Код лихорадки (ЛП) - Дашнер (Дэшнер) Джеймс - Страница 4

«Ты помнишь, о чем мы говорили вчера?» спросил его Мистер Глэнвилл.

Томас кивнул. «П.В.И.В..»

«Да, именно так. И что это означает?»

«Попытка Восстановления Информации О Вспышках.»

Учитель улыбнулся с явным удовлетворением. «Очень хорошо. Сейчас.» Он снова повернулся к доске и написал буквы К.П.В. «К…П…В…. Это обозначает Коалиция по Последствиям Вспышек, которая была прямым результатом ПВИВ. Как только они получат известия от как можно большего числа стран, соберут представителей и так далее, они смогут начать разбираться с впечатляющей катастрофой, вызванной вспышками солнца. Пока ПВИВ выясняли все последствия солнечных вспышек и их влияние, КПВ попытался исправить положение. Я тебе не надоел, сынок?»

Томас резко выпрямился, совершенно не осознавая, что его голова опустилась. Возможно, он даже задремал на мгновение.

«Простите,» сказал он, потирая глаза. «Простите, ПВИВ, КПВ, понял.»

«Послушай, сынок,» сказал мистер Гланвилл. Он сделал несколько шагов, сокращая расстояние между ними. «Я уверен, что ты находишь другие предметы более интересными. Наука, математика, физическая подготовка.» Он наклонился и посмотрел прямо в глаза Томасу. «Но ты должен понять свою историю. Что привело нас сюда, почему мы в таком беспорядке. Ты никогда не поймешь, куда идешь, пока не поймешь, откуда пришел.»

«Да, сэр,» - кратко ответил Томас.

Мистер Глэнвилл выпрямился, глядя себе под нос. Он искал на лице Томаса хоть малейший намек на сарказм. «Хорошо. Знай свое прошлое. Вернемся к КПВ, там есть о чем поговорить.»

Когда учитель вернулся к доске, Томас изо всех сил ущипнул себя, надеясь, что это не даст ему уснуть.

«Тебе нужно, чтобы я еще раз все повторил?»

Томас посмотрел на Мисс Дентон. У нее были темные волосы и темная кожа, и она была прекрасна. Добрые глаза. Умные глаза. Вероятно, она была самым умным человеком, которого Томас встречал до сих пор, о чем свидетельствовали головоломки, которые она постоянно ставила перед ним на уроках критического мышления.

«Кажется, я понял,» сказал он.

«Тогда повтори мне это еще раз. Запомни—»

Он прервал ее, процитировав то, что она говорила тысячу раз. «Нужно знать проблему лучше, чем решение, иначе решение становится проблемой». Он был абсолютно уверен, что это ничего не значит.

«Очень хорошо!» сказала она с насмешливо преувеличенной похвалой, как будто была шокирована тем, что он запомнил ее слова. «Тогда продолжайте и повторите задачу. Визуализируйте это в своем уме.»

«На вокзале есть человек, который потерял билет. Вместе с ним на платформе стоят сто двадцать шесть человек. Есть девять отдельных трасс, пять идут на юг, четыре идут на север. В течение следующих сорока пяти минут прибудут и отправятся двадцать четыре поезда. За это время на станцию войдут еще восемьдесят пять человек. Когда поезд прибывает, в него садятся по меньшей мере семь человек, но не более двадцати двух. Кроме того, с каждым прибытием, по крайней мере десять пассажиров высаживаются, но не более восемнадцати…»

Это продолжалось еще пять минут. Деталь за деталью. Запоминание параметров было достаточно сложной задачей—он не мог поверить, что она действительно ожидала от него решения этой глупой проблемы.

«…сколько людей осталось стоять на платформе?» он закончил.

«Очень хорошо,» сказала Мисс Дентон. «Думаю, в третий раз все дело в обаянии. Вы получили каждую деталь, что является первым шагом к поиску любого решения. Теперь вы можете решить эту проблему?»

Томас закрыл глаза и принялся перебирать цифры. В этом классе все решалось в голове - ни приборов, ни письменности. Это напрягало его разум, как ничто другое, и он действительно любил это.

Он открыл глаза. «Семьдесят восемь.»

«Неправильно.»

Он подождал пару минут, потом попробовал снова. «Восемьдесят один.»

«Неправильно.» Он вздрогнул от разочарования.

Потребовалось еще несколько попыток, но в конце концов он понял, что ответом может быть вовсе не число. «Я не знаю, сел ли человек, потерявший билет, в поезд или нет. Или если кто-то путешествовал с ним, и если да, то сколько.»

Мисс Дентон улыбнулась.

«Теперь мы кое-чего достигли.»

В течение двух лет, прошедших с тех пор, как они украли имя Томаса, он был очень занят. Занятия и тесты заполняли его дни-математика, естественные науки, химия, критическое мышление, и больше умственных и физических проблем, чем он мог себе представить. У него были учителя, его изучали ученые всех мастей, но он больше никогда не видел Рэндалла и не слышал о нем ни единого упоминания. Томас не был уверен, что это значит. Неужели работа этого человека была завершена, а потом его отпустили? Может, он заболел-подхватил Вспышку? Оставил ли он службу смотрителей Томаса, испытывая вину за то, что так поступил с мальчиком, едва начавшим ходить в школу?

Томас был так же рад забыть Рэндалла навсегда, хотя все еще не мог избавиться от приступа паники, когда человек в зеленой форме сворачивал за угол. И всегда, на какое-то мгновение, ему казалось, что это Рэндалл.

Два года. Два года анализов крови, психической диагностики и постоянного наблюдения, класс за классом и головоломки. Так много головоломок. Но никакой реальной информации.

До текущего момент. Он надеялся на это.

Томас проснулся, чувствуя себя хорошо после отличного ночного сна. Вскоре после того, как он оделся и поел, женщина, которую он никогда не видел прежде, нарушила его обычный график. Его вызывали на «очень важную встречу». Томас не стал спрашивать какие-либо подробности. Ему было уже лет семь или около того, он был достаточно взрослым, чтобы не соглашаться со всем, что хотели от него взрослые, но после двух лет общения с этими людьми он понял, что никогда не получит никаких ответов. Он также понял, что есть и другие способы узнать что-то, если он будет терпелив и будет использовать свои глаза и уши.

Томас прожил в этом заведении так долго, что почти забыл, как выглядит внешний мир. Все, что он знал, - это белые стены, картины, мимо которых он проходил в коридорах, различные мониторы, на которых мигала информация в лабораториях, флуоресцентные лампы, мягкое серое постельное белье, белый кафель в спальне и ванной. И за все это время он общался только со взрослыми—ни разу, даже во время короткой случайной встречи, он не смог поговорить с кем-то, кто приближался к его возрасту.

Он знал, что был там не единственным ребенком. Время от времени он мельком видел девушку, которая спала в соседней комнате. Всегда только на секунду или две, их глаза встречаются, как только его или ее дверь закрывается. Для него табличка на двери стала синонимом ее имени-Тереза. Ему отчаянно хотелось поговорить с ней.

Его жизнь была полна неизмеримой скуки, а небольшое свободное время было заполнено старыми фильмами и книгами. Много книг. Это было единственное, что они позволяли ему свободно читать. Огромная коллекция, к которой они предоставили ему доступ, была спасательным кругом, который, вероятно, спас его от безумия. Последний месяц или около того он был под впечатлением от Марио Ди Санзы, наслаждаясь каждой страницей классики, все это происходило в мире, который он едва понимал, но любил воображать.

«Это здесь,» сказал его проводник, когда они вошли в небольшой вестибюль, у дверей которого стояли двое мужчин-охранников с оружием. Тон женщины навел его на мысль о компьютерной симуляции. «Канцлер Андерсон сейчас подойдет.» Она резко развернулась и, не встречаясь с ним взглядом, оставила его с мужчинами.

Томас оглядел своих новых спутников. Они оба были одеты в официальную черную форму поверх выпуклых доспехов, и их оружие было огромным. В них было что-то непохожее на тех охранников, к которым он привык. На груди у них большими буквами было написано слово ПОРОК. Томас никогда раньше такого не видел.

«Что это значит?» спросил он, указывая на слово. Но единственным ответом ему было быстрое подмигивание и едва заметная улыбка, а затем жесткий взгляд. Два жестких взгляда. После столь длительного общения только со взрослыми Томас стал намного смелее, иногда даже смелее в своих словах, но было ясно, что эти двое не собираются разговаривать, поэтому он сел на стул рядом с дверью.