Шляпа, полная небес… - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 46

— М… Она жонглировала шарами, без помощи рук! — сказала Петулия с изумлением. — И вы знаете? Я видела синего фея! В саду!

— Правда? — сказала Тиффани с упавшим сердцем.

— Да! Он был двольно грязный, должна сказать. И когда я спросила у него, правда ли он фея, он сказал… ммм… «я фея большой, вонючей, ужасно колючей, жгучей крапивы из Страны Колокольчиков» и он назвал меня «отвраткой». Ты не знаешь, что это значит?

Тиффани взглянула в круглое личико, взирающее на нее с надеждой. Она было открыло рот, чтобы ответить: — Это слово означает того, кто любит фей — но вовремя остановилась. Это было бы не честным. Тиффани вздохнула.

— Петулия, ты видела Нак Мак Фигла. — ответила она. — Они вроде фей, но не такие милашки. Мне очень жаль. Они хорошие… Ну, более или менее… но они совсем не милашки. И «отвратка» что-то вроде ругательства. Хотя я не думаю, что какое-то особенно плохое.

Выражение лица Пеутлии какое время не менялось, наконец она сказала: — Значит это все-таки был фея?

— Да. Технически.

Круглое румянное лицо улыбнулось. — Хорошо, а я то удивлялась, потому что он, ммм… ну знаешь… писал прямо на садового гномика мисс Левел?

— Это точно фигл. — сказала Тиффани.

— Ну что же, я думаю, что и большая, вонючая, ужасно колючая, жгучая крапива тоже должна иметь фей, как и любое другое растение. — ответила Петулия.

Когда Петулия улетела, госпожа Ветровоск топнула ногой и сказала: — Нам пора, юная леди. До Ширклифа почти восемь миль. Мы не успеем добраться до открытия.

— А как же роитель?

— Ну если он захочет, то может пойти тоже. — госпожа Ветровоск улыбнулась. — Ох, ну не хмурься ты так. На Пробах бывает не менее трех сотен ведьм и они уже почти все собрались. Безопаснее места и быть не может. Или ты хочешь встретится с роителем прямо здесь? Я думаю, мы можем это устроить. Роитель двигается довольно медленно.

— Нет! — ответила Тиффани, громче, чем ей хотелось. — Нет, потому что… все не так, как кажется. Мы все делаем неправильно. Ээ… я не могу объяснить. Но это все из-за третьего желания.

— Которые тебе не известно?

— Да. Но я надеюсь, что скоро его узнаю.

Ведьма уставилась на нее. — Да, я тоже на это надеюсь. — сказала она. — Ну что же, нет смысла стоять здесь. Надо двигаться. — И с этими словами старая ведьма подобрала свое одеяло и тронулась в путь, словно ее потащили на веревке.

— Мы даже не позватракали! — сказала Тиффани, босаясь за ней вслед.

— Я наелась мышей ночью. — кинула госпожа Ветровоск через плечо.

— Да, но вы же на самом деле их не ели, верно? — сказала Тиффани. — На самом-то деле их ела сова.

— Технически, да. — согласилась госпожа Ветровоск. — Но если ты всю ночь мысленно ешь мышей, то просто удивительно, как сильно тебе не захочется думать об еде на следующее утро. А может и вообще никогда не захочется.

Она кивнула на удаляющуюся фигурку Петулии.

— Твоя подруга? — спросила она, продолжая идти вперед.

— Ээ… Если это и так, то я этого не заслужила. — ответила Тиффани.

— Хммм. — сказала госпожа Ветровоск. — Что же, иногда мы получаем то, что не заслужили.

Для своего возраста госпожа Ветровоск ходила довольно быстро. Она шагала по траве так, словно ее оскорбляло расстояние. И ей еще кое-что хорошо удавалось.

Она разибралась в тишине. Она шла и лишь ее длинная юбка, цепляющаяся за вереск, шуршала, но этот шорох каким-то образом слился с фоном.

В наступившей тишине стали слышны отголоски воспоминаний. После роителя их остались сотни. Большинство из них были так слабы, что лишь создавали легкое неудобство в голове. Но ископаемый древний тигр по прежнему ярко пылал в глубине ее мозга, а за ним прятался гигантский ящер. Они были машинами для убийства, наиболее могущественными созданиями в мире — когда-то давно. Роитель захватил их обоих и они погибли, сражаясь.

Он всегда захватывал свежие тела и сводил их с ума, заставляя искать могущества, что неминуемо приводило к смерти… и только Тиффани задалась вопросом почему? память подсказала: Потому что он боится.

Чего боится? — подумала Тиффани. Он так могущественен!

Кто знает? Но он обезумел от ужаса. Совсем набрендился!

— Вы Сентимент Суетон, так? — сказала Тиффани и тут уши проинформировали ее, что она произнесла это вслух.

— Разговорчивый какой, а? — откликнулась госпожа Ветровоск. — Болтал без умолку, пока ты спала. Был о себе очень выского мнения. Я полагаю, что именно поэтому его воспоминания до сих пор держатся вместе.

— Однако, он не видит разницы между сбрендившим и набрендившимся. — заметила Тиффани.

— Воспоминания тускнеют. — задыхаясь ответила госпожа Ветровоск. Она остановилась и прислонилась к скале.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Тиффани.

— Здорова как бык. — со свистящим дыханием ответила госпожа Ветровоск. — Сейчас откроется второе дыхание. Ничего, осталось еще шесть миль.

— Я заметила, что вы немного прихрамываете. — сказала Тиффани.

— Да неужели? Тогда прекрати замечать!

Ее крик — приказание, эхом отразился от скал.

Когда эхо замолчало, госпожа Ветровоск раскашлялась. Тиффани побледнела.

— Должно быть, — сказала старая ведьма. — Я чем-то подавилась. Не иначе, эти мыши. — Она снова закашлялась. — Мои знакомые, те из них, кто так или иначе этого заслужил, называют меня бабушкой. Я не буду возражать, если ты будешь так меня называть.

— Бабушка Ветровоск? — спросила Тиффани, вытряхнутая из потрясения новым потрясением.

— Технически — нет. — быстро добавила госпожа Ветровоск. — Это так они говорят, чтобы продемонстрировать уважение — Матушка Такая-то, Тетушка Эдакая или Нянюшка Как-ее-там. Чтобы показать, что ведьма… ведьму… что она…

Тиффани не знала, то ли ей смеяться, то ли плакать. — Я знаю. — ответила она.

— Знаешь?

— Также было с бабушкой Болит. — продолжала Тиффани. — Она была моей бабушкой, но все на Мелу звали ее бабушкой Болит.

Она знала, что миссис Болит не подходит. Нужно было какое-то большое, теплое, обнимающее слово. Бабушка Болит была для всех.

— Это как быть бабушкой для всех. — сказала она вслух, но про себя подумала — бабушкой, которая рассказывает всем сказки!

— Ну так вот. Так оно и есть. Бабушка Ветровоск. — сказала бабушка Ветровоск и быстро продолжила. — Но не технически. А сейчас нам лучше поторпиться.

Она выпрямилась и пошла дальше.

Бабушка Ветровоск. Тиффани обкатывала в уме эти слова. Она никогда не видела свою вторую бабушку, которая умерла до ее рожения. Называть кого-то другого бабушкой было странным, но вот чудно, это казалось правильным. У вас вполне могут быть две бабушки.

Роитель следовал за ними. Тиффани чувствовала его. Но он продолжал держаться поодаль. В этом какая-то хитрость, привести его на Пробы, думала она. У бабушки Ветровоск — у нее аж мозги звенели, когда она мысленно выговаривала это слово — у бабушки был какой-то план. У нее должен был быть план.

Но… Что-то было не так. Она никак не могла поймать какую-то мысль, которая исчезала каждый раз, когда ей казалось, что она ухватила ее. Роитель вел себя не так, как следовало.

Тиффани старалсь идти рядом с Матушкой Ветровоск.

Появились первые признаки, что они уже почти дошли места проведения Проб. Тифани заметила три метлы, летящие в одном с ними направлении. Они вышли на хорошую дорогу, по которой шли группы людей, среди которых виднелись остроконечные шляпы.

Дорога вела через лес в холмы, петляла среди лоскутного одеяла крошечных полей, пока не достигла высокой изгороди, из-за которой доносился духовой оркестр, исполнявший попурри из популярных песен. Музыка звучала так, словно музыканты в орекстре не смогли договориться друг с другом, какие именно песни считать популярными.