Клара (СИ) - Тауров Илья - Страница 2

Она быстро нашла, что искала на своём привычном месте, повернувшись к луне, чтобы не включать свет, открыла зеркало и замерла: в отражении помещался только глаз, но он вокруг него было всё в морщинах, которые появились будто за ночь, попавшая в зеркало кожа была вся в глубоких порах, да даже порами эти отверстия не называть, то что увидела Клара принадлежало не ей, а какой-то тетке-алкоголичке лет пятидесяти, хотя лицо кажется точно было её, Кларино.

Под испуганные удары своего сердца она пошла в душевую, место, где было самое большое зеркало в общежитии. Никто уже не мылся, женщина была здесь одна и то, что демонстрировалось ей в отражении заставляло замереть её на месте. И правда: лицо такое, будто она пила каждый день до невменяемого состояния: морщины, опухлости, зелёных глаз почти не видно под дряблыми веками, а густые волосы стали реже в несколько раз, где раньше был пробор теперь была блестящая проплешина, жидкая косичка сохранила длину, примерно до груди, но также потеряла в толщине. Первый раз она решила глянуть и на свои руки — они так же обветшали, только рост и осанка остались при ней. Со страхом и без ожиданий чего-то хорошего Клара показала себе свои же зубы, они соответствовали новой внешности: кариозные, тёмные. Женщина убрала оскал и в шоковом состоянии будто на автопилоте ушла в свою комнату-нору, теперь уже загадочную посылку она не игнорировала. Взяла пакет, трясущимися руками подошла к окну, развязала узел: внутри картонная коробка по форме как от мобильного телефона, в ней письмо.

Первыми догадками о том, кто мог бы передать этот пакет, стали мысли о том, что это один из представителей «кружка», которому она посвятила последние пару лет своей жизни и из которого её, можно сказать, с позором изгнали. Из-за чего в общем-то она и оказалась в лесу в прошлые сутки, ушла туда, потому что не могла уже находиться у себя дома. Провалявшись, временами проплакав на лесной полянке в глубине ночи она увидела сон, а может это была явь, но перед ней явилось что-то, что спросило о её желаниях, Клара ответила, что желает лишь «чтобы это закончилось».

А потом она проснулась на том же месте, где вчера и загадала своё желание, по освещению сразу решила, что сейчас раннее утро, так уж располагал к этому красноватый свет и клубы тумана, умиротворенно лежащие на земле. Только выбравшись из леса, она сообразила, что солнце на западе, а значит спала она почти целую ночь и целую день, затем отправилась домой.

За окном блеснула молния, потом разрывая небо будто оно было тканью, ударил гром, улица в которую сейчас уставилась Клара замерла, затихла почти полностью, но тишину стали разбивать капли, с каждой секундой наращивая свои застенчивые, но ритмичные стуки по подоконнику, незаметно перейдя в шум сильного, как будто летнего ливня. «Чтобы всё это закончилось», — крутилось в её голове и начинало складываться в картину, она стала догадываться, что с ней случилось, на что она себя обрекла таким неосторожным желанием, и так тяжелое сердце, пока будто жалевшее хозяйку и не напоминавшее о недавней потере всех друзей разом, которые во всех проблемах обвинили её, отяжелело совсем. Больше не в силах держать своё тело, Клара, прилагая огромные усилия к тому, чтобы раздеться, не посещая душ впервые за несколько лет, скрутилась в своей кровати размером сто на сто девяносто сантиметров и под быстрое, словно проходящее через всё тело биение сердца, изо всех сил старалась ни о чём не думать и уснуть.

Это всё — только кажется

06.2026

Детсадовский день подходил к своему завершению. Ещё не понимая по часам Клара как-то чувствовала, что кто-то из родителей скоро должен за ней прийти. Только и оставалось, что чувствовать, если не понимаешь, что там говорят стрелки и цифры, да и в жизни ты не слышала, во сколько тебя должны забирать. В большом окне оставили открытой верхнюю часть и, если возле него долго сидеть, можно было расслышать как ветер шумит ветвями одетыми в набравшие самый сочный цвет листья. Этим Клара и занималась, потому что игрушки уже надоели, да и одногруппники тоже. На низком подоконнике, который по высоте был чуть выше их детских стульев девочке думалось о том, что она уже очень давно ходит в сад и скорее бы пойти в школу, но как же много лет ещё ждать до этого? Из маленького тела вырвался вздох сожаления, наверное, о потерянном времени.

Ход мыслей прервала появившаяся одним лишь лицом в большом дверном проёме, воспитательница, она позвала Клару по имени, не убирая с лица уже такую привычную улыбку, мотнула головой в сторону того помещения, где находилась всем остальным телом и добавила, что родители пришли. Несмотря на то, что воспитательница сказала именно про родителей девочка очень удивилась, когда увидела двоих людей сразу: это уж совсем редкое событие, обычно её забирал кто-то один. Так как в комнате, где были ещё не забранные дети у Клары ничего не оставалось, то в принципе, она уже готова идти, только надо было взять джинсовую крутку из шкафа, в которую мама одела её утром, что она и сделала. Неуклюже попыталась надеть её на себя, но рукава каждый раз представляли сложный лабиринт, который не понятно куда повернёт при следующем движении руки, да ещё при каждом новом надевании по-разному. Немного переживая из-за этого Клара перевела обеспокоенный взгляд на маму, опасаясь, что она может начать нервничать, ведь снова ничего не получается, но высокая женщина одарила её улыбкой, которая красиво расцвела над острым подбородком, вообще мама сегодня была красивее обычного, накрашены глаза, щеки не такого цвета, а будто ярче, хоть и намазано на них чем-то тёмным, а не очень длинные, еле закрывающие уши волосы ровнее и блестящее чем всегда, она почти сверкала чуть ли не перекрывая яркостью папу, который был выше неё, но не сильно, худой, и тоже причёсанный что ли. Привычная майка сегодня заменена на рубашку, а вместо шорт, которые он летом носил каждый день и повсюду, были асфальтового цвета брюки.

Мама протянула ей руку, Клара заметила кольца, которых тоже обычно на маминых пальцах нет, но ничего не сказала, да и раньше при виде их она не говорила ничего, а просто радовалась, что таких красивых родителей она ещё ни у кого не замечала, мама свободной рукой поправила свои светлые волосы и они пошли домой.

На улице было практически идеально тепло, ни жарко, ни холодно, а одним словом приятно, тёплый ветер щекотал травинки, которые, пятилетней девочке казалось, что даже смеялись, да и сам ветер словно напевал песню, без слов конечно, просто что-то тихо мычал. Клара понимала, что это всё ей только кажется, не зря же говорят взрослые: «Погода шепчет», ну вот значит, как она шепчет, даже разленившиеся под солнцем коты, обычно драпающие от людей, сегодня валялись не двигаясь, только ведя ухом туда откуда исходит шум шагов, иногда приоткрывая один глаз и, как могло показаться, как-то презрительно закрывали его обратно.

До дома этим троим было совсем близко, обычным шагом не более десяти минут и ребёнку тоже, Клара даже время от времени рвалась ходить в сад самостоятельно, потому что дорогу уже знала наизусть: всего-то выходишь из подъезда и идёшь по косой дорожке, проходишь вдоль школьного забора, откуда-то она уже знала, что это здоровенное здание — школа, а дальше уже детсадовский забор со всегда открытой калиткой. Такой же путь и назад, который трое счастливых, как тогда была уверена их дочь, людей поднялись по бетонной лестнице, а вот уже и их квартира на третьем этаже. Папа открыл дверь и запустил дочку первой, последней же зашла мама.

— А там на кухне кое-что есть для тебя, — сказала она, обратив к ней всё тоже улыбчивое красивое лицо.

Клара конечно же понеслась проверять. На столе возлежал торт состоявший из вафель между которыми толстым слоем была намазана сгущенка, самое главное правильного цвета, слишком тёмная была совсем не вкусной, а вот светловатая сводила маленький организм с ума, девочка чуть ли не подпрыгнула от радости, ведь это, по её мнению, был лучший кондитерский шедевр в мире. На столе уже были заранее подготовленные чашки и тарелки, а папа непонятно когда успел включить чайник, который как раз и закипел характерно щёлкнув, будто отбросил от себя электричество.