Ротмистр Гордеев (СИ) - Самойлов Александр - Страница 13

Возражений не жду – не принято тут ещё офицеров по матушке посылать. Хотя до этого момента уже недолго – чуть больше десяти лет. Прошу фору – с четверть часа. И снова никаких возражений.

Отдаю унтеру-лешему свои часы. Слава богу, Савельич соображает в часах и может отсчитать пятнадцать минут. Время пошло.

Бегу к полю. На мне шаровары и гимнастёрка, за спиной небольшой тючок. Добегаю до аккуратных копешек, разворачиваю свою торбочку и быстро набрасываю на себя своё импровизированное дырчатое пончо, малой сапёрной лопаткой рою яму под одной из копёшек, ссыпая землю под соседнюю копну, чтобы незаметно было. Распаковываю экспроприированный у хозяев флакон – там смесь печной сажи и золы с топлёным свиным жиром. А что делать? Нет тут ещё промышленной камуфляжной краски, вот и приходится импровизировать. Теперь накинуть на голову сетчатый капюшон и залезть под свою копну в вырытую яму.

Лежу, жду. На поле слышны перекликающиеся голоса моих бойцов. Ходят, ищут меня, шевелят копёшки сжатого на корма скоту гаоляна. Считаю про себя время. По моим прикидкам заканчивается десятая минута поисков. Замираю и стараюсь не дышать, даже глаза прикрываю, чтобы блеском сетчатки себя не выдать – шаги двух человек останавливаются совсем рядом. Пытаюсь разобрать по голосам:

- А, может, их благородие из ваших? – голос молодой… вроде, Акиньшин…

- Не, я бы своего почуял, господин штабс-ротмистр из людского племени, - а это Савельич басит, - Ну-тко, Акиньшин ткни своим винтарём эту копну.

Копну надо мной активно ворошат. Замираю и стараюсь не дышать. Вывезет, не вывезет?..

- Пусто господин, унтер-офицер.

Шаги и голоса удаляются.

Неприятность случилась на тринадцатой минуте по моему примитивному счёту. На поле послышался стук копыт, и начальственный крик Вержбицкого.

- Это ещё что за фокусы? Унтер-офицер, ко мне! Немедленно доложите, чем занят взвод!

- Вашбродь, взвод проходит практическое занятие по поискам вражеского лазутчика!

- Что за чушь? Где ваш командир взвода?

- Его и ищем, господин штабс-капитан!

- Ты с ума сошёл, унтер?

- Никак нет, вашбродь, я в здравом уме, выполняю приказ командира.

Так, пока не дошло до рукоприкладства со стороны гонористого пана Вержбицкого пора вмешиваться в ситуацию.

Вскакиваю на ноги, быстрым шагом подхожу к выстроившимся в две шеренги взводу во главе с Бубновым.

Вержбицкий меня даже не враз и признал – глаза по пять копеек, даже малость отшатнулся. И коняка его всхрапнула от моего неуставного видочка.

- Господин штабс-капитан, младший унтер совершенно прав. Взвод выполняет задачу по боевому слаживанию и поиску вражеского лазутчика.

- Что за вид?! Вы боевой офицер или шут гороховый?

- Это маскировка, господин штабс-капитан.

К нам подъезжает Элихманов в сопровождении седоватого подполковника весьма кавказской наружности с такими усищами, что и Будённый бы позавидовал. Впрочем, самому Будённому сейчас двадцать с небольшим, и он обретается где-то тут на местном театре военных действий. Интересно, он уже начал отращивать свои усы?

- Что здесь происходит? – Подполковник сидит на коне, как влитой, но стараясь не подавать виду, потирает грудь в районе сердца.

- Господин подполковник, штабс-ротмистр Корнеев. Вверенный моему командованию взвод разведки… - вытягиваюсь в струнку, ем глазами начальство, втираю ему в мозг то же, что уже сказал Вержбицкому.

Подполковник рассматривает меня с нескрываемым любопытством.

- И что это на вас за наряд, Николай Михайлович?

- Маскировочная накидка с капюшоном.

- А с лицом у вас что? – встревает Вержбицкий.

- Также элемент маскировки.

- Это какая-то партизанщина и безобразие, - Вержбицкий поворачивается к подполковнику. – Не офицер, а Петрушка из ярморочного балагана.

Подполковник останавливает словесный понос Вержбицкого жестом.

- Ну и нашли вас ваши подчинённые, штабс-ротмистр?

- Предлагаю спросить у них, ваше высокоблагородие.

- Младший унтер-офицер? – Подполковник поворачивается к Савельчу.

- Никак нет, ваше высокобродь, - тянется тот перед высоким начальством, - не нашли. Господин штабс-ротмистр уж больно хорошо замаскировался.

Подполковник поворачивается к Элихманову:

- Что скажете, ротмистр? Ваш подчинённый.

Тот украдкой показывает мне кулак.

- Хоть занятие и не было согласовано со мной, но, думаю, инициатива штабс-ротмистра любопытна. Хотя и требует более всесторонней проверки. Во взаимодействии с другими подразделениями с более традиционной тактикой.

Подполковник соскакивает с коня, подходит ко мне. Ем, как положено, начальство глазами. Внимательно рассматривает рыбачью сеть с нашитыми ленточками. Задумчиво крутит ус. Все ждут высокого начальственного решения.

- Двух дней хватит на подготовку? Дал бы больше, да противник не даёт. Пока на фронте затишье, но это ненадолго.

Два дня? Не смешите мои тапочки..

- Хватит, господин подполковник.

А что - возможны варианты? Что-то мне подсказывает, что нет.

- Добро. – Подполковник поворачивается к Элихманову и Вержбицкому, - Можете заключать пари, господа.

Я потом расспросил Скоробута, про подполковника. Командир у нас не простой – принц Персии. Али Кули Мирза из персидского шахского рода Каджаров. Его отец побывал и губернатором Тегерана, и управителем Южного Азербайджана, из-за дворцовых интриг в 1851 году бежал в Россию, был благосклонно принят царским правительством и с большой семьёй поселился в Шуше. Шестнадцать жён, больше шестидесяти детей – что ещё нужно, чтобы встретить старость? Али Кули Мирза родился уже в Шуше и избрал военную стезю, как и многие другие его братья – часть которых служила шаху, а часть - царю. Освобождал Болгарию от турецкого ига. Храбрец, отличный стрелок

Два оставшихся дня и ночи мы всем взводом плели маскировочные накидки с капюшонами из скупленных по деревне старых рыбачьих сетей. А ещё пришлось лично похимичить, благо серными спичками и парой лимонов я разжился в офицерской лавке, уголь раздобыл у своих квартирных хозяев, а за марганцовкой послал Скоробута в госпиталь с запиской к Обнорскому. Понадобилось ещё мыло и газеты.

С газетами, кстати, самая сложность и вышла – уж больно навострились из них рядовой и унтер-офицерский состав крутить «козьи ножки». Но всё удалось, так что у нас для наших супротивников будет несколько сюрпризов. Ну и полдня убил на то, чтобы научить своих бойцов хотя бы мало-мальски ползать по-пластунски, стараясь оставаться незаметными. Ну, и ещё один сюрприз приготовил в количестве примерно десятка: тут обошлось некоторым количеством верёвок и обычными камнями более или менее правильно формы. И до одурения учил бойцов пользоваться совершенно новым для них девайсом. Да и самому пришлось обновить навык – с подросткового возраста эту штуковину в руку не брал. Ничего, руки вспомнили.

И затем уже сбегали к предстоящему месту встречного учебного разведпоиска втроём с Кузьмой и Бубновым, чтобы оценить всё на месте. Заброшенный сад со стоящей на краю ветхой сарайкой. По легенде, изображает место расквартирования условного противника. И мы должны попытаться захватить наших партнёров по учениям врасплох и взять языков.

Партнёры нам достались… казаки, среди которых я узнал знакомых уже братьев Лукашиных. Полтора десятка нас на полтора десятка их.

Разделил своих на три пятёрки: первую под командой Бубнова, вторую поручил Ипполитову тот конечно поворчал по привычке, но приказ командира есть приказ командира. Третью возглавил сам. Бубнову и Ипполитову раздал результаты своих химических опытов, всё расписал, как, что и куда. Заставил повторить по несколько раз – хорошо, когда каждый боец знает свой маневр назубок.

Ну, а теперь, бог не выдаст, свинья не съест, и бой покажет.

Бубнов со своей четвёркой выманил на себя казачков. Оставив, трёх человек у сарайки, остальные пустились преследовать противника. Который неожиданно исчез. Вот только что бежали пятеро от казаков, мелькали между деревьями старого сада, и вдруг нету. И тут же пополз между деревьями густой белый дым, затягивая своей пеленой и стволы деревьев, и фигуры боевых пластунов. А в дыму – птичьи трели, да странный, ни на что не похожий свист-гудение. И из дыма этого вылетают боло, спелёнывая собой казакам ноги. А следом и смутные фигуры, похожие на ожившие кусты, Ипполитов со своей четвёркой, которые уже пакуют казачков основательно. Разумеется, казаки бьются отчаянно. Но фактор неожиданности, есть фактор неожиданности.