ТОП сериал 1978 (СИ) - Арх Максим - Страница 12

— Вот и думай следующий раз, что предлагаешь. И кому, ты это предлагаешь.

— Да я так, — пожал я плечами, — из уважения.

— Об этом потом мы с тобой поговорим, — отмахнулся он. — Сейчас ты мне скажи, когда записывать собираешься?

— Пока не решил.

— Ну, так решай по быстрее. Мне знать надо.

— На кой?

— На той! — передразнил он.

Я хмыкнул, продолжая вопросительно смотреть на своего сотрудника.

Тот, понимая чувство такта и чувство ранга перед вышестоящим барином-работодателем, не стал тянуть время, а рявкнул:

— На «Ласточку» поплывём вместе! Вот зачем мне нужно знать! Ведь ты же обещал песню записывать песни вместе с дочкам американского посланника?

— Обещал, что они что-нибудь споют. Но Вы то зачем поплывёте? — вновь не понял я.

— А затем Васин, — хмыкнул Кравцов, и пристально посмотрев мне в глаза, холодным тоном отчеканил, — что я не хочу, чтобы на студии звукозаписи ты сделал с американками то, что сделал с немкой при аналогичных условиях!

Песня — это когда слова положили на музыку. Современная песня — это когда положили и на музыку, и на слова.

Дальнейшие события понеслись галопом. Зашёл к маме, ещё раз успокоил её, частично пересказав результаты переговоров, чмокнул в щёчку и сказал, что по делу государственной важности, на пару дней переселяюсь на «Ласточку». Она попросилась было переселиться со мной, но я категорически отверг эту идею, сославшись на то, что всё время буду в студии, и она меня всё равно не увидит.

Затем пошёл рекрутировать на подвиги своих детишек в лице рыжухи и друга Севы.

Как и ожидалось, застал их в спортзале, что был оборудован, по моему требованию, на третьей палубе в одной из рекреаций. Именно тут все мои курсанты должны были ежедневно тренироваться два раза в день. В связи с тем, что помещение было относительно небольшое, весь коллектив был разбит на группы с индивидуальными часами посещения.

Сейчас тут, кроме влюблённой парочки были и другие люди в количестве двадцати человек. Кто-то поднимал штангу, кто-то качал пресс, кто-то прыгал со скакалкой, а кто-то отжимался.

Когда я вошёл, народ мгновенно перестал упражняться и в ожидании приказов уставился на меня.

— Здравствуйте товарищи. Продолжайте упражнения, — сказал я, протягивая руку спешившему ко мне бывшему сторожу пионерского лагеря, а ныне моему второму помощнику — начальнику по режиму Якову Евсеевичу Корнееву.

Тот быстро поздоровался и доложил о настроениях курсантов. Оказалось, что все бодры, веселы и ждут, не дождутся, когда мы дойдём до Кубы и приступим к съёмкам.

— Вот только шепчутся заразы, — сквозь зубы процедил помощник.

— О чём? — не громко поинтересовался я.

— Тебя обсуждают. Точнее, — он кашлянул, — твои любовные дела.

— Ах, вот оно как, — хмыкнул я, прикидывая, что мне в этом случае лучше сделать. А потом спросил: — А что, у них есть свободное время на то, чтобы всякие нелепые слухи обсуждать?

— Вас понял! — молниеносно среагировал помощник, а потом хищно и злобно обведя взглядом ничего неподозревающих актёров, процедил:

— Ну, я, блин, вам устрою режим! Мало не покажется!

— Правильно, — похвалил я его за смекалку и поведал о том, что отплываю на другой корабль, и что пару дней меня не будет. — Так что вы тут будете за главного. И с ними построже. Скоро уже Куба и наш коллектив должен быть готов встретиться с новым миром и не растеряться. Он должен быть морально устойчив как никогда. Мы не имеем права упасть в грязь лицом перед зарубежными коллегами из-за каких-то нелепых слухов!

Яков Евсеевич полностью разделял мои мысли высказанные вслух, и нехорошо прищурившись вновь зыркнул на курсантов.

«Н-да, весёлая жизнь у них теперь начнётся, — посочувствовал страдальцам я. А потом нелогично позлорадствовал: — Ну и хорошо. А то, ишь, разболтались. Начальство, понимашь, им обсудить надо».

Попрощался с помощником, пожелал тому удачи и пошёл к косящимся на меня друзьям.

Быстро описал им ситуацию и спросил: нет ли желания у них помочь мне с записью?

Спросил ради приличия, ибо ответ прекрасно знал и так. И я не ошибся в своих предчувствиях. Мои детишки не подвели, мгновенно согласившись на любую помощь, какая только будет в их силах. Интересовал парочку теперь только один вопрос: когда отплываем?

— В общем, вы пока продолжайте заниматься физкультурой, а я сейчас всё узнаю и к вам вернусь, — поведал им о ближайшем будущем комсомолец и пошёл к капитану, чтобы узнать, когда тот может отправить нас по заданному маршруту.

К счастью, тот был не только на месте, но и был уже в курсе, что я должен вот-вот отчалить на «Ласточку». И радости своей, от данной благой вести, не скрывал.

— Александр, мы можем отправить вас хоть сейчас, — таким был его ответ на даже не заданный вопрос.

— Сейчас? — удивился я такой расторопности и посмотрел за окно. — Вы считаете, что погода этому благоприятствует? Вроде бы волнение океана вновь возобновилось.

— Да ничего! Катер у нас морской. Такие волнения для него пустяки. Дойдёте как-нибудь. А если что, на вас будут надеты спасательные жилеты, а рядом будут находиться не менее спасательные круги. Так что, скорее всего, выловим, если что пойдёт не так. Во всяком случае, шансы на это у вас есть, — обнадёжил нас морской волк и, увидев мой задумчивый взгляд, объявил: — Отходите через час.

Я не стал интересоваться, имеет ли в виду капитан — отход на катере или отход в мир иной, а просто кивнул, и пошёл предупреждать ребят об отплытии, отметив для себя, что дядька весёлый.

Собственно, часа на сборы нам вполне хватило, и мы через договорённое время вышли на палубу. Как и положено, на всех нас были надеты оранжевые спасательные жилеты. И хотя океанская гладь была вполне спокойная, такая мера предосторожности явно была не лишней. А вот страховка нашей пересадки на спущенный на воду катер с мотором мне показалась излишне суетливой. Тридцать морских пехотинцев для подстраховки перехода, по пятнадцать человек с каждой стороны трапа, нас по перекинутому трапу, на мой взгляд, было чересчур. Я намекнул об этом капитану и товарищу Лебедеву, но получив ответ: «Не лезь не в своё дело! Так надо! Нам за тебя, если что, головы поотрывают!» — смирился, и спорить не стал.

Отдал последние распоряжения смотрящему за дисциплиной среди элитников бывшему сторожу пионерского лагеря, попросил мидовца: «при чрезвычайной ситуации среди курсантов немедленно связываться со мной», поцеловал на прощание маму и пошёл на трап, чтобы отбыть...

К счастью, наша передислокация с лайнера на катер прошла штатно и обошлась без приключений.

Погрузились, прошли с полкилометра, ой простите — с треть мили, по водной глади, которая лишь слегка колыхалась, и пришвартовались к судну поддержки нашей экспедиции. Так как волнения океана почти не было подошли к барже без проблем. Там нам вновь кинули трап и под страховкой уже других морпехов, что были приписаны к барже, мы поднялись на её борт.

Капитан «Ласточки» естественно был в курсе, что за гость к нему прибывает, поэтому тепло нас встретив, сразу же предложил пройти в столовую и отобедать. Я, поблагодарив за хлебосольность хозяина корабля, но от этого приятного действа отказался, сославшись на то, что вначале нам нужно осмотреть студию и убедиться в её работоспособности.

Конечно, перед отплытием мы всё не раз проверяли, но, тем не менее, плавание и шторм могли внести свои разрушительные воздействия и негативно повлиять на ту или иную часть аппаратуры.

Тот согласился с доводами и проводил нас до трюма, в котором и располагались две министудии: киностудия, и студия звукозаписи. Каждая из студий включала в себя несколько помещений различного назначения. Кроме того, при конструировании и строительстве студийного комплекса в центральной части трюма корабля, я позаботился не только о трёх каютах способных разместить 24 человека, но и комнате отдыха (столовой) и санузле. То есть на судне был построен жилой бокс, в котором можно было, при наличии продуктов, не отвлекаясь на реал закрыться и творить, сколь угодно долго живя фактически автономно. Поэтому, чтобы не отвлекаться от творческого процесса, питаться мы собирались не в общей столовой, а в специально предназначенном для этого помещении, расположенном в жилом модуле.