Колхоз: Назад в СССР 4 (СИ) - Барчук Павел - Страница 30

— Это, Жорик, лопата. — Заявила торжественно тетя Нюша. Потом перевела взгляд на палку, видимо, сообразила, что заявление весьма сомнительное, так как с лопатой эта штука тоже имеет мало общего, а потом добавила. — Была лопата. Пока Зинка вон ее о спину Матвея не сломала.

— Та-а-а-ак… — Я повернулся к Зинаиде Степановне и деду Моте.

Матвей Егорыч вздохнул и почесал затылок. Был он немного смущён. А вот баба Зина смущаться не стала.

— Да потому что этот ирод виноват! Ты чё там щупаешь? На башке своей. Если мозги проверяешь, то за ночь они не выросли.

— Зинаида…— Матвей Егорыч укоризненно покачал головой.

— Что, Зинаида?! А? Что Зинаида?! Я ж сначала подумала, это мой, с пьяных глаз полез к Нюше. Лопата наша. Она ее сразу признала. И я тоже. Сразу признала. Думала, совсем допился чертяка. У-у-у-у-у…— Зинаида Стефановна замахнулась на мужа. — Убила бы. Всю кровь мне попил. Кровопийца!

— Ну, так выяснили же, что не я! На кой ляд мне ее картоху просто так копать? Что я, дурак? Свою то не копаю. А то ее брушить кинулся.

— Это, Матвей, вопрос, который имеет однозначный ответ. Ты не дурак. Ты — вредитель! — Зинаида Степановна махнула рукой и отвернулась от деда.

— Да подождите! Я ничего не понимаю. Какая лопата? При чем тут Семён? — Перевел взгляд с тетки на бабу Зину, потом посмотрел на маман.

Та вообще стояла на крыльце, как монумент. Серьезность картины портила только рожа Семена, периодически появляющаяся из-за спины Светланочки Сергеевны.

— Ну, объясняю же! — Соседка откровенно злилась и по-моему была готова повторить подвиг Зинаиды Стефановны. Тоже сломать что-нибудь о кого-нибудь. — Вышла, а в огороде все перерыто. Обнаружила эту… улику. То бишь, лопату. Лопата Зинкина. Сразу ее признала. Само собой, сразу побежала к Зинаиде. Говорю, вы чего тут, совсем ополоумели? Зинка схватила улику и давай Матвея по двору гонять. Вот она и сломалась. Улика. А потом выяснилось, лопата оставалась вон у него.

Соседка кивнула головой в сторону Семена, который снова нырнул за госпожу Милославскую.

Общее внимание сразу переключилось на младшенького.

— Зачем ему ваш огород? — Искренне удивился я сначала. Но потом вспомнил футбольное поле и понял, а чего нет. Может, у Сеньки фобия такая. Постоянно что -то рыть. Каждому — свое. И тараканы тоже у всех свои в голове, личные. Вот Сенька оказался любителем копать.

Похоже, про поле вспомнил не только я, но и дед Мотя с Андрюхой.

— Эй, мало́й… — Братец спросил первым, — Ты чё, на самом деле в огороде был ночью.

За спиной маман слышалось только громкое сопение и никаких адекватных слов.

— Да хватит вам! — Подала голос Светланочка Сергеевна. — Зачем ему ночью вообще понадобился чужой огород. Он спал, между прочим.

Тут я отчётливо услышал сомнение в интонации Милославской. А это говорит о том, что спала, как раз, она. Видимо, предыдущая ночь вымотала ее, как и Переростка. Соответственно, маман дрыхла без задних ног и младшенький был предоставлен сам себе. Однако, тут же, Светланочка Сергеевна прогнала все дурные мысли, мелькнувшие в ее сознании, и более уверенно добавила.

— Зачем ему где-то рыть? Сами подумайте. Это же бред! В нормальной голове не укладывается.

— В нормальной голове, да. — Тут же согласилась соседка. — Но у Милославских голова далека от нормальной. И туда, порою, укладываются очень странные вещи.

— Видишь! — Матвей Егорыч толкнул бабу Зину в плечо. — А ты сразу на меня кинулась драться. Ага. Чуть что, машешь граблями своими. Я же сказал. Ночью сидел во дворе. Наслаждался красотой. Тихо, хорошо. Слышно, даже, как сверчки сверчат.

— Сверчат… Нерусь, что ли? — проворчала Зинаида Степановна, — Сверчки стрекочут, а не сверчат.

— Стрекочешь ты, — огрызнулся дед Мотя — И ворчишь, как сверчишь. Иногда тапкой хочется прибить. Не мешай мне мысль глаголить. Издают, значится, звуки сверчки. Вот я эти звуки и слушал.

Матвей Егорыч демонстративно выделил слово «издают», тем самым, видимо, блеснув собственным словарным запасом.

— Ну! — Я реально начал терять терпение. Хотелось бы, если что, пожрать чего-то. Прошлый день был полон волнений и кусок в горло не лез. Потом все пили, ели, а я суетился. То с отцом и матерью, то с Матвеем Егорычем, то с председателем.

— Баранки гну! — Опять скреативила тетя Нюша. — Лопату позапрошлым вечером ещё у Матвея забрал ваш этот…Семён. Вот он и копал. Не сама же лопата землю рыла. Так уморился, что бросил посреди огорода. Может, спугнул кто, так он обоссался…

— Ниче я не обоссался, — Выскочил младшенький из-за маман. — Просто разозлился. Нет клада. Брехня все это!

Во дворе повисла многозначительная пауза. Госпожа Милославская в изумлении уставилась на Сеньку. Она явно не ожидала такого поворота и свято верила, все враги, наговаривает на сыночка.

Зинаида Стефановна и соседка тоже уставились, но по причине абсурдности признания. А вот мы с Андрюхой и дедом Мотей сразу все поняли. Двор этой Нюши был самым близким от футбольного поля, дальний конец которого почти соприкасался с ее огородом. Дома там шли как раз не передом, а задом, можно так сказать. Видимо, Семён, от небольшого ума, решил, что не смог отыскать клад на футбольном поле, потому что немного промахнулся с расчетами. Ну, вот он и сдвинулся в сторону. Не понятно только, почему именно в сторону огородов? Там ведь не только эта Нюша, там дворов штук двадцать расположены. Хорошо, что терпение у младшенького закончилось и он бросил свою затею. А то бы нас тут сейчас линчевали.

— Какой клад, мало́й? — Ласковым тоном спросила Зинаида Стефановна, а потом сделала еле заметный шаг в сторону деда Моти. Сдается мне, она начала подозревать, что первоначальный ее порыв сломать лопату о спину мужа вовсе не был поспешным решением.

— Настоящий. Барский. У вас тут барин жил. Вон, где школа. И зарыл он клад. Вот я этот клад искал. — Семён обиженно шмыгнул носом.

— М-м-м-м-м … — И откуда ты узнал про барский клад? — Еще более ласковым тоном спросила баба Зина.

Андрюха медленно сполз с подоконника, скрылся в комнате и даже, на всякий случай, закрыл окно. Братец, как и я, понял, сейчас кому-то придет мандец. Причем, вполне возможно, не только ему одному. Я тоже немного сдал назад, прикидывая, успею ли заскочить к курям. Куры, они как родные, не сдадут врагу.

— Так Матвей Егорыч рассказал. Говорит, тут есть клад, иди копай. Ну, я и пошел. Но на поле его не оказалось. Подумал, вдруг он ошибся с местом. Выбрал самое ближайшее…

— Ага…— Протянула баба Зина. Причем, судя по тону и выражению лица, она вообще не удивилась итогу беседы. — Я вот знаете, что думаю. Надо Моте ещё один орден дать. От имени колхоза. Присвоить орден за идиотизм первой степени! Дед, первой степени тебе достаточно для уровня твоего интеллекта? Нюш…Дай мне, что ли эту лопату…Вернее, что осталось…

Баба Зина договорить не успела. Матвей Егорыч очень шустро попятился к воротам, приговаривая.

— Да что такое? Я шутканул малясь и все. Шутканул. Понимаешь?

Он явно планировал совершить побег, но в планы деда Моти вмешалась судьба. Лицо у этой судьбы было странное и принадлежало оно председателю.

Калитка с грохотом распахнулась, чуть не слетев с петель. Николай Николаевич даже не зашёл во двор, он забежал.

— Господи, что?! — Первой среагировала тетя Нюша. — Пожар? Наводнение? Убился кто?

Председатель замер, от неожиданности вопросов, а потом поплевал через плечо.

— Тьфу на тебя, Нюрка! Кто убился-то? Какой пожар? Совсем, что ли ополоумели? Жорик! Я к тебе!

Энтузиазм в голове Николаича сильно напрягал. Причем, судя по остальным присутствующим, тем, которые были в курсе его стремления влезть в патовую ситуацию, напрягался я не зря. Дед Мотя даже забыл про угрозу отхватить черенком и подошёл ближе. Андрюха снова открыл окно, а потом перевесился обратно через подоконник.

— Николай Николаич… Вы пугаете. Что такое, говорите.

Даже Семен окончательно выбрался из-за маман, вытянув шею вперёд, чтоб лучше слышать.