Превосходный супруг - Джордан Пенни - Страница 16

• Предыдущая
• 16/28
• Следующая

Другая сторона агрессивно и решительно пыталась выиграть дело, однако, к облегчению Таллы, не смогла представить новых доказательств. В тишине, установившейся в зале заседаний, слышалось лишь шуршание перелистываемых документов, изучаемых судьями.

О чем думает Сол? Может ли он сделать нечто такое, чего не может сделать она, чтобы гарантировать вынесение нужного решения?

Ей показалось, что прошло сто лет, прежде чем секретарь суда объявил наконец, что суд готов зачитать вердикт.

Талла поднялась. Лицо ее было профессионально непроницаемым, однако она не смогла удержаться, чтобы не бросить быстрый взгляд на Сола. Чего она искала? Поддержки? Подтверждения, что он доволен тем, как она провела, это дело?

Талла облегченно вздохнула, когда патент, принадлежащий корпорации, был признан законным и подлинным. Одновременно она вдруг заметила нечто, на что прежде не обращала внимания: в окна здания суда заглянуло солнце и на улице, судя по гулу машин, текла нормальная повседневная жизнь, раздавался чей-то свист, звуки шагов проходивших мимо людей.

Она снова глубоко вздохнула и почувствовала, как ее заливает безудержный поток головокружительного счастья.

— Прекрасная работа!

На этот раз Талла не отодвинулась, почувствовав, как Сол коснулся ее плеча. Она так и осталась стоять на месте. Ей было настолько легко, что она даже не пыталась скрыть свои чувства. Поднеся руку к горлу, Талла призналась:

— Я боялась, что они могли найти какие-нибудь неизвестные нам документы, хотя и знала, что патент законный. Это так глупо, я понимаю, — смущенно добавила она.

— Вовсе не глупо. Наоборот, я бы сказал, совершенно разумная реакция, — возразил Сол и объяснил, заметив ее удивленный взгляд:

— Чрезмерная самоуверенность так же опасна, как невежество. А когда человек знает, что могут возникнуть помехи, ловушки, то он готов преодолевать их.

— Но я пережила один-два неприятных момента, когда противоположная сторона попыталась объявить, что изначальный владелец патента передумал и написал письмо корпорации, в котором сообщал, что готов продать патент только на десять лет. — Талла нерешительно помолчала. — Как вы думаете…

— Нет, — резко перебил ее Сол и покачал головой. — С моей точки зрения, это была просто тактика промедления, чтобы затянуть рассмотрение дела в суде, попытка добиться постановления о том, что требуется дальнейшее расследование, чтобы выявить существование такого документа. Пока расследование продолжалось бы, весь доход от патента оставался бы замороженным, и это, разумеется, пагубно отразилось бы на нашей прибыли. Если вы хотите знать мое мнение, то я подозреваю, что это дело организовано не самими наследниками патента.

— Вы хотите сказать, что за попыткой дестабилизировать финансовое положение корпорации может стоять некая сила?

— Ну, это и так известно, — сухо сказал Сол. — В этом деле явно велись какие-то закулисные игры… — Он пожал плечами. — А вы прекрасно справились, особенно если учесть, что вам пришлось броситься в это дело очертя голову.

— Я так нервничала, — призналась Талла. Вдруг ей показалось самым естественным делом в мире признаться ему, как паршиво она себя чувствовала. Эйфория, охватившая ее после удачно завершенного дела, вызвала у Таллы ощущение товарищеской близости с Солом. По крайней мере в этот миг она забыла все их разногласия и споры и была даже рада, что он коснулся ее руки, загораживая от потока людей, покидавших здание суда. Она была рада этому старомодному рыцарскому жесту и с грустью призналась себе, что ее женские инстинкты были почти полностью подавлены современными понятиями о равенстве полов.

— Я предлагаю отметить победу, — предложил Сол. — Время обеденное… Талла покачала головой.

— Мне что-то не хочется есть, — сказала она. — Что мне по-настоящему нужно, так это написать отчет, пока все еще свежо в памяти.

— Ну что ж, если вы не возражаете, то и у меня есть кое-какие дела, — сообщил ей Сол. — Кстати, Клаус в семь тридцать пришлет за нами машину.

— Я буду готова, — заверила его Талла.

Теперь, когда связанные со слушанием дела мучения были позади, она с нетерпением ждала встречи с основателем корпорации. И неважно, что Сол тоже будет там…

Талла помедлила и не удержалась от того, чтобы бросить на него мимолетный взгляд. Что-то странное происходило внутри ее, какая-то необычная и неожиданная смесь эмоций, которые вместе давали ей ощущение счастья, волнения и… предвкушения. Ей даже трудно было дышать.

Кто-то протолкнулся мимо них, и она вынуждена была придвинуться к Солу. Он мгновенно сжал ее руку и посмотрел на нее. Впрочем, он и до того не сводил с нее глаз.

Исключительно красивые глаза, такие темные, теплые… А ресницы… Талла подняла было руку, ей хотелось дотронуться до его ресниц, чтобы убедиться, такие ли они мягкие и шелковистые на ощупь, какими кажутся, но на полпути остановилась. У нее закружилась голова, и она набрала в легкие как можно больше воздуха. Что же это она делает?

— Талла…

Сол придвинулся ближе, глаза его потемнели. Так набегают на солнце тучи.

Ее охватило ожидание чуда, предвкушение того, что она стоит на пороге каких-то жизненно важных изменений, бесхитростное понимание того, что здесь, сейчас, в этой толпе снующих туда-сюда людей с нею случится что-то чрезвычайно важное.

Сол поднес руку к ее лицу, и она уже мысленно представила, как он берет ее за подбородок… ощущала его тепло, силу, страсть, способность перевернуть всю ее жизнь одним простым прикосновением. Ничего подобного она никогда в жизни не испытывала. Она содрогнулась и отвела взгляд, а потом и отступила в сторону.

— Мне… надо идти, — дрожащим голосом произнесла она. И тут же, не давая ему возможности ответить, сначала пошла, а потом побежала, охваченная паникой, которая оказалась несоизмеримо больше той, что она испытывала перед началом судебного разбирательства.

Она взволнованно припомнила, как читала о каком-то американском эксперименте, в котором доказывалось, что мужчина скорее влюбится в женщину, если застанет ее в какой-нибудь непростой, рискованной ситуации, после какого-нибудь инцидента, где ему брошен вызов.

И все же вряд ли она кажется Солу привлекательной. Талла осторожно и внимательно перебирала причины, почему это невозможно, и ей даже стало легче дышать, когда она наконец обосновала свои солидные, неоспоримые доводы.

И все же в ней мучительно жило ощущение близости Сола. Один взгляд… сбивчивый ритм сердца… головокружение… какое-то странное чувство, что с ней происходит нечто важное… Что же, в конце концов, все это означает? Может, это нечто большее, чем просто игра воображения? Или ерунда, над которой вовсе не стоит задумываться?

Надо заняться делом. Не думать о Соле. Сол… Ну вот, опять круг мыслей замкнулся на нем…

Дворец Маурицхейс был практически пуст, и Талла переходила от картины к картине, с восхищением взирая на богатство красок и форм, света и тени, любовалась мельчайшими деталями каждого великого произведения, внимательно рассматривала собрание пейзажей Яна Вермера Делфтского. Остановившись перед своей любимой картиной — «Вид Делфта», — Талла непроизвольно вздохнула от восторга. Она настолько погрузилась в созерцание картины, что не заметила, как кто-то подошел к ней. Лишь через несколько минут она повернула голову и застыла, увидев наблюдавшего за ней Сола.

— Что вы здесь делаете? — спросила она его.

— То же, что и вы, — ответил он. — Вам нравится Вермер? — Сол кивнул на картину, которой любовалась Талла.

— Нравится?! — Губы Таллы скривились в презрительной усмешке. — В данном случае это слово не подходит, — подчеркнула она.

— Вы похожи на Мег, она всегда так выглядит, когда сердится, — добродушно заметил Сол. — Надеюсь, вы не собираетесь топнуть ножкой?

Талла метнула в него испепеляющий взгляд.

— Если я когда-нибудь топну ногой, то это случится, когда под нею окажетесь вы. Сол поднял брови.

— Я полностью за то, чтобы женщина была сильной и способной защищать себя, — ответил он, помолчав немного. — Но бывают случаи, когда подобная напористость переходит в агрессивность, и вы…

• Предыдущая
• 16/28
• Следующая