Ротмистр Гордеев (СИ) - Самойлов Александр - Страница 24

- Найдём, - обещает он.

Спускаемся в низину, там с пяток китайцев стерегут коней. Насколько я понимаю - заводные.

- Вот, выбирайте, штабс-ротмистр, - делает приглашающий знак Ли Цао. – Хватит на всех.

Я в лошадях не специалист, хорошо хоть навыки верховой езды от прошлого владельца тела проявились. Растерянно замираю, но тут на помощь приходит ординарец.

Догадавшись, что выбор коня – не барское дело, он хватает за уздцы спокойного вида кобылку и подводит ко мне.

- Прошу, вашбродь. Добрая лошадка.

Кроме скакунов находятся и запасные сёдла. Несколько минут, и мы уже сидим верхом.

Я нежно поглаживаю холку лошади, у неё невообразимо красивое имя, которое сокращаю до более простой Звёздочки. Действительно, прямо на лбу красуется нечто похожее на пятиконечную звезду.

Солдаты тоже довольны: верхом передвигаться удобнее и привычней.

- Показывайте дорогу,- говорю я Ли Цао.

- Сначала заедем в одну из деревень.

- Зачем?

- Вы забыли наш договор?

- Ваши торговцы там? – включаю режим внутреннего еврея из анекдотов.

- Большинство.

Из ответа понимаю, что по пути придётся посетить несколько таких деревень. Если учесть, что на хвосте будут висеть японцы, задача не из самых лёгких. Китайцы народ неспешный, могут затянуть сборы до такой степени, что придётся отстреливаться от японцев на скаку.

Излагаю свои соображения Ли Цао. Тот недовольно морщит лоб.

- Это всё ваши предрассудки, - вступается за честь нации Ли Юань-Фэн.

- Дело покажет, - сдаюсь я.

Дал слово – держись. Интересно, что везут эти торговцы, очень надеюсь, что не опиум или другую подобную дрянь. Не хватало, чтобы эта зараза расползалась по нашей армии.

Прямым текстом спрашиваю у Ли Цао, будут ли среди груза наркотики. У брата и сестры одновременно вспыхивают лица.

Первой отвечает Ли Юань-Фэн. Не удивлюсь, если братик находится на вторых ролях в этой интересной семье.

- Ваша Европа когда-то заставляла нас производить опиум, травиться самим и травить других. Мы боролись, как могли, даже воевали…

- Но ведь Россия помогала вам в той войне, - напоминаю я.

- Помогала, но не бесплатно, а в обмен на наши территории, - продолжает спорить Лиза, как она просила себя называть.

В истории я не силён, помню лишь только то, что после опиумных войн Россия в качестве территориальных уступок получила Уссурийский край, хотя с ним всё как-то мутно, вроде как, с одной стороны, он был китайский, а с другой – нет.

Отряд быстро удаляется с места недавней схватки, вытянувшись в длинную цепочку. У Ли Цао всё по последнему слову военной науки: есть передовые дозоры, которые скачут впереди на пару километров, и арьергард. Всего в его маленьком войске около полусотни бойцов.

Всю дорогу не могу избавиться от чувства, что за нами следят. Выработанным ещё в Сирии рефлексом, вскидываю подбородок и смотрю в небо.

Так и есть: парит «птичка». Предчувствия меня не обманули - так просто от японцев не уйдёшь, послали по нашу душу демона-наблюдателя. Хорошо, что пока не научили бросать с высоты гранаты или дротики: такие были в ходу ещё во время первой мировой. Они не только уничтожали живую силу противника, но и производили свист, распугивающий коней.

Руки чешутся снять эту летучую тварь, но где взять винтовку и серебряные пули?! Впереди виднеется редкий лесок, а над ним возвышается невысокая скала, покрытая мхом, и в голове возникает мысль поинтересней.

- Бубнов!

- Я!

- Ко мне.

Унтер ровняет лошадь рядом с моей.

- Слухаю, вашбродь.

- Летучего хмыря в небе видишь?

Он смеётся.

- Так точно.

- Можешь задурить ему голову так, чтобы он сдуру в скалу врезался?

- Так ведь демон же, не человек… - неуверенно тянет унтер.

- Это приказ! – Я знаю, как надо стимулировать подчинённых.

- Есть, - козыряет он и немного колеблется.

- Чего тебе, Бубнов?

- Мне б чарочку глотнуть для поднятия сил...

Иронично качаю головой.

- А что – есть?

- Найдём, - веселеет Бубнов. – Не среди наших, так у китайцев.

У китайцев и впрямь находится фляжка с тёплым и мутным самогоном. Я бы такое не стал пить даже под угрозой расстрела, но унтер смело прикладывается к фляжке и делает несколько больших глотков.

- Не захмелеешь?

Он с сожалением отставляет самогонку.

- Никак нет, с такой порции даже ребёнку в голову не ударит.

- Ну-ну, - недоверчиво протягиваю я.

Как бы и остальные мои солдатики не попросили бы о таком допинге. Судя по их лицам и по тому, как многие облизывают губы – есть все основания для тревоги.

- Набрался сил?

Он кивает.

- Тогда верни фляжку хозяину и приступай.

Не знаю, как это работает, но скоро с нашим японским «соколом ясным» начинают твориться чудеса: он теряет к нам всякий интерес и бестолково носится в небе. Заканчивается эта история смачным ударом об скалу. Демон складывает крылья и камнем валится вниз.

- Насмерть? – спрашиваю я.

- А то! В лепёшку расшиб, – гордится собой унтер. – От меня ни одна сволочь легко не уйдёт.

- Объявляю тебе благодарность!

- Рад стараться, вашбродь! – Вместо словесной награды он бы предпочёл ещё разик приложиться к фляжке с самогонкой, но я ж себе не враг!

Итак, глаз неприятеля мы лишили, во всяком случае, на какое-то время. Это немного развязывает нам руки.

Ощутив прилив хорошего настроения, подъезжаю к Лизе: война войной, но ведь можно и немного пофлиртовать. Начинаю подкат с самых невинных фраз и комплиментов. Однако брат раскусывает мою тактику, его и без того узкие глаза сжимаются в щелочку. Лиза кидает в его сторону строгий взгляд, и Ли Цао внезапно говорит, что ему надо проверить дозоры, что косвенно поясняет мою догадку насчёт того, кто же тут главный.

Без него становится легче, я начинаю просто трепаться, вспоминая более-менее приличные истории из курсантской молодости и службы, переделывая их в соответствии с реалиями этого времени.

Сначала Ли Юань-Фэн долго крепится и если улыбается, то самым краешком губ, потом не выдерживает и начинает смеяться. Мне по душе её искренние эмоции. Мы быстро настраиваемся на общую волну. Оказывается, с ней довольно легко.

Потом речь заходит о вещах более серьёзных, и девушка мрачнеет.

- Как появился ваш отряд? – спрашиваю я.

- Это идея нашего отца. Он понял, что японцы не остановятся на Корее и постараются снова захватить Китай, а наша страна хорошо помнит, что такое японское иго. У нас в семье из поколения в поколения передаются предания о жестокости японцев и их коварстве. Мы впитываем их с молоком матери. Отец на свои деньги купил снаряжение для отряда и помог набрать людей. Мы делаем всё, чтобы навредить японцам: нападаем на небольшие гарнизоны, атакуем обозы, устраиваем диверсии в тылу. Кстати, если хотите разбогатеть – можете сдать нас японцам, они за наши головы объявили большую награду. Станете богатым человеком.

- Я подумаю, - киваю я и добавляю:

- Шутка!

- Кстати, таких «шутников» было несколько. И каждый из них был наказан за предательство, - с достоинством говорит Ли Юань-Фэн.

Я восхищаюсь храбростью этой хрупкой девушки.

- Но ведь война – не женское дело… Как ваш отец мог отпустить вас?

Она фыркает.

- Вы отстали от жизни, штабс-ротмистр. Китайские женщины готовы сражаться за свободу родины наряду с мужчинами. Разве у вас, в Европе, не так? Или вы забыли, например, о Жанне д’Арк?

Что называется – туше!

- Почему? – смущаюсь я. – Мы помним про Орлеанскую деву и других храбрых женщин. Просто война… она стала другой, более грязной, что ли…

- Благородство оставило не всех воинов, - смотрит она на меня так, что я вдруг ощущаю, как внутри закипают вены. – Вы ведь не такой, как многие.

- Разве?

- Да, в вас какая-то загадка, и я не знаю на неё ответ.

Я вздыхаю и стараюсь перевести разговор на другую тему.

В село, о котором говорил её братец, приезжаем ближе к вечеру. Оно ничем не отличается от других китайских поселений: очень шумное и суматошное.