Колхоз: Назад в СССР 4 (СИ) - Барчук Павел - Страница 35

— Круто... — Что ещё сказать, я не знал.

— Ладно. Ерунда все это. Пойдем на охоту, уважим деда. Только по-своему все сделаем. Чтоб наш Чингачгук однозначно никого не нашел. Походим, побродим. А потом домой вернёмся.

План у Андрюхи, наверное, был гениальным. И даже, наверное, все могло бы получится. Не будь мы в Зеленухах. По крайней мере, в моих воспоминаниях об этой деревне появилось ещё одно, которое останется со мной до конца жизни. Просто в тот момент я ещё об этом не знал. Веря в то, что Андрюха все разрулит.

Честно говоря, я всё-таки надеялся, идея, столь неожиданно пришедшая в голову Матвея Егорыча, так же неожиданно эту голову покинет. Перспектива предстоящей охоты выглядела несколько сомнительно. Особенно, после слов Андрюхи.

Мы благополучно пришли на погост. Все вроде бы затихло. По крайней мере, дед Мотя больше не рассуждал о пользе кабана в хозяйстве в любом его виде. Братец тоже успокоился и тема эта отошла на задний план.

Чтоб Семён не совал свой нос, куда не надо, я отвлек его тем, что потащил вместе с собой к разрушенной церкви. Задание дал наиважнейшее. Ходить вокруг и мерять шагами расстояние. Сенька усомнился в целесообразности этого действа и даже поинтересовался, зачем оно нужно. Я туманно ответил, что если кое-кто не желает принимать участие в столь серьезном мероприятии, то может валить на все четыре стороны. Младшенький покрутил головой, осознал, что в этом конкретном месте, куда не пойди, везде страшновато, тут же проникся и послушно принялся вышагивать вокруг храма.

Я тоже активно лазил по руинам, перекладывал кирпичи с одного места на другое, создавая тем самым наглядность своего присутствия. Если зайдет Ефим Петрович с проверкой, точно поймет, тут был Жорик. Мелькнула даже мысль выложить такое послание для участкового крошевом, которое валялось на полу, но потом подумал, это слишком. Решит, что я издеваюсь.

Когда из сторожки появились дед Мотя с мешком на плече и Андрюха, Семён точно знал, сколько шагов по кругу, по диаметру и даже по биссектрисе. Хотя где он там нашел треугольники, я не знаю.

— А что это у вас? — Он сразу обратил внимание на мешок. Сюда-то мы шли без нечего.

— Это, Сенька, клизма. — С умным видом заявил Матвей Егорыч.

— Мне кажется, Вы говорите неправду. — Семён был парень рисковый и решил показать это всем. Потому что, сомневаться в словах деда Моти с его стороны было очень необдуманно.

— А мне кажется, сейчас кто-то проверит на себе, что я говорю, правду или кривду. — Дед Мотя откровенности пацана не оценил.

Младшенький решил не рисковать и замолчал.

Домой мы добрались вообще спокойно. Матвей Егорыч с мешком удалился в сторону родного двора, а я, Семён и Андрюха, соответственно, отправились к себе.

Госпожи Милославской во дворе не оказалось. В доме тоже. Это немного напрягло. Особенно, учитывая, где она шаталась в прошлый раз. Естественно, напрягло это только меня. Сенька, например, вообще был рад продолжающейся свободе и пошел вместе с Андрюхой играть в морской бой. Переросток не сказать, чтоб сильно вдохновился такой перспективой, но Младшенький был очень настойчивым. Ему очевидно стало скучно.

Я посмотрел на время, прикинул одно к другому и решил сходить к Наташке. Мысль о том, что она могла бы помочь мне с Ниной Григорьевной, упорно не давала покоя.

Девчонки дома не оказалось. Вернее, дома не оказалось вообще никого. Мухтар, уже по-свойски, встретил меня с радостной мордой, виляя хвостом. Выпустил со двора тоже, кстати, спокойно. Видимо, после всего, что между нами было, он решил, мне можно доверять.

Я постоял возле ворот председательского дома, покумекал и отправился к сельсовету. По идее, если никого нет здесь, то хоть кто-то может оказаться там. Даже если не сама Наташка, то хотя бы Николаич. А уж он подскажет, где искать его дочь.

— Жорик! — Председатель обнаружился во дворе сельской администрации. Что-то активно мерял шагами, буквально, как совсем недавно Семён. — А я вот прикидываю, как облагородить территорию. Думаю, надо сделать несколько клумб.

Креатив, конечно, зашкаливает. Но говорить этого вслух не стал. Наоборот, заверил Николаича, что идея — огонь.

— Скажите, а где Вашу дочь найти?

— Зачем тебе Наташка? — Николаич моментально забыл про клумбы и уставился на меня внимательным взглядом.

Я вспомнил его слова, которые он сказал девчонке во дворе дома. Ночью. Когда мы таскались по селу в поисках снарядов для футбольного поля. Что лучше бы ей со мной не связываться.

— Да так. Хотел кое-что обсудить.

— М-м-м-м-м… — Взгляд председателя стал совсем подозрительным. — Знаю я ваши обсуждения. Потом она мне в подоле принесет, а ты смоешься в свою Москву.

— Николай Николаич…

— Что? Я уже хрен его знает сколько лет Николай Николаич. Смотри мне, Жорик! — Председатель погрозил пальцем. Потом подумал буквально минуту и для большего веса погрозил ещё раз, но уже кулаком. — Обидишь Наташку, не посмотрю, чей ты сын. Ясно? Оторву все к чертовой матери. Она у меня девка хорошая. Ей замуж надо. Детей рожать, ячейку общества строить. А с тебя толку, что с козла молока. Никакого. Так что ты давай, со своими обсуждениями терпи до Москвы. Там, говорят, девки взглядов свободных. С ними — хоть наобсуждайся.

— Да я серьезно. Поговорить надо…

— Так и я серьезно, Жорик. Какие уж тут шутки. С матерью она, поехала в Воробьевку. Бабушка наша прихворала. Утром в больницу забрали.

— О, блин… — Я сразу вспомнил Нину Григорьевну. Что могло приключится, интересно?

— Да ничего страшного. Вроде, похоже, отравилась чем-то. Хотя, чем уж она могла оторваться, не знаю. Все свое, свежее. Ну, оставили, один черт, на несколько дней под присмотром. Мать у меня — женщина не молодая. Ну, ты в курсе. Лучше пусть рядом с докторами. Хотел сам поехать, но бабы мои решили, справятся без меня. Да и жду я ответа по транспорту.

— По какому транспорту? — Честно сказать, я на тему внезапной болезни Нины Григорьевны немного заволновался, а поэтому не сразу сообразил, о чем речь.

— Жорик, молодой, а памяти уже нет. Сказал же, в Москву поедем. В столицу нашей Родины. Олимпиаду своими глазами посмотрим. Так, ладно. Ты давай, не отвлекай. Нет Наташки и будет не скоро. Все.

Я не стал раздражать Николаича своим присутствием и пошел обратно в сторону дома.

Снова посмотрел на часы. Время — почти обед. Наташка с матерью в Воробьевке. Нина Григорьевна тоже в Воробьевке, да ещё и в больнице. Люди, когда им плохо, становятся более уязвимыми. Повод хороший. Приду весь такой молодец, типа, проведать. Заведу разговор, скажу, мол, случайно узнал, не мог оставаться в стороне. Тем более здесь, в деревне, не как в городе. Это если там я припрусь к левому человеку в больницу с заверениями, что очень переживал за болящего, он решит, я псих или извращенец. А в деревне, они тут все друг другу брат, товарищ и сват.

В общем, идея показалась мне очень даже го́дной. На крайний случай, если уж совсем что-то пойдет не так, скажу, искал Наташку. Зачем? Да хрен его знает. Придумаю.

Вдохновленный и окрылённый помчал к дядькиному дому. Надо было набрать с собой гостинцев. С пустыми руками точно нельзя. А денег у меня нет. Кстати! Пока маман здесь, надо это недоразумение исправить. Я, конечно, понимаю, в деревне больше в ходу натуральный обмен. Но ситуации бывают разные. А у меня, если что, нет в кармане ни рубля. Светланочка Сергеевна тоже молодец. Отправила сына из Москвы к родственникам без копейки. Наверное, чтоб наверняка не смог вернуться обратно.

Забежал во двор и прямой наводкой двинул в летнюю кухню. На столе стояла тарелка с яблоками. Рядом — глиняный кувшин, или, как тетка называла его, крынка с молоком. Не долго думая, высыпал яблоки в пакет. Разыскал среди посуды термос, туда налил молока. В конце концов, думаю, привередничать никто не будет. Главное, не подарок, а внимание.