История (книги 1-5) - Диакон Лев - Страница 30

260Значение миссии Калокира в событиях, связанных с походом Святослава на Балканы, остается во многом неясным. Вряд ли можно сомневаться, что часть населения Древней Руси еще видела в войне выгодный промысел. Однако во внешнеполитической деятельности русских князей явственно выступают вполне конкретные государственные задачи. Возможно, Святослав и независимо от миссии Калокира мог после удачных войн с хазарами стремиться к распространению своего государства на Балканы. Наконец, весьма важно, что по договорам с Константинополем, сохранявшим в то время свою силу. Древняя Русь являлась союзником империи (ср. примеч. 26, кн. IV). Тот факт, что для столь важной миссии был выбран Калокир, отражает давние связи Древней Руси с Херсоном.

261Вряд ли прав Лев Диакон, утверждая, что Калокир сразу стал призывать Святослава к войне против империи. Согласно Скилице (288), это случилось позднее, уже при Цимисхии, что более правдоподобно. И в самом деле, Лев в своем повествовании объединил два похода Святослава в один так, что, помимо прочих недоразумений, произошло смешение целей начальной и последующей деятельности Калокира. Очень возможно, что лишь тогда, когда Калокир получил сообщение об убийстве Никифора, он решил при опоре на Святослава поднять мятеж и захватить власть. Это тем более вероятно, что Калокир, возведенный Никифором в сан патрикия, считался его приверженцем и не мог надеяться на успех своей карьеры при Цимисхии, убийце Никифора. Более убедительным представляется, что версия о начальном этапе действий Калокира, изложенная Львом, исходила от официальных кругов правительства Иоанна Цимисхня. Реальные истоки интриг Калокира следует искать в недовольстве военной аристократии по поводу расправы над Никифором и возведения на престол его убийцы; также необходимо сопоставить активность Калокира с выступлением Фок, происшедшим как раз в это время.

262Транскрипция этого имени в форме "Сфендославос" позволяет заключить, что в то время в славянском языке сохранялись носовые гласные.

263Сообщение Льва о численности русского войска некоторые исследователи признают преувеличением (Левченко. 1956, 259-260): трудно себе представить, как Святослав мог перевезти такое войско на лодках-однодеревках и прокормить его во время следования через голодную причерноморскую степь. Отметим путаницу на этот счет в английской историографии: в "Истерии I Болгарского царства" С. Рансимена (1930, 201) сказано, что войско Святослава состояло из 16 тыс. От него эта ошибка перекочевала к другим исследователям (см., напр.: Браунинг. 1975, 71; Ланг. 1976, 67). Следует, однако, иметь в виду, что уходившее в 971 г. из Болгарии русское войско, после многочисленных боев и пережитого в Доростоле голода, насчитывало все еще более 20 тыс. воинов.

264Побратимство было знакомо каноническому праву и юридической практике в Византии (см.: Бекк. 1959, 62), но подобный союз с чужестранцем рассматривался как измена (Шангин. 1941, 40-41).

265Скилица (277) относит начало похода Святослава на Болгарию к августу 11 индикта, т. е. к концу лета 968 г. (см.: Карышковский. 1952, 127, и ел.). Время года было удобно для похода: урожай в Болгарии был уже собран, и Святослав мог быть уверен, что войско будет обеспечено продовольствием.

266Доростолум, Дористол, Дристра (совр. Силистра) - древнефракийский город на Дунае, был основной военной базой Святослава во время его кампании на Балканах.

267Петр Болгарский, сын Симеона, правил с 927 г. В отличие от своего воинственного отца он в течение всего царствования сохранял дружественные отношения с Византией. Лев Диакон выражает Петру явное сочувствие, что, впрочем, не мешает ему именовать царя "*** - предводитель", хотя официально титул "василевс болгар" и был признан за ним в Константин неполе (ср. примеч. 23). Вскоре после кончины Петр был канонизировав болгарской церковью. Дата его смерти - 30 января - устанавливается по сохранившимся литургическим текстам; что касается года, то он точно неизвестен (Иванов. 1970, 383-385). Большинство ученых ныне принимает 970 г., а не 969.

268Лев Диакон описывает один поход, между тем их было два: первый - в августе 968 г., второй годом позже (Скилица. 277; ПВЛ. 47-50). В промежутке Святослав вынужден был вернуться на Русь, поскольку печенеги осадили Киев видимо, не без наущения Константинополя, стремившегося убрать из Болгарии опасного союзника. Однако в 969 г. русские снова появились на Дунае, на этот раз уже явно вопреки византийским интересам. Описанные Львом Диаконом приготовления Никифора относятся ко второму походу: император готовился не только к наступательной войне, но и к обороне столицы со стороны моря.

269Это, несомненно, так называемые катафракты. С появлением тяжеловооруженной конницы катафрактов в среде стратиотов фактически оформилась особая социальная прослойка, впоследствии сомкнувшаяся с прониарами, а возможно, и давшая начало этой новой категории военной знати в империи (Острогорский. 1971, 11; см. также: Рубин. 1955, 264, и сл.).

270Имеется в виду цепь, преграждавшая вход не в Босфорский пролив, а в бухту Золотой рог: башня Кентинарий находилась в северо-восточной части Константинополя, у подножия Акрополя, а башня Кастеллий - на противоположном берегу Золотого Рога, в Галате (Гийян. 1955, 88-120; Жанен. 1950, 275, 420).

271На основании этой фразы Льва высказывались предположения, что уже при Никифоре существовал союз между Святославом и болгарами, направленный против Византии (Мутафчиев. 1931, 77-94; Карышковский. 1951,101-105). Однако из данного абзаца, стоящего в оптативном (желательном) наклонении, можно делать вывод только о предусмотрительности Никифора, которого устрашили быстрая победа Святослава и тот факт, что народные массы Болгарии не проявили особой враждебности к его войску. Никифор потерпел неудачу: он надеялся, что Святослав, разгромив Болгарию, вернется с добычей в Киев, а тот прочно укрепился на севере Болгарии и подчинил ее своему влиянию; об объединении сил болгар и Руси против Византии уже при Никифоре мы не имеем сведений.

272Никифор предпочел вести переговоры с белгарами, потому что совместная борьба с ними против Святослава дала бы ему возможность упрочить влияние в Болгарии. Лев Диакон имеет в виду, что болгары были христианами: Болгария приняла христианство от Константинополя в 865 г.