Новая Инквизиция 2 (СИ) - Злобин Михаил - Страница 43

Далее офицер принялся по памяти оглашать звания, должности и позывные ликвидаторов, вызывая их из строя, и лично вручать им ордена и медали. Бойцы выходили по одному, вскидывали ладонь в воинском приветствии, жали руку генералу, а потом возвращались на исходную, чтобы снова замереть безучастными колоссами. Ей богу, и в самом деле будто роботы! Воображение Эвелины откровенно пасовало, когда она пыталась представить, что под глухими шлемами скрываются человеческие лица.

Сам же Крюков, отнюдь не маленький мужчина, рядом со здоровенными инквизиторами в боевых костюмах выглядел даже не щуплым подростком, а самым настоящим ребенком. Кому-то из награждаемых он едва дотягивал до подбородка, а другим великанам не доставал даже до середины груди. И лейтенант Носова от скуки придумала себе интересное занятие. Она старалась угадать, кто из этих суровых закованных в броню мужчин окажется Факелом. Почему-то у нее не оставалось никаких сомнений в том, что его имя обязательно прозвучит. Однако количество бархатных футляров на подносах у ассистентов неумолимо уменьшалось, а объявлять заветный позывной все никак не звучало.

Отчего-то Эвелине вдруг стало до слез обидно за капитана ГУБИ, который грудью бросился под пули и чуть не поплатился собственной жизнью, исполняя свой долг. Разве это не тот поступок, что достоин поощрения?

Когда на подносе у последнего помощника генерала осталась одна единственная коробочка, девушка уже не скрываясь бормотала себе под нос ругательства. Ей захотелось покинуть строй, подойти к Крюкову и требовательно осведомиться, не забыл ли он кого-нибудь назвать. Но, естественно, здравый рассудок не позволил ей совершить ничего подобного.

— И наконец, за проявленное мужество и исключительную стойкость при исполнении служебного долга, за героическую самоотверженность и доблесть, а также за спасение погибавших в экстремальных обстоятельствах…

Лейтенант Носова невольно затаила дыхание, полагая, что все сказанное вполне соответствует подвигу ее знакомого инквизитора. Нет, ну а вдруг? Надежда ведь, как известно, умирает последней.

— … наградить Орденом Мужества командира малого звена Главного управления боевой инквизиции, инквизитора первого боевого разряда, капитана Федеральной службы по борьбе с неживой угрозой под персональным идентификатором «Факел», а также присвоить ему досрочно очередное звание майора!

Услышав заветный позывной, Эвелина с трудом сдержалась, чтобы не завопить торжествующе на весь ангар. Однако сил совладать с глуповатой счастливой улыбкой, наползающей на лицо, у нее уже не было. Лейтенант до рези в глазах принялась всматриваться в строй штурмовиков, надеясь запомнить местоположение Факела и понаблюдать за ним на выступлении. Но вот прошла одна секунда. Вторая. За ней неспешно, словно некто всемогущий замедлил ход неумолимого времени, истекла и третья. А из стройных шеренг боевых инквизиторов так никто и не выходил…

Когда генерал назвал мой позывной, я подумал, что ослышался. Нет, серьезно! За мной косяков в последнее время, больше, чем за душарой зеленым. Бойца моего звена обвиняют в двойном убийстве, меня самого подозревают в истреблении инфестатов, а психологи вот уже который месяц подряд снижают мой рейтинг стабильности… И тут вдруг награждение?

Стоящий позади Умар легонько толкнул меня прикладом «Косы» в поясницу, потому что пауза слишком уж затягивалась. Хм-м… похоже, не я один услышал свой идентификатор из уст Крюкова…

Наклонив корпус вперед, я сделал первый шаг и замер, давая офицеру возможность опомниться. Я хоть и не надеялся, что он на глазах многочисленной публики возьмет свои слова назад, но все же это выглядело куда более реальным, нежели представление к награде.

Генерал-майор пристально посмотрел на меня, всем своим видом говоря: «Ну? Что же ты медлишь?!» А потому мне пришлось сделать второй шаг. Когда я замер напротив руководителя ФСБН, то он неспешно и подчеркнуто торжественно взял с подноса красный футляр, в котором покоился орден, а затем прикрепил его мне на левую сторону груди. Проткнуть боевое облачение инквизитора какой-то там булавкой задача была попросту невыполнимая, а потому предусмотрительные организаторы нанесли на планку ордена клейкую силиконовую ленту, дабы не отступать от ритуала.

— Это какая-то ошибка, товарищ генерал, — тихо воспроизвели мой голос динамики шлема. — В вашей канцелярии явно что-то напутали…

— Отставить, майор! — резануло слух мое новое звание. — Распоряжение о твоем награждении я отдавал лично. Так что никакой ошибки. Я знаю о черной полосе, которая началась в твоем звене, но это не умаляет твоих личных заслуг. Носи этот крест с честью, не сомневайся в себе. Нашей стране нужны такие герои.

Смущенно прохрипев в шлемофон «Служу России!», я на пятках развернулся лицом к строю и возвратился на свое место. Получение ордена не могло исцелить общий хронический упадок моего духа, но все же немного приободрило. Значит, мои художества в Семенове действительно не остались без внимания высшего руководства. Причем, меня за них даже не наказали, а совсем наоборот. Занятно…

Под протяжное троекратное «Ура», исторгаемое сотнями голосов, переиначенных мембранами подшлемных динамиков ИК-Б, Крюков и знаменная группа отправились восвояси. А нам скомандовали разойтись и ждать дальнейших распоряжений.

— Ты готов? — рядом со мной возник боец, ничуть не уступающий мне габаритами.

— А ты, Кабриолет? — вопросом на вопрос ответил я.

— Я как пионер, всегда готов, — самонадеянно бросил тот. — Теперь даже как-то неловко будет из орденоносного кавалера дурь вышибать.

Я позволил себе небольшую усмешку, но язвить все-таки не стал. Этот мужик крайне суровый тип, и в ГУБИ служит с тех пор, когда я только девками интересоваться начал. Сомнений в том, что он меня отделает в спарринге ни у кого не оставалось…

Вообще, изначально предполагалось, что этот показательный бой, целью которого было продемонстрировать возможности ИК-Б, я проведу с Изюмом. Это стало таким своеобразным наказанием от Гиштапа за нашу маленькую шалость в спортивном зале, когда мы друг другу настучали по будкам. Но теперь Виноградова с нами нет, и моего оппонента заменили на бывалого ветерана, против которого я имел до обидного мало шансов. Ну да что уж теперь… придется огребать.

От мыслей о своем напарнике, настроение ухнуло куда-то на недосягаемую глубину, ниже уровня Марианской впадины. И от цепкого взгляда Кабриолета не укрылось то, как печально поникли мои плечи.

— Ладно тебе, Факел, — по-своему истрактовал мой понурый вид инквизитор. — Не дрейфь ты. Просто покажи людям достойный бой. От результатов поединка все равно ничего не зависит.

— Да я не о том… — начал я было объяснять, а потом просто меланхолично махнул рукой. — Впрочем, черт с ним.

Ускорив шаг, я оторвался от Кабриолета и вышел на улицу. Стрельбы, преодоление полосы препятствий, показушные разламывания кусков бетона и прочие цирковые номера сегодняшнего смотра меня не касались. Да и не интересовали, если честно. Моей задачей было только выступить на поединке, и больше ничего. Значит, у меня еще есть время подышать воздухом.

Вытащив из поясного кофра телефон, который нам вообще-то строжайше запретили брать с собой на мероприятие, я с надеждой взглянул на дисплей. Входящих сообщений нет. Пропущенных звонков тоже. Марина мне так и не ответила…

Стоя внутри аквариума, вокруг которого расселись почти две сотни зрителей, я вполуха слушал речь какого-то гражданского чинуши, под завязку наполненную плохо скрытой рекламой. Он заливался соловьем, расписывая преимущества наших великолепных костюмов, и у меня зародилось небезосновательное подозрение, что отечественный ВПК после такой демонстрации получит тысячи заказов от иностранных покупателей.

— … уникальные разработки российских некробиологов позволяют превратить неуклюжую и тяжелую груду металла и синтетики в подвижный экзоскелет! Согласитесь, ведь совсем непросто нести на собственных плечах неподъемный груз в полсотни килограмм! Если только он сам не помогает себя поддерживать…