Ангел, приносящий удачу - Антонова Ольга - Страница 3

– Пошли на кухню. Где у тебя фужеры? – командовала меж тем тетушка Поли.

– Полина, а тебе не кажется, что мы рано отмечать начинаем? И потом, ты же вроде не пьешь?

– Ничего не рано. В самый раз. Ты же через час уже в свой ресторан умотаешь, так когда мы с тобой сможем выпить за Новый год? А про “не пьешь” ты права. Это первый Новый год из последних четырех, когда я могу позволить себе выпить бокал шампанского! То я была беременная, то кормила, то опять беременная, то снова кормила. Представляешь?

– Не представляю. Полин, давай завтра, а? Я сегодня ничего не ела, меня же с шампанского развезет в два счета.

– И не проси! “А не то как зарычу, говорит, налечу и проглочу, говорит”. Вика, ну никто же не собирается напиваться. Давай, уважь маму Полю. – Полина уже достала из кухонного шкафчика бокалы и принялась с энтузиазмом сдирать с пластмассовой бутылочной пробки золотую фольгу.

Вика поняла, что сопротивляться бешеному напору тетушки Поли не в ее сегодняшних силах.

– Учти, что закусывать у меня нечем.

– Извини, я не сообразила что-нибудь из дома прихватить. Теперь возвращаться нельзя, дети и так еле-еле меня отпустили. Ненадолго.

“Слава богу, что ненадолго”, – подумала Вика, а вслух сказала:

– За Новый год! – и подняла бокал.

– Нет, подожди! Первый тост – за знакомство! Я так рада, что в этом году ты стала моей соседкой.

Вика подумала, что действительно вот так незаметно и прошел почти год с тех пор, как хозяин ее предыдущей квартиры поругался с женой и дочкой и попросил Вику освободить помещение.

“Побыстрее, пожалуйста, – просил он, – сил моих больше нет жить в этом серпентарии”.

Побыстрее не получалось. Она посмотрела десяток квартир, прежде чем остановиласьна этой. Первой была двушка в одном из спальных районов столицы. Довольно приличная, но сильный запах кошачьей мочи в подъезде и сушившаяся на соседнем балконе пара семейных трусов не вселяли надежду на светлое будущее. Поймав взгляд Вики на соседский балкон, хозяйка гордо сказала: “А там у нас Петр Игнатьич живет, инспектор ДПС”. В голосе ее звучали нотки гордости – вот, мол, какие соседи у нас, можно сказать VIP-окружение. Но мысль о том, что семейные трусы в горошек принадлежат инспектору ДПС, Вику никак не согрела. Потом была квартира, в которой месяц назад умер дедушка. О том, что предыдущий жилец отправился в мир иной, рассказали висящая на стене фотография в траурной рамке, отрывной календарь, остановивший отсчет времени на дне 27декабря, и не успевший выветриться из помещения запах старости и смерти. Дедушкина дочка так торопилась сдать квартиру, что решила не тратить время на уборку. Потом было еще несколько убогих вариантов. И наконец, Вика нашла эту квартиру. Конечно, арендованная в новом микрорайоне Бутино однушка хоть и именовалась гордо “квартира-студия”, но все же была далека от идеала. Самым неприятным был окружающий ландшафт. На въезде в микрорайон плечом к плечу стояли новостройки, напоминавшие роту солдат-новобранцев. Их одинаковая этажность и серопанельный вид подавляли психику даже устойчивых к стрессам москвичей. Это былоникакое не “welcome”, а чистой воды “no pasaran”. Но выбора у Вики не было.

Идеалом для Вики, как и для большинства провинциалов, был, конечно, центр Москвы. Желательно, чтобы с каким-нибудь звучным названием улицы. Например, Старый Арбат или Патриаршие пруды или, на худой конец, Малый Кисельный переулок. Так, чтобы больше ничего не надо было объяснять. Брякнуть небрежно при встрече: “Я живу на Арбате”, и все дела. Это даже жители ее родного Кувшиново смогли бы оценить. Хотя не все, конечно. Но за квартиры в центре ломили такую арендную плату, на которую можно было снять в Кувшиново Дом культуры, причем не на месяц, а года на три. С питанием и уборкой. Так что с этой мечтой пришлось пока расстаться. Вика очень надеялась, что пока.

Следующий тост был за Новый год. Потом за женское счастье. Затем за Полининых крошек. Не выпить было нельзя. Наконец бутылка опустела, тетушка Поли отвалила домой, а Вика обнаружила, что в тостах и разговорах незаметно прошел почти час.

“Так, одеваемся, красимся. Не забыть взять с собой туфли, мобильный, деньги на такси… Что еще?” В голове шумело проклятое шампанское. Вика присела на диван. “Три минуты посижу, потом стартую. Засекаем время”. Вика закрыла глаза.

После собрания ангел Федор в расстроенных чувствах вернулся на свой пост. “Эх, Федя, Федя, бедненький ты мой. Ни за что мы с тобой пострадали. Как нам было с тобой хорошо! А теперь твою жизнь доверяют бездушной машине, а меня отправляют к какой-то капризной девице”.

Считается, что ангелам, как существам бесполым, все равно, с кем иметь дело – с мужчиной или с женщиной. Но ангел Федор предпочитал мужчин, как более предсказуемых и управляемых подопечных.

“Ты уж продержись этот год. Я буду тебя навещать”, – думал ангел Федор, с умилением глядя на Федю Иванюшкина, выворачивающего карманы верхней одежды в поисках завалявшихся денежных купюр. Наличности на достойную встречу Нового года Федору пока не хватало.

– Вот, блин, куда все деньги подевались? Нам же тринадцатую неделю назад выплатили. Не мог же я ее всю пропить? Не мог. Надо искать. Думай, Федя, думай…

Ангел Федор очень хотел сделать Феде новогодний подарок. В другой раз он, может быть, и подкинул бы ему деньги, но сейчас, с учетом предстоящей разлуки, ангел решил сделать Федору куда более изысканный сюрприз. Для этого надо было выманить Федю на улицу.

– Давай, выйди на улицу. Ничего, что на бутылку не хватает. Там разберемся, – шептал ангел, кружа над Фединой головой.

– Э-эх, вот так всегда, по закону подлости. Когда праздник и нужны деньги, их всегда нет, – бормотал Федя, одновременно отодвигая от стены тумбочку и с надеждой заглядывая в образовавшийся зазор: может, там? – Ладно, придется что-нибудь продать. Нельзя же Новый год не отметить. Нельзя. Что бы такое продать, чтобы наверняка купили? – Федя задумчиво обвел глазами комнату. Ничего дельного в поле зрения не попало. – Так, так. Сегодня праздник. Нужен какой-то сувенир, чтобы в тему. О! У меня же на антресолях должна быть елка. Мне она уже ни к чему. Что я, ребенок, что ли? А продаться должна. Мало ли вот так кто-то не успел поставить елку, а по магазинам бегать уже некогда. Молодец, Федя! – И Федор полез на антресоли в поисках елки.

Через пять минут из глубин антресолей был извлечен полиэтиленовый пакет с искусственной елкой. Елочка была небольшая, сантиметров сорок высотой. Китайские производители не очень старались придать ей сходство с натуральной и, видимо, в качестве компенсации густо покрасили ее ветки красно-золотой краской. После нескольких лет лежания на одном боку елка скособочилась, позолота местами осыпалась, и сейчас она походила на дерево-мутант неизвестной породы. Лапки вроде похожи на хвойные, а цвет как у осенних кленовых листьев: багряно-золотой с редкими зелеными вкраплениями. Федора, однако, это жалкое зрелище нисколько не огорчило. Он наспех протер еловые ветки половой тряпкой, подумав, сунул елку в тот же пакет и, одевшись, вышел на улицу.

На улице шел приятный снежок. На пятачке рядом с круглосуточным продуктовым магазинчиком, где обычно бабки продавали шерстяные варежки и носки, а мужики собирались в компании по алкогольным интересам, сейчас было пусто. Федор встал поближе к магазинной двери и достал из пакета елку. Двери магазина не успевали закрываться: москвичи с очумелыми лицами сметали с полок остатки продуктов и спиртного. К новогоднему столу.

На Федора никто не обращал внимания. Сначала он стоял молча, потом попробовал свой товар рекламировать:

– А вот кому нужна елка? Отличная елочка. И недорого.

Эффект был нулевым. Прохожие, бросив быстрый взгляд на предлагаемый Федей товар, продолжали свой маршрут, даже не замедлив шага. Минут через двадцать, когда начавший замерзать Федя стал подумывать о том, что, возможно, стоило прийти сюда не с елкой, а с чем-нибудь другим, например с радиоприемником “Волна”, из магазина вышел невысокий мужчина в хорошей дубленке и добротной меховой шапке. В руках его был портфель.