долго искала Джейран ход, ведущий к топке, но так и не нашла. Оставалось лишь опять рассыпать на ночь бобовую муку.

А утром выяснилось нечто и вовсе неожиданное.

В квадратном предбаннике с длинной суфой вдоль стены имелось в углу квадратное же углубление для воды. Там можно было ополаскивать ноги по колено. К вечеру вода делалась несвежей, утром углубление оказывалось наполненным чистой водой.

Следы появились на краю этого маленького водоема и к нему же приводили обратно.

Джейран босыми ногами ощупала дно – и, судя по всему, крышка люка была во всю величину дна. Оставалось лишь подмести муку и дождаться вечера.

Тот, кто приносил поднос с едой, делал это перед рассветом. Караулить не имело смысла, а работы Джейран никогда не боялась. К кожаному ведру она была приучена с детства, и вычерпать водоем – нетрудное дело для того, кто целыми вечерами вытягивал ведра из глубокого колодца и переливал их в каменные бадьи, чтобы напоить скот.

Предстояла девушке и другая работа – снова натаскать воды из ближнего ручейка, чтобы никто не догадался о ее затеях.

Призвав на помощь Аллаха, вооружившись его именем, Джейран вытащила первое ведро, вынесла и выплеснула в кусты. Последнюю воду она извлекла из водоема, бросив туда покрывало, которое потом насухо выжала и повесила на эйване.

Она обнаружила отверстие для поступления воды и другое, гораздо ниже, для стока воды, в которое проходила кисть ее руки, и нашарила также заслонку, которая удерживала воду, не позволяя ей раньше времени уйти по трубам-кубурам в большую трубу, собирающую в себя грязную воду со всего хаммама.