Купец из будущего (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 31

До хорутанских земель от их лагеря всего-то полдня ходу. Но отряд, груженый крадеными припасами и недобитыми ранеными, добрался до дома только к вечеру. Бойники жадно разглядывали крепкое городище с частоколом и башнями. Тут бы им сесть, все земли вокруг их станут. Но молодой парень с колючим взглядом построил их и, глядя, как на падаль, скомандовал.

- Всех под караул в овин. Печь там разжечь, чтобы не померзли. Не кормить и не поить, обойдутся. Охраняет полный десяток, три смены за ночь. Горан – ты в ответе за каждого. Если хоть один сбежит, весь десяток год будет соль рубить.

На следующий день пленников выгнали на лед Дуная и погнали к острому мысу, где в единый поток сливались реки. Там стояло чудное двухэтажное строение за частоколом, которое и название имело не менее чудное -донжон. Тут же были построены избы, где будут отдыхать гости из далеких земель. Самослав, который прохаживался перед кучкой бандитов, брошенных связанными на землю, начал свою речь.

- Значит, так, разбойники. За то, что сотворили в моих землях, вы все сегодня умрете. Вопрос только в том, как именно вы умрете, и когда. Тот, кто расскажет мне все, умрет быстро и небольно, я обещаю. Остальные будут умирать медленно и с затеями.

- Пошел в жопу, сопляк, - сплюнул могучий мужик, раненый в обе ноги.

- У нас появился первый доброволец. Парни!

Мужика вздернули на ноги, раздели и подвесили под мышки на ветку могучего дуба, что стоял рядом. Под его ногами развели костер, и дикий вопль огласил окрестности, вгоняя в ужас ожидающих своей участи бандитов. Бойник сучил ногами, пытаясь вытащить их из огня, но долго так продолжаться не могло. Силы покидали его, и вскоре стопы стали багровыми и покрылись водянистыми пузырями. С каждой минутой его борьба ослабевала, и над рекой раздался протяжный тоскливый вой, в котором не осталось ничего человеческого. Молодой князь ходил вдоль ряда пленных, пристально вглядываясь в лица. Тех, в чьих глазах не было страха, хватали по его знаку и вешали на ветви вверх ногами, аккуратно вспарывая животы, обрезая пальцы, уши, яйца и языки. Вскоре осталось всего пятеро молодых парней, которых колотила мелкая дрожь. Они смотрели с ужасом на изуродованные тела своих товарищей. Те еще были живы и выли от невыносимой боли.

- Итак, один счастливец умрет быстро, я обещаю! – торжественно сказал Само. – Ну, кто же он? Может быть, это ты? – ткнул он наугад пальцем в какого-то трясущегося бедолагу. Но откликнулся его сосед.

- Я! – выкрикнул дрожащий, как осиновый лист парень. – Я все расскажу!

- Та-дам, у нас победитель!!! Рассказывай, - милостиво кивнул князь, добавил что-то непонятное.- Аттракцион «разговори душмана» удался. Помню еще, оказывается…

- У нас лагерь на севере, в земле хорватов. Там, где каменные столбы стоят. Там настоящая крепость, с налету не взять.

- Сколько вас? – хлестнул вопросом князь.

- Да… Много, - нерешительно сказал парень, не обращая внимания на проклятия друзей. С математикой он был не в ладах.

- Сколько много? – спросил его Само.

- Да не знаю я, - со слезами в голосе ответил тот. – Может сотня, может, больше. Главный у нас Велимир. Боец могучий. Говорят, может в полную луну в волка перекидываться. Да только я того не видел. Хорваты нам дань дают, но мало ее. Нас на разведку отправили, хороший путь до трех разноцветных рек найти. Мы с севера пришли, от самого моря, голодно там нынче.

- Все сказал, что знаешь? – пристально посмотрел на него Само. Тот понуро кивнул. – Как умереть хочешь?

- Нож в сердце, - сглотнув слюну, ответил бойник.

- Горан, убей его небольно, - сказал Самослав стоявшему рядом громиле. – Остальных – повесить рядом и не снимать. Пусть все, кто по реке плывет, любуются. Будут висеть, пока птицы не расклюют. Другим наука будет. Ах да, когда этого зарежете, тоже повесьте, веток свободных еще много.

- Господин мой, я непраздна, - глядя в пол, сказала Людмила, дождавшись, когда муж доест ужин. Тот удивленно посмотрел на нее, а потом вскочил и закружил, подняв на руки. Девушка закрыла глаза от счастья, чувствуя, как суматошно колотится сердце в груди. Она так надеялась, что муж обрадуется. Может, он даже полюбит ее, когда она принесет ему сына!

- А я всё ждал, когда же это случится, - сказал ей муж, и пошел в соседнюю комнату. Там, в сундуке лежало ожерелье из крупных камней, которое он приготовил жене в подарок. Он надел его на шею зардевшейся Людмилы.

- Это мне? – неверяще спросила девушка. Она никак не могла привыкнуть к тому, что является женой самого богатого человека на несколько недель пути. – Ой!

- Тебе, конечно! – ответил муж, любуясь смущенной женой. – Теперь не вздумай по воду ходить. И ничего тяжелого чтобы не поднимала.

- Почему это? – растерялась жена. – Я слабосильная старуха, что ли?

- Конечно, нет, - с удивлением посмотрел на нее муж. – Так для ребенка лучше будет.

- Да? – доверчиво раскрыла рот Людмила. Муж рассказывал ей столько всего интересного про дальние страны и их обычаи, что она безоговорочно верила каждому его слову. А кому ей еще верить, если не ему? – Хорошо, мой господин.

- Называй меня Само, - поморщился князь. – Сколько раз говорил уже.

- Хорошо, господин, - послушно ответила ему жена. – Ой, Само…

- Так-то лучше, - ответил Самослав и притянул ее к себе для поцелуя. Он никак не мог привыкнуть к ней, и заводился от одного только ее взгляда.

- А ты войной на людей-волков пойдешь? – спросила Людмила мужа, наивно глядя на него огромными глазищами.

- Не хотелось бы, - поморщился Само, - но, наверное, придется.

- Конечно придется, они все равно сюда сами придут, - непонимающе сказала жена.- Они всегда так делают, если их обидит кто. Они обид никому не прощают, непременно мстить будут. Это же оборотни, для них позор великий от простых людей такое поношение снести.

- А ты откуда знаешь? – резко повернулся к ней Само. – Их же здесь не было давно.

- Матушка покойная сказывала, - потупилась Людмила. – Она из земель лучан была, что на севере. Там недалеко племя вильцев живут, оттуда бойники и приходят. Свирепее вильцев и не бывает людей. Для них волк – священное животное. Потому и носят его шкуру, и воют по-волчьи, и человечину едят. А еще говорят, что они могут в волков оборачиваться и их железо не берет.

- Да берет их железо, вон они на дубе, где торжище висят, - задумчиво сказал Само. А ведь девчонка права. Если хоть малая доля правды есть в том, что о бойниках говорят, то они это просто так не оставят. Значит, война! Война с сильным, свирепым и бесстрашным противником. А где же пять тысяч арбалетчиков, пушки, легион в красивых, отполированных до зеркального блеска доспехах и эльфийские лучники в белых колготках? Эх, мечты, мечты! Само чмокнул жену в нежную щечку, оделся и вышел на улицу. Ему срочно был нужен совет знающего человека.

***

Пятеро воинов под командованием Звана шли налегке через земли хорватов. Дулебские роды приняли их как гостей, да и здесь их привечали в каждой деревушке. Если не враг, то друг, а значит, тебя напоят, накормят и обогреют. Таковы были обычаи, вводившие в ступор ромейских купцов, проходивших словенские земли насквозь без малейшей для себя опасности. Из их товара даже иголка с ниткой не пропадала, а хозяин в случае опасности для гостя, был обязан защитить его ценой своей жизни. Иначе падет позор и проклятие на его голову. Обычай, который вырабатывался столетиями той суровой жизни, спас многих от неминуемой смерти. Он был полезен всем, а потому стал считаться незыблемым. Только бойники, стоявшие в словенском социуме наособицу, старых обычаев не соблюдали. И чем дальше от берега Дуная к северу, тем более хмуры и молчаливы становились люди. Иметь под боком лютое зверье, живущее по звериным же законам, удовольствие так себе.

Душа компании и балагур Зван, который незаметно для хозяев в куче бессмысленной болтовни улавливал крупицы информации, планировал путь дальше. Тяжелого оружия у парней не было. Только ножи-саксы, легкие копья да луки с бронебойными стрелами. Охотничьим срезнем с широким наконечником в виде лопаты плотную кожу не пробить. Они шли от деревеньки к деревеньке, благо между ними зачастую всего пара тысяч шагов была. Россыпь поселений носила название вервь и была мелким родом, собранным из близкой родни. Близкой до того, что девок всегда выдавали замуж в соседнюю вервь, и оттуда же брали невест. До следующей верви, как правило, было полдня пути, и хозяева указывали гостям дорогу. Тут все еще рубили лес для запашки, но уходить на новое место пока не собирались. Урожайность была такова, что с десятины земли на месте сведенного леса могла прокормиться целая семья. Вот поэтому и не было нужды жить, как бродяги, снимаясь с места каждые три года. Просто расчищали соседний участок, забрасывая тот, где земля уже переставала родить. Потому и была надежда у Звана, что он найдет нужные ему села на своих местах.