Царевна, царица, богатырь и птица (СИ) - Филимонова Наталья Сергеевна - Страница 52

– Прелесть какая! –  восхищенно выдохнула Наина и осторожно погладила листик пальцем. Цветок довольно заурчал. –  Это же… Drosera Carnivora Veneficus! Невероятно! Редкость какая… потрясающе!

Она подняла сияющие глаза на жениха, и тот расплылся в довольной улыбке. Хорошо говорить с любимой на одном языке!

*

…Первым всхрапнул и длинно, с присвистом, выдохнул Светик. Следом хриплую руладу завел Савелий. Ровно медведь в берлоге, заворчал Михайла. Совсем негромко и почти музыкально присоединился Акмаль.

Последним вступил в хор недавно принятый ученик Илюша –  до того огромный, что проходя в дверях, задевал плечами косяки, а голову пригибать приходилось, чтоб не стукнуться о притолоку. Вдохнул Илюша глубоко, сладко –  да и выдохнул. Точно дикий зверь зарычал. Да так басисто и громоподобно, что, казалось, стены вздрагивали, а земля ходуном ходила под избой, и чудом не осыпались ее бревна.

Спали воины сном крепким, богатырским. И храпели –  тоже по-богатырски.

Один только ученик Елисей без сна маялся, с боку на бок ворочался. То под подушку голову сунет, то пальцами уши заткнет.

– Иииии! –  тоненько заскулил наконец королевич, не в силах этого больше терпеть.

И тотчас скрипнуло на соседнем ложе –  да и стих громоподобный храп. Покрутив головой, Илюша безошибочно остановил укоризненный взгляд на источнике звука.

– Совесть иметь надобно, –  наставительно произнес он. –  Добрым людям по ночам спать мешаешь!

И тотчас уронил обратно голову –  и снова захрапел.

В отчаянии Елисей вскочил со своего места, сбежал вниз по лестнице, прихватив свою котомку.

Запалил свечу, отыскал в котомке бумагу, перо и чернильницу.

“Дорогой батюшка! –  вывел королевич при дрожащем свете свечи витиеватым почерком. –  Забери меня отсюда, неба ради, в свою башню, взаперти сидеть да о грехах своих думать. Сил нет моих больше терпеть эти издевательства…”

Тут королевич задумался, припоминая все ужасы пребывания на лесной заставе, и даже всхлипнул, сам себя жалеючи. Пришлось снова лезть в котомку –  за носовым платком. Правда, пальцы нащупали вместо тонкой батистовой ткани отчего-то грубую шерсть. С недоумением Елисей извлек найденное и несколько мгновений разглядывал вязаный шерстяной носок. И снова всхлипнул –  на сей раз от умиления.

А потом взял да и скомкал недописанное письмо. Как же красе-Прасковье на глаза-то показаться потом, коли струсит да сбежит бесславно? Нет уж! Еще услышит она о славном богатыре Елисее!

*

Осень выдалась промозглая, ветреная. Дожди зарядили еще три дня назад, и все тропки в лесу превратились в вязкие топи. И хоть бы птица какая с заданием прилетела!

Явились они поздно вечером –  богатыри уж и ко сну собирались, когда без стука вдруг распахнулась дверь в сени, протопали по ним две пары ног –  и в переднюю ввалились двое. Продрогшие до зубовного стука и до того чумазые с головы до ног, что и лиц-то не с первого взгляда различишь. Разве что алые плащи богатырские кое-как под слоем грязи все еще угадываются.

– О! Явились наконец, –  Савелий только кивнул приветливо. –  А разуваться кто будет? Грязь сами за собой убирать станете!

Михайла тоже кивнул вошедшим, подошел и пожал руки обоим поочередно. А вот обниматься поостерегся –  больно уж грязны.

Один из вошедших небрежно пожал плечами и заговорил вдруг голосом царевны Алевтины Игнатьевны:

– А ученики на кой? –  затем царевна осмотрелась ищущим взглядом и с надеждой спросила, –  а кушать у вас есть что? Мы такие голодные!

– Мы тут поохотились как раз! –  добавил ее спутник и продемонстрировал зажатую в руке птицу. Птица была жива и пыталась клекотать, но когда тебя держат за шею, не особенно-то потрепыхаешься!

– Это ж курица! –  изумился Савелий. А присмотревшись, озадаченно добавил, –  и домашняя, кажется…

– Ну… –  царевна ковырнула сапогом деревянный пол. –  Мы не здесь поохотились…

– Алмаз где?! –  Акмаль подступил к вновь прибывшим с самым решительным видом.

– Ну так… –  Анжей отвел глаза. –  У нас деньги кончились… коней продать пришлось…

– Убью, –  тихо, но очень выразительно прошипел хозяин скакуна.

– Эй-эй… да шучу я! Шучу! В конюшне твой Алмаз стоит!

Ни слова больше не говоря, счастливый Акмаль кинулся к выходу.

Михайла тяжко вздохнул.

– Идите уж… переодевайтесь.

А Савелий покачал головой.

– Сруб вам теперь отдельный ладить…

Лица обоих вновь прибывших разом вытянулись.

– А вы разве еще не..? –  жалобно спросила царевна.

– А на кой мы тогда столько кружили… –  подхватил Анжей, –  то есть были в свадебном путешествии!

Переглянувшись и дружно вздохнув, оба направились к лестнице, оставляя за собой грязные следы. Впрочем, тут же дружно опомнились, вернулись в сени и  разулись. Затем, осмотревшись, Анжей попытался вручить курицу Елисею, но тот отшатнулся в ужасе. Так что птица досталась другому новичку –  Илюше.

– Береги наш ужин, ученик! –  сурово велел Анжей и рука об руку с супругою направился наверх –  переодеваться.

Следы за ними оставались теперь мокрые.

– А ведь какие царь с царицей могли бы быть! –  поцокал им вслед Савелий.

*

– Ну я ведь видела! Вы едва не поцеловались тогда! Сама видела –  в зеркале!

Все было ладно между государыней правительницей и ее женихом. Вот только нет-нет да накатывала вдруг на Наину ревность. Все казалось ей, что

у Ратмира с сестрицей ее едва-едва любовь не случилась.

Колдун только глаза закатывал на это, отчаянно надеясь, что после свадьбы и это пройдет.

Свадьбу все откладывали. Сначала никак не могли отыскать сестру будущей царицы. Без нее-то никак царскую свадьбу нельзя играть! Потом пришлось съездить в Город-у-Моря –  бумаги отдать да задания от студентки Наи, да еще тему новой курсовой работы надо было выбрать. Потом вдруг жених с невестой, ее наставницей, да еще живым зеркалом дружно увлеклись новым научным проектом –  решили в царстве пути создать артефактные, чтобы без всяких чародейских клубков можно было путешествовать быстро. А там оказалось вдруг, что уже осень, слякоть, все дороги развезло –  и как дорогим гостям к пиру свадебному добираться?

– Да гляделки это были! Гляделки обыкновенные! –  в сотый раз повторил Ратмир. –  Будто сама в детстве не играла?

– И кто победил? –  недоверчиво переспросила Наина.

– Я, конечно, –  хмыкнул колдун.

– Да ну?! –  изумилась Наина. Сама-то она в гляделки Альке всегда проигрывала. –  А давай с тобой попробуем!

По-доброму усмехнувшись, колдун чуть склонил голову.

Молча встали соперники спиной к спине, сделали каждый по одному шагу вперед –  друг от друга –  и резко одновременно развернулись лицом к лицу и уставились друг другу в глаза.

Наина смотрела в расширенные зрачки любимого и думала о том, что в самом деле глупо, наверное, ревновать. Ведь вот он –  весь только ее. Надо наконец свадьбу назначить…

Назойливая муха, жужжа, кружила рядом. Полотенцем бы ее… только бы глаз на нее не перевести.

Колдун смотрел на невесту спокойно, с легким прищуром. Мгновения тянулись томительно-медленно, а маг даже не менялся в лице и вовсе, кажется, не шевелился.

А потом Ратмир вдруг медленно-медленно сделал текучий, плавный шаг вперед –  к невесте. Протянул руку, положив ладонь ей на затылок, и приблизил лицо.

Чувствуя, как вспыхнули щеки и потяжелело дыхание, Наина едва удержалась, чтобы не прикрыть глаза.

– Так… нечестно! –  выговорила наконец правительница.

Колдун лишь улыбнулся краешками губ, склоняясь еще ниже, и выдохнул ей в губы:

– Я сдаюсь…

Над головами влюбленных что-то хлопнуло, и тотчас стихло назойливое жужжание.

Разом отшатнувшись друг от друга, Наина и Ратмир одновременно повернулись к подоконнику.

Длинный тонкий розовый язык, выметнувшийся из пасти хищного цветочка, уже втянулся обратно –  вместе с мухой. Пасть захлопнулась, и дивной красоты цветок принялся со вкусом чавкать.