Одержимость (ЛП) - Джайн Лора - Страница 14

Все во мне хотело позвонить Полу и просто объяснить ему это по буквам. Он знал, что Ханна не его. Я сказала ему об этом после тестов. Не то чтобы у меня был выбор. Но он только предположил, что я изменила ему еще в старшей школе с Томми Раундсом, капитаном футбольного клуба. И он поверил в это только из-за глупых слухов Реджины, которые она начала распускать сама, когда стало громко о ее дяде. Я попыталась взглянуть на это с точки зрения моей дочери. Я не знала, что и думать о том, что Реджи и Пол рассказали ей о ее отцовстве, и проклинала себя за то, что не поговорила с ней первой. Конечно, объяснение того, что я начала спать с Джо, чтобы спасти Реджи, тоже не заставит меня выглядеть хорошо. Я все еще изменяла ее отцу в течение многих лет, и Ханна ― ясно дала понять, что есть некоторые вещи, которые договор не должен охватывать. Все это казалось невозможным.

Отступая с грунтовой дорожки, которую Сэнди должна была проложить десять лет назад, я сказала себе, что долго не протяну. Я бы прокатилась по городу и дала Реджи время побыть одной, чтобы тоже немного подумать. Возможно, именно это и вразумит ее. Она находила меня предсказуемой? Это можно было бы исправить. Я бы больше не была предсказуемой. Я никогда раньше не оставляла ее одну. Она могла бы обдумать это какое-то время. Я надеялась, что у нее был свой ингалятор.

Во всем этом беспорядке действительно виновата Эмили. Если бы она не купила 23andMe (прим.: 23andMe ― генетическая компания, которая проводит генетические тестирования, ДНК тесты) для себя и своей сестры на Рождество, этого бы даже не произошло. И, если бы я думала быстрее, я могла бы поменять тампоны для пробоотбора. Мои дети не были тупыми, и было чертовски очевидно, когда они вернулись всего лишь сводными сестрами, что нужно было что-то объяснить. Но, честно говоря, это было не то положение, в котором я когда-либо ожидала оказаться. Отцовство Ханны должно было умереть вместе с договором так же, как и Джо. По крайней мере, Реджи могла бы быть там, чтобы помочь прикрыть меня. Вместо этого она сделала все еще хуже.

Я понятия не имела, как я должна была объяснить своим детям, что я переспала с ненормальным дядей Реджины, чтобы защитить ее. Даже если бы я это сделала, я бы нарушила договор. Вероятно, это не должно иметь значения. Но, если я могла это сделать, тогда почему я просто не сдала ее полиции? И если бы я рассказала своим детям, они бы мне все равно не поверили. Мне никогда не удастся вернуть Пола, и они все просто спишут это на то, что я снова сошла с ума. Боже, как я ее ненавидела. Реджина украла абсолютно все. И для чего? Моя лучшая подруга была монстром.

Мамины руки обхватили меня, но совсем не защитили. Слишком долгое смущение было ее защитой, и теперь все, что она могла сделать, это обнять меня, что, по сути, ничему не помогало. Она не задала никаких вопросов, когда я появилась на пороге ее дома посреди ночи в одежде, испачканной кровью.

Ее объятия вывели меня из оцепенелого, кататонического состояния, в котором я находилась последние пару часов. Все эмоции, которых я избегала, хлынули из меня подобно цунами.

― Он был… на ней… ― я пыталась говорить между рыданиями, чтобы объяснить. ― Пистолет… был прямо там… Я не хотела…

Я не смогла закончить, потому что я действительно хотела убить его. Войти и обнаружить, что он делает с Сильвией то, что он делал со мной слишком долго, было больше, чем я могла вынести.

Я даже не знала, чей это был пистолет. Прямо на тумбочке — все, что мне нужно было сделать, это прицелиться, чтобы вышибить ему мозги.

― Она рассмеялась, ― потекли новые слезы. ― Она просто лежала там и смеялась.

― Она не в себе, дорогая. Она всегда была такой.

― Там было так… много… крови… ― я втянула в себя воздух. ― Сильви была вся в ней, и она… она… она водила пальцем, рисуя на ней.

Мама ворковала и гладила меня по волосам, пока я испачкала ее рубашку. У меня не было никаких объяснений ничему, особенно реакции Сильвии.

Мама отстранилась.

― Где сейчас Джо?

Дрожь взяла верх на минуту, и мама обняла меня крепче. Наконец, она схватила меня за плечи.

― Реджи, сосредоточься. Ты должна сказать мне, где этот сукин сын сейчас.

Я встретилась с ней взглядом.

― Я сбросила его в реку.

― Она тебе помогала?

Я фыркнула.

― Она наблюдала. Точно так же, как она смотрела, как я сжигаю постельное белье и протираю стены. Она и пальцем не пошевелила.

― Тебе нужно принять душ, пока я отнесу твою одежду в яму для сжигания на заднем дворе. Как ты думаешь, она обратится к закону против тебя?

Я покачала головой.

― Нет. У нас есть договор.

Я резко проснулась; холодный пот выступил у меня на лбу. Холод в комнате, должно быть, заставил меня задремать. Я потянулась, сведенная судорогой от многочасового сидения на полу.

По крайней мере, казалось, что прошло несколько часов. Я все еще едва могла разглядеть хижину в остатках дневного света, так что прошло не так много времени, как я думала.

Вздрогнула и обхватила себя руками. Если она не вернется, я замерзну до смерти. Цепочка была слишком короткой, чтобы дотянуться до камина. Я завернулась в пальто так плотно, как только могла, чтобы сохранить тепло тела.

Я чуть не уткнулась лицом в ладонь, когда почувствовала комок в кармане. Мой телефон. Сильвия еще не поняла, что я переключила свою службу на другой телефон. Я покачала головой от собственной глупости, вытаскивая его.

― Ты, должно быть, шутишь, ― мой голос эхом разнесся по пустой комнате. Нет сети. Ни малейшей отметки полоски сети.

― Во всяком случае, ее сумасшествие основательно, ― у меня не было ни малейшего сомнения, что она знала. Вероятно, поэтому она не потрудилась меня обыскать.

Я включила функцию GPS и все равно набрала 911, прежде, чем сунуть телефон обратно в карман. Может быть, если бы я двигалась правильно, произошло бы соединение вызова, чтобы они нашли меня.

― Ладно, думай, ― разговаривая сама с собой вслух, я, почему-то, почувствовала себя лучше. ― Она не хочет твоей смерти. Знает, что ты никуда не можешь пойти. Что бы сделала психованная сучка?

Ответ был настолько прост, что я снова чуть не треснула себя по лбу. Оставила ключ там, где я могла бы до него дотянуться. Как будто насмехаясь надо мной, испытывая меня. Я встала на колени и начала медленно размахивать руками.

― Это дерьмо было бы не так сложно, если бы ты пораскинула мозгами до того, как стемнело.

Мои руки болели от холода, но я должна была двигаться медленно, чтобы случайно не выбить его из зоны досягаемости, если все-таки найду.

Мама больше никогда не спрашивала меня о той ночи, когда я застрелила ее брата. Мне всегда было интересно, поступила бы она так же, если бы застала его насилующим меня. Обычно, я могла убедить себя, что ответ был бы утвердительным.

Мне потребовалось много времени, чтобы простить ее за то, что она не остановила его, когда я впервые сказала ей, что он со мной делает. В течение многих лет я находилась где-то между ненавистью к собственной матери и любовью к ней, потому что она была моей мамой.

Психотерапевт в конце концов убедил меня, что бездействие иногда является единственным доступным действием.

Было почти так же тяжело наблюдать, как она годами подлизывалась к Сильвии. Ее аргументация заключалась в том, что если я оттолкну Сильвию, у нее будет больше стимулов сдать меня за убийство. Несмотря на мои протесты, наши “семейные торжества” продолжались каждый год.

Может быть, именно поэтому я держала девочек поближе. Потому что я хотела защитить их от сумасшедшего члена семьи, а не просто оставить на произвол судьбы, как это было со мной.

После фиаско с хаосом отцовства я попыталась активизировать свое участие. Реакция Сильвии на то, что этот монументальный секрет стал достоянием общественности, была почти такой же, как и ее реакция, когда я спасла ее от Джо. Очевидно странной.