Колхоз: Назад в СССР 4 (СИ) - Барчук Павел - Страница 37

— Не плачь, Иван-Царевич, будешь ты жить лучше прежнего!

Ну, думаю, все. Надо валить. Искать, у кого ещё можно спросит про Нину Григорьевну. Закрыл плотно дверь, пошел к соседнему кабинету. Кто-то же должен тут быть адекватным. Снова культурно постучал и потянул створку на себя.

Кабинет был почти полной копией первого. С той лишь разницей, что за столом сидела женщина, значительно старше предыдущей. Если говорить совсем откровенно, бабуля лет семидесяти, эдакий божий одуванчик в белом чепце набекрень. Я вообще не знал, что в больнице доктора в чепчике ходить могут. Нет, видел, конечно, на всяких тематических вечеринках тёлочек с такими штуками на голове, но чтоб вот так, официально, в медицинском учреждении.

— Ооооо…Ну, наконец-то… А я жду тебя, милок, уже почти час. Заходи!

Вот я сразу понял, что меня точно с кем-то перепутали. И, естественно, попытался старушке об этом сказать.

— Слушайте, я собственно говоря…

— Так. Склонен к спорам.

Старушка вдруг схватила ручку, лист бумаги и начала что-то строчить.

— Да вы не поняли. Я, собственно говоря, просто спросить...

— Иди сюда. Бегом. Присядь.

Бабуля указала на стул, который стоял рядом с ее столом. Ну, думаю, ладно. Видимо, простой жизни мне не видать уже никогда. Обычная попытка узнать место нахождения Нины Григорьевны превратилась в очередной квест.

Я шагнул в кабинет, протопал до места, в которое шариковой ручкой тыкала врач, хотя я уж и не знаю, врач ли, а потом снова открыл рот, собираясь поинтересоваться, где у них находятся больные с отравлением.

— Так…Ясно. Легко поддается чужому влиянию… — Старушка написала очередную фразу на листе.

Тут я просто охренел. Ещё одна психованная, что ли? Зря я табличку у главных дверей не проверил. Может, это не простая больница а форменная дурка.

— Позвольте, но Вы же сами сказали!… — Это я попытался не согласится с чужим влиянием. Чисто ради принципа. Ничему там никто не поддается.

Бабуля, не поднимая головы и продолжая писать, заявила.

— Склонен к агрессии.

У меня дыхание от возмущение сперло. Нормально? Зашёл, блин, вопрос задать, а меня тут в психи записали. Внутренний голос настойчиво принялся гундеть: “Вставай, дурак. И вали отсюда”.

Но мне просто до ужаса было жаль потраченного времени и сил. Пилил сначала до станции с этой дебильной сумкой, потом на автобусе всю дорогу слушал то от мужика, то от тетки про себя и свою родню до пятого колена. И что? Все зря? В одном кабинете — странная женщина сказки рассказывает. Тут вообще — клиника. Если я не добьюсь, где лежит Нина Григорьевна и уйду с пустыми руками, меня просто хватит Кондратий от злости. Можно, конечно, пойти по этажам, заглядывая в каждую дверь. Но тоже вариант такое себе.

Поэтому решил не торопиться и попробовать ещё раз узнать, как разыскать нужную палату. Думаю, ну, подожду, пока старушка ерунду свою писать перестанет. Сидим. Молчим. Три минуты. Пять минут. Бабуля так же, не отрывая взгляда от бумаг, закончив строчить одно, тут же перевернула лист и начала писать на обратной стороне.

— Легко впадает в депрессию…

Все. Тут я не выдержал.

— Знаете, что?!

Вскочил на ноги и пошел к двери. Толку говорить с этой сумасшедшей, если она все равно не слышит.

Не успел выйти за дверь, как лоб в лоб столкнулся с мужиком. Мужик был тоже в белом халате, но слава богу, без чепчика. Хотя, я уже ничему бы не удивился. С сомнением посмотрел на него, пытаясь сообразить, означает ли здесь вообще наличие белого халата принадлежность к докторскому сословию.

— Вы чего, молодой человек, бродите?

Уже одно то, что он говорил адекватно обрадовало меня до ужаса.

В этот момент открылась первая дверь, та, где странная женщина рассказывала сказки, и в коридоре появился пацан, лет восьми с тетрадкой в руках.

— О, Вовчик. Ты что, опять к мамке приходил письмом заниматься? — Мужик по-взрослому пожал пацану руку.

— Ага. — Вовчик шмыгнул носом. — Она меня теперь за ширму сажает, чтоб я не подглядывал и под диктовку заставляет.

— Так это хорошо, это правильно. Ты первый класс еле закончил. Мамку слушайся. Она плохого не скажет. Иди.

Мужик погладил пацана по голове, подтолкнул в спину, а потом снова посмотрел на меня.

— Слушаю Вас, молодой человек.

Я аж выдохнул. Наверное, и во втором кабинете тоже недоразумение произошло. Не успел открыть рот, как в коридоре показалась та самая бабуля в чепчике. Правда, увидев мужика, который стоял рядом со мной, быстро сдала назад, пытаясь спрятаться в кабинете.

— Ну, что ты будешь делать… — Доктор, а я уже поверил, что он реально доктор, подскочил к двери, ухватил ее за ручку и дёрнул на себя. — Евгения Аркадьевна, Вас на пенсию год назад уже отправили. Еле-еле. На пятнадцать лет позже положенного. А Вы опять приходите и врача из себя изображаете. Сколько можно? Я велю Вас вообще сюда не пускать.

Он приобнял старушку за плечи и осторожно подтолкнул в коридор.

— Так что Вы хотели? Я пятый раз спрашиваю. — Мужик вопросительно уставился на меня.

— Да мне бы человека найти. Женщину. Фамилию не знаю, а зовут ее Нина Григорьевна. Ее утром вроде бы с подозрением на отравление забрали.

— Нина Григорьевна, да. У нас. Фамилию тут знать не нужно. Ее по имени отчеству разыскать несложно. Одна такая. Председателем Зеленух была? Верно? Про нее говорим? Я в Зеленухах фельдшером начинал. Хорошее было время… — Мужик задумался на секунду, вспоминая, видимо, молодость, а потом продолжил. — На второй этаж поднимитесь. Шестая палата. Здесь, на первом этаже поликлиника, так можно сказать. Стационар выше.

Я поблагодарил врача и шустро рванул к лестнице, пока ещё что-то не приключилось.

Поднялся, свернул в коридор и почти сразу нашел нужную дверь. Осторожно приоткрыл.

В комнате стояло шесть кроватей и все они были заняты. Нина Григорьевна сидела на постели, возле окна, задумчиво рассматривая что-то за стеклом.

— Здравствуйте. — Сказал я громко, приветствуя всех.

Надо было видеть ее лицо. Она сначала будто глазам не поверила. Никого из Милославский Нина Григорьевна точно сейчас увидеть не рассчитывала.

Я протиснулся в палату и прямой наводкой пошел к ней. Она смотрела молча. Никак все происходящее не комментируя.

— Вот… — Протянул ей сумку. — Гостинцы принес. Узнал, что Вы в больнице. Решил проведать.

— Я тебе говорила, не таскайся и не задавай вопросов. — Нина Григорьевна шуровала вперёд, рассекая пространство, как атомный ледокол вечную мерзлоту в Антарктиде. Чеканила шаг, аж пыль столбом.

Не знаю, что у нее там со здоровьем и в каком из органов проблемы, но выглядела она очень даже нормально. Сказал бы, на зависть некоторым. Я и то хуже себя чувствовал после велосипедной прогулки, поездки на автобусе и встречи с местными врачами. А этой, хоть бы хны. Быстрее можно заподозрить, что она кого-то отравила, а не сама отравилась. Такое зверское у старухи выражение лица.

Мы вышли из здания больницы, потому что говорить в палате Нина Григорьевна не захотела. Оно и понятно. Все присутствующие тетки медленно стали подтягиваться к нам под различными предлогами. Наверное, от нечего делать, появление каждого нового человека вызывало у них высшую степень любопытства.

Но сначала Нина Григорьевна взяла сумку из моих рук, заглянула внутрь, поинтересовалась, что в термосе. А потом, после ответа, таким же любезным тоном спросила, не идиот ли я. Потому как яблоки и молоко это, конечно, самое первое, что необходимо человеку с расстройством желудка. Чтоб наверняка добить. Сказала, прямо словами Ольги Ивановны.

Наташка, как оказалось, только недавно уехала обратно в Зеленухи. Мы разминулись буквально в десять минут. В принципе, это уже столь важным моментом не являлось, потому что Нина Григорьевна великодушно согласилась со мной поговорить. Соответственно, в данный момент, мы топали в сторону тех самых скамеек, которые располагались у входа в больницу.